Когда они уже подъезжали к дому, Миндаугас спросил: – Святослава Илларионовича Корнилова мы вычёркиваем из списка подозреваемых? – Пока да, – кивнула она. – Кем предлагаешь заняться завтра? – Хлопушиным. Я посмотрел, у него как раз завтра поединок с Бесом. – С кем, с кем? – спросила Мирослава. – С Бессоновым Кириллом Вениаминовичем. Кличка у него Бес. – Как только не обзовут человека, – вздохнула Мирослава. – Судя по его рассуждениям в социальных сетях, сам Бессонов гордится своей кличкой. – Ладно, Бессонов в нашем списке не числится. Поэтому займёмся Хлопушиным. – Надеюсь, что ужинать мы сегодня не будем? – спросил Морис, поставив в гараж машину и войдя в дом. – Твоим надеждам суждено сбыться. Давай разожжём камин и посидим в гостиной с чашечкой чая. – Мятный подойдёт? – Вполне. Давай разделим обязанности, ты завариваешь чай, а я разжигаю камин? – Может, наоборот? – спросил он. – Можно и наоборот, – ответила Мирослава, ставя чайник на газ. Пока Морис разжигал камин, она успела не только заварить чай, но и накормить кота. Потом они втроём сидели на ковре перед огнём и мечтали о лете. Глава 19 Поединок между Геннадием Хлопушиным и Кириллом Бессоновым должен был состояться в шесть часов вечера в клубе «Борей». Когда они проезжали мимо цветочного магазина, Мирослава попросила Мориса остановиться и, выбравшись из салона, скрылась за стеклянными дверьми магазина. Вернулась она через двадцать пять минут. Морис специально засёк время. В её руках был букет из белых лилий и бордовых роз. – И что это значит? – спросил Миндаугас. – Цветочки, – ответила она самым невинным тоном. – Я вижу, что это цветы, но не улавливаю хода ваших мыслей. Вы что же, решили подарить этот букет Хлопушину?! – Только в том случае, если он победит, – на полном серьёзе ответила Мирослава и улыбнулась, когда увидела в зеркале, что Миндаугас закатил глаза. Они приехали в клуб за полчаса до начала поединка. Успели купить билеты и заняли свои места. Мирослава оглядела трибуны. Народа было не очень много. По-видимому, предстоящий поединок не был настолько значимым событием, чтобы на него ломились фанаты. – Морис, ты любишь бокс? – спросила она. – Нет, – ответил он. – Чего же ты не сказал мне об этом заранее? – укорила она. – Зачем? – спросил он. – Я бы не потащила тебя с собой на это представление. – А разве вы любите бокс? – спросил он, в свою очередь. – Не люблю, – призналась она. – Однако вы здесь. – Так это моя работа. – И моя тоже, – напомнил он. – Действительно, – согласилась Мирослава и погладила его руку повыше локтя. – Что это было? – тихо спросил он. – Благодарность за самопожертвование, – хихикнула она. Морис тотчас сделал то же самое, то есть тоже погладил её руку выше локтя. – Что это? – спросила она. – Ответный жест, – шепнул он, наклонившись к её уху. – С тобой не соскучишься! – Взаимно. И в это время появились боксёры, поздоровались и разошлись в разные стороны. С ударом гонга соперники устремились навстречу друг другу. Мирослава не отрывала взгляда от дерущихся, хотя ей и не хотелось смотреть на ринг. Во втором тайме Хлопушин покачнулся от удара соперника и едва не упал. Трибуны взвыли то ли от ужаса, то ли от восторга. Однако боксёр устоял и сражение продолжилось