Бритт-Мари непроизвольно поёжилась и поскорее повернулась к нарядным домикам с маленькими балкончиками. Не более чем в пятидесяти метрах от неё стоял дом, в котором располагалась квартира убитой. Притягивали взгляд пустые окна, черневшие на фасаде здания. Бритт-Мари поглядела в другую сторону. Какая-то сотня метров отделяла её и от квартиры первой жертвы. В окнах там тоже было темно: Ивонн выписали из больницы, но она вместе с сыном уехала в Суллентуну, к своей престарелой маме, потому что теперь боялась оставаться одна. Кто стал бы её за это винить? Бритт-Мари подумала, что страх отныне и до конца её дней станет вечным спутником Ивонн. Даже долгое время спустя, когда заживут раны на руках и исчезнут следы побоев на теле, страх, впившийся своими зубами в её душу, не ослабит своей хватки. Взгляд Бритт-Мари заскользил вдоль шеренги домов с плоскими крышами и похожими на ящики балконами, контуры которых выступали из темноты. В голове Бритт-Мари возникла одна мысль, и кажется, не собиралась никуда исчезать, хоть она, запахнув плотнее куртку, и поспешила прочь из парка, в сторону дома. «Это не может быть случайностью», — пронеслось в голове у Бритт-Мари. Придя домой, Бритт-Мари услышала, что в гостиной включен телевизор. Пахло жидким мылом, и в прихожую навстречу ей вышел Бьёрн с губкой для мытья посуды в руке. Бритт-Мари окинула беглым взглядом гостиную — там было прибрано, на столике — никаких пустых жестянок. Вместо пива там лежал раскрытый журнал «Дело» и целых две ручки. — Чудесно, — сказала Бритт-Мари. — Я прибрался. — Замечательно! Где Эрик? — Спит. Я накормил его и уложил. Бьёрн несмело обвил её руками и осторожно обнял. Против воли она ответила на объятие. Его длинные волосы защекотали ей нос, и Бритт-Мари ощутила запах мыла и лосьона для бритья. — Что с его кашлем? Бьёрн удивлённо взглянул на жену. — С кашлем? — Ну да, он же кашляет. — Прекрати себя накручивать. Он прекрасно себя чувствует. И даже если он кашлял, чего лично я не заметил, это не помешало ему умять в кафе два пирожных. Бритт-Мари кивнула, подумав, что всё равно приложит ухо к груди Эрика, прежде чем лечь, так как на мнение Бьёрна в отношении детских болезней она не полагалась. Потом она оглядела чистую гостиную. — Май заставила тебя навести порядок? — Нет, — с нажимом произнес он. — Я захотел сделать что-нибудь для тебя, я ведь был таким дураком. Я исправлюсь. Я найду новую работу и верну деньги. Он на мгновение замялся, но договорил: — И мы поедем на Мадейру, обещаю. — Хорошо, — отозвалась Бритт-Мари, действительно желая ему поверить. Ибо могло ли быть на свете что-то более прекрасное, чем семья? Что-то столь же желанное и совершенное? Однако мысли Бритт-Мари стремились в ином направлении. Они тянулись к домам возле Берлинпаркен, к тёмным окнам покинутых квартир на верхних этажах. Догадка, возникшая у Бритт-Мари, когда та глядела на контур крыш на фоне ночного неба, оформилась яснее. Внезапно Бритт-Мари ощутила на шее цепочку с кольцом Элси. — Всё в порядке, — сказала она вслух, приняв решение прогуляться в выходные к этим домам, чтобы подтвердить или опровергнуть свои умозаключения. Тем вечером ужином занимался Бьёрн. Они ели недоваренную картошку, которая осталась жёсткой внутри, жареные колбаски и консервированный горошек. — Вкусно, — соврала она, чувствуя благодарность за внезапное рвение Бьёрна на ниве домашнего хозяйства. — И я рада, что ты начал искать работу. Бритт-Мари не стала уточнять, что в общем-то это были минимальные требования к взрослому мужчине, учитывая, что