– Да уж, – сказала Мирослава, когда он закончил петь, – такой выбор встаёт в той или иной мере почти перед каждым. И не только в наше время. И счастлив тот, кто не уступит соблазнам. – Я где-то читал, что самыми счастливыми людьми являются мудрецы, сторожащие чужие огороды, – сказал Шура. – Только всего святого ради, без крайностей! – не выдержал Миндаугас. Мирослава и Шура, глядя на него, как-то уж слишком ласково ему улыбнулись. «Ох уж эта загадочная русская душа», – подумал про себя Морис. Мирослава не удержалась и пошутила: – Мы с Морисом и так стережём сад, огород. Правда, не чужой, а свой. Шурочка, присоединяйся к нам. – Ребятки! Я и так с вами! На этой оптимистической ноте они разошлись по своим спальням. Вдвоём легли в эту ночь в постель только двое – Мирослава и… Дон. Низкая луна агатового цвета повисла над вершинами обнажённых яблонь, продрогших на весеннем ветру. Глава 9 На следующее утро Наполеонов поднялся рано и сразу же засобирался домой. Морису с трудом удалось уговорить его позавтракать. Ярко светило солнце. Март, кажется, вспомнил, что он является весенним месяцем. Пусть и календарным, но всё-таки. – Ладно, поем, – сделал одолжение Шура и умял всю горку сырников, выложенную на его тарелку Морисом. – А сметану вы сами делаете? – спросил он, макая очередной сырник в густую белую массу. Миндаугас ответил на полном серьёзе: – Если только из того молока, что ты надоил от соседского козла. – Какого ещё козла? – поперхнулся Шура и замахал на Мориса руками. Откашлявшись, добавил обиженно: – Уже и пошутить нельзя. – Предупреждать надо, – флегматично отозвался Миндаугас. – О чём?! – вытаращил глаза Шура. – О том, что вы шутить изволили. – Да ну вас, – отмахнулся Наполеонов, – лучше я к маме поеду. – Езжай, голубчик мой, – вежливо отозвался Морис и принялся за приготовление очередной массы для сырников, которыми на завтрак собирался кормить Мирославу и себя. Когда Волгина спустилась к завтраку, «Лада Калина» следователя уже покинула пределы коттеджного посёлка. – Как вкусно пахнет, – сказала Мирослава, выливая из чайника старую заварку и заваривая новую. Морис между тем закончил выпекать сырники и разложил их по тарелкам. – Как ты думаешь, – спросила Мирослава, разливая чай по чашкам, – зачем к нам приезжал Шура? – Соскучился, – пожал плечами Морис. Мирослава фыркнула, отломила кусочек сырника и положила его на подоконник перед носом кота. Дон понюхал ещё горячий кусочек запечённого творога, лениво пошевелил его лапой и только после этого принялся жевать. – У вас другие предположения? – спросил Морис, краем глаз наблюдая и за хозяйкой, и за котом. – Другие, – вздохнула Мирослава. И, не дожидаясь очередного вопроса помощника, пояснила свою версию: – Хоть Шура и настаивает на том, что Авдеев убил свою жену, до конца он в этом не уверен. Как справиться с точащим его душу червячком сомнения, он не знает, вот и примчался к нам за помощью. – Однако помощи он у нас не попросил, – напомнил Морис. – Гордыня помешала, пособница всех злых дел. – Что-то уж вы очень сегодня строги к своему другу, – заметил Морис. – Ладно, смягчим формулировку, – улыбнулась она. – Шура небось понадеялся на то, что мы, подобно ясновидящим, проникнем в суть его проблемы и подскажем, как её разрешить. – Согласен, но с двумя поправками. – С какими же? – Ясновидящая у нас вы. – И, не обращая внимания на её ироническую улыбку, продолжил: – И как бы хорошо я ни относился к Шуре, подозреваю, что на этот раз он ждёт не подсказки, а полного разрешения проблемы, то есть улик против другого человека. Мирослава пожала плечами. – При этом он не озаботился тем, чтобы хоть как-то облегчить вашу работу. – Нашу, – поправила Мирослава. – Что, по-твоему, он должен был сделать? – Назвать имя того, кто обнаружил убитую женщину. – Сам знаешь, что следователь по рукам и ногам связан так называемой тайной следствия. – Ага, – саркастически улыбнулся Морис, – а мы с вами из-за этого вынуждены совершать воистину акробатические кульбиты. – И не говори, солнышко, – легко согласилась Мирослава. На несколько минут воцарилось молчание. После того как сырники были съедены, детектив сказала: – Я вот думаю, что у убитой должно быть несколько подруг. Наполеонов упомянул только об одной. Тебе это не показалось странным? – У вас тоже всего одна подруга, – напомнил Морис. – Ты имеешь в виду Шуру? – пошутила Мирослава. – Нет, я имею в виду Люсю. – При произнесении имени подруги Мирославы выражение лица Мориса стало кислым. Стараясь не расхохотаться, детектив проговорила: – Не сравнивай! Обычно у женщин несколько подружек, приятельниц, знакомых. Знаешь, что я думаю. – Что? – Оперативники не могли опросить всех жильцов. – Была ночь, так что, наверное, все были дома, – возразил Морис. – Необязательно. Да и даже если опросили, могли что-то упустить. Оперативники тоже люди. Он кивнул. – Поеду я завтра и поговорю с соседями. – А сегодня? – Сегодня ты соберёшь мне всю какую только можно информацию о Михаиле Авдееве, его жене, сестре, деятельности его фирмы и о сотрудниках этой фирмы. – Хорошо, – согласился он. – Тем более что ничего существенного я сегодня готовить не собираюсь. – У нас, кажется, есть рыба. Можно приготовить её на гриле. – Точно! – И капусту цветную отварить. На том они и порешили, убрали со стола и разошлись по своим делам. Вечером после ужина Мирослава систематизировала все данные, которые Морис нашёл для неё в Сети, и занялась их анализированием. А то, к каким выводам она пришла, Мирослава Морису не сообщила.