– Это успокаивает. Кстати, где он учится, наш Чудила? – Надо узнавать. – А есть предположения? Мишка кивнул: – В институте смертельно больных, на кладбищенском факультете. Где же еще? Специально для него могли открыть. – Это точно. Ну что, поехали? Они забрались в седла, застегнули шлемы. Воинственно зарычал мотор, и «Ямаха» с молодыми людьми, вырулив из ряда машин, медленно покатила в сторону шлагбаума… 2 До позднего вечера Мишка обзванивал всех друзей и знакомых, пока не узнал, где обитает их одноклассник. После окончания школы тот переехал с родителями в соседний район. «Если я ему позвоню, он меня отфутболит, – сказал по телефону Мишка подруге. – Лучше нагрянуть и прижать к стенке». – «Тогда нагрянем и прижмем, – согласилась та, – прямо сегодня. Сейчас». После ужина Юля и Мишка сели на мотоцикл и, слетев по улице Алексеевской вниз, понеслись по проспекту вдоль Волги. Сверкавшая огнями набережная, шумная, гремящая, летним карнавалом покатилась слева. Потом вновь подъем. Еще несколько улиц, и скоро они вышли у высотного дома в спальном районе, где жил их странный одноклассник. Почему странный? Тут особый разговор! В далеком восьмом классе это был длинный тощий страшила в очках с толстыми линзами, все время сидевший за книгами. Паша Киселев говорил о легендах, поверьях, привидениях, кладбищах, раскопках древних могильников, о разрушенных замках и домах с теми же призраками, о кладах и проклятиях! Он просто бредил стариной и потусторонним миром! Поэтому и прозвища у него были под стать: Призрак, Скелет, Аддамс – ведь именно такой тип должен был родиться в семейке Аддамсов! Но больше всех закрепилось Чудила: Паша всячески искал связь дней нынешних с веками минувшими и находил их. Однажды он принес на урок настоящий человеческий череп, который выкопал в каком-то могильнике, выварил его и покрыл лаком. Паша утверждал, что череп заколдован и на нем лежит древнее проклятие, и кто коснется его, когда он будет читать заклинание, на того это проклятие благополучно перейдет. Девчонки бегали от одноклассника с черепом как от огня, да и мальчишки не больно хотели видеть его в своей компании. Бить его опасались. Даже самые крутые силачи побаивались, не читает ли Чудила проклятие, когда смотрит на их кулаки. Так он и жил отшельником, почти изгоем в классе, а неординарная внешность лишний раз проводила дистанцию между ним и его сверстниками. Юля и Мишка хитростью проникли в подъезд, в лифте поднялись на восьмой этаж и теперь стояли у дверей общего пенала. – Ну что, стучимся в двери ада? – спросил Сомов. – Вызываем злого духа? – Стучимся и вызываем, – кивнула Юля. Мишка нажал на кнопку звонка – одну из трех на косяке. – Спрячься! – вполоборота бросил он Юле. – Пусть будет сюрприз! – Точно? – Да! Будешь козырной картой! Ферзем! И потом, его надо подготовить – а то Чудила увидит тебя и в обморок брякнется. – Ладно, – согласилась Юля и ушла в темноту на лестницу. А в пенале уже открывался дверной замок. Зашаркали тапочки. – Кто? – спросил за общими дверями женский голос. – Здрасьте, – отозвался Сомов. – А Паша дома? – А кто спрашивает? – Друг детства. – Это с каких это пор у Пашки друзья детства появились? – совершенно искренне спросила женщина. – Ладно, сейчас позову. И зашаркала тапочками обратно. «Пашка, тебя!» – донеслось издалека. Потом послышались другие шаги, но уже шлепающие. Щелкнул замок, и дверь открылась. На фоне золотого света прихожей стоял длинный худой молодой человек, носатый и губастый, обиженный всем своим видом на весь мир. – Привет, Кисель. – Я больше не Кисель, – ответил тот. Глядя на хозяина снизу вверх, Сомов усмехнулся: – А кто ты теперь? Зорро? – Вот что, Рыжий, если ты будешь давить на меня, то я против. Иди откуда пришел. – Не буду, Кисель. Ой, – спохватился он. – Прости. Паша. – Павел. – Прости, Павел. Ну уж тогда и ты меня Михаилом называй. – Я согласен, Михаил. – А где твои окуляры? Очки с толстыми линзами, которые так все любили? Особенно девушки. – Мне сделали операцию – теперь вижу третью строчку снизу. – Круто. Теперь бы мы тебя Соколом прозвали. Ты где-нибудь учишься, Павел? – А что? – Да просто спрашиваю. – Тебя это так волнует? – Очень. – Да мы вроде друзьями никогда не были? – Ну не были. А теперь вот интересуюсь. Ну, сказать-то можешь? Длинный губастый Паша все еще приглядывался к однокласснику. – В Академии культуры на краеведческом факультете. – Класс! – вырвалось у Мишки. – Уже всех педагогов за пояс заткнул? Всех запугал эрудицией? И версиями? Потусторонними особенно? – Тебе чего надо от меня? – нахмурился и без того серьезный Паша. – Я ужинать собирался. – У меня вопрос по краеведческой теме, представляешь? – С трудом. Тебе-то она зачем, эта тема? Мишка покачал головой: – А вот надо. И кстати, я не один. – Он оглянулся назад. – А кто с тобой? – насторожился Паша. – Я и тебя-то не больно рад видеть, а кого-то еще – так и совсем. Я, наверное, пойду… – засомневался он. – А ты оставайся, если хочешь, – он все говорил без тени улыбки. Паша кивнул в темноту: – Только смотри, у соседей собака злая. – Я с дамой, Кисель. – Павел, – мрачно поправил гостя хозяин дома. – Я с дамой, Павел. – И зачем мне твоя дама? – Да ты знаешь ее – учились вместе! – Мне безразлично – я вас всех терпеть не мог. – Это особая девушка! – Привет особой девушке. И пока. Паша уже хотел было закрыть дверь, но на лестнице послышались легкие шаги. – Сюрприз! – сказал Мишка Сомов. Из-за косяка вышла, покачивая бедрами, она, девушка в джинсовом костюме, и привалилась к косяку. – Привет, Киселев. – В руках она держала пылающий красный шлем. Паша затрепетал: что-то очень горячее всколыхнулось в нем, и прилив этих чувств отразился на его лице. А потом, когда греза стала явью, у него отпала нижняя челюсть. Он смотрел на гостью и моргал глазами. – Я тебе говорил, – вполоборота бросил Мишка. – Если бы ты вышла сразу, его бы кондратий схватил. – Юля? – прошептал Паша. – Пчелкина?