Май всё ещё забирала Эрика на целый день. Бритт-Мари отложила столовые приборы, раздумывая, стоит ли задавать вопрос, который давно не давал ей покоя. Она опасалась, что может испортить Бьёрну настроение, однако в конце концов решилась. — Так что вообще произошло? У тебя на работе? Бьёрн удивлённо посмотрел на жену, встретился с ней взглядом и отложил вилку на край тарелки. — Я же говорил. Сокращение. Это было… Он не договорил до конца и весь поник. Выглядел он несчастным. — Может, попробуешь позвонить в автомастерскую у заправочной станции? Мне кажется, у них всегда много клиентов. По крайней мере, когда нам нужно обслуживать радиомобили. Бьёрн кивнул, не поднимая взгляда от тарелки. Взял вилку и стал накалывать на неё отдельные горошины. — Да, ты права. Так и сделаю. Когда они убирали посуду, раздался звонок в дверь, и Бьёрн пошёл открывать. Из прихожей донесся его голос: — Чёрт побери! Кто тебя так? А в ответ до дрожи знакомый тягучий голос: — Всё этот чёртов кустарник на мамашиной даче. Бритт-Мари отправилась в прихожую. — Тот, что у сарая, ты знаешь, — продолжал голос. — Я собирался отлить, и… Когда в прихожей показалась Бритт-Мари, Судден осёкся. Он стоял, прислонившись к дверному косяку. Три длинных царапины прочертили его щеку наискось. В руках он держал пакет из Консума, по очертаниям которого нетрудно было догадаться, что тот набит пивными банками. Судден кивнул Бритт-Мари. — Здорово. — Привет, — отозвалась она, косясь на его пакет. — Ну так вот, — обращаясь к Бьёрну, продолжил Судден, — я собирался тебя спросить, не желаешь ли ненадолго составить мне компанию? Бьёрн бросил быстрый взгляд на жену. Потом повернулся к Суддену. — Не сегодня. Извиняй. Бритт-Мари вернулась на кухню, взяла тряпку и принялась тщательно протирать стол. В прихожей Судден расхваливал лошадь по кличке Голден Чайлд, на которую ставили десять к одному. Через минуту дверь захлопнулась, и Бьёрн вернулся на кухню. — Спасибо, — сказала Бритт-Мари. — Спасибо, что решил сегодня остаться дома. Той ночью ей приснился Болотный Убийца — безликий образ, сгусток тьмы, который похитил Эрика из кроватки и исчез в ночи. С рвущимся сердцем и болью в груди она помчалась следом — по тёмным улицам, через лес, а потом по самой кромке чёрной воды озера Тунашён. Паника была такой всеобъемлющей, мука такой испепеляющей. Отчаяние таким взаправдашним. «Эрик» — у неё осталась только одна мысль. «Я должна спасти Эрика». Внезапно вдалеке она смогла разглядеть, как Болотный Убийца вбегает в чей-то дом. Прежде, чем за ним захлопнулась дверь, Бритт-Мари увидела маленькую пяточку Эрика, белевшую в темноте. Она закричала: — Эрик! Поднялся сильный ветер, и Бритт-Мари пришлось наклониться вперед, словно она пыталась пробиться сквозь смерч или плыть против течения. В конце концов она добралась до своей цели. Бритт-Мари стояла и смотрела на тлеющие обугленные доски, которые торчали из голубого фундамента дома семьи Лундинов. В следующую секунду она почувствовала, что Бьёрн держит её в объятиях, и услышала его голос прямо у себя над ухом: — Это всего лишь кошмар, любимая. Спи. Я побуду рядом. 14 Субботним утром кошмар рассеялся, а Бьёрн проснулся в супружеской постели. Это было превосходное утро. Словно в каком-нибудь английском постановочном кино: в окно лился солнечный свет, широкими мазками покрывая золотом их кровать, и в его лучах клубился и таял пар от чашки с кофе. Совсем рядом в своей кроватке спал малютка Эрик. Влажные завитки его светло-русых волос прилипли к вискам, ротик приоткрылся во сне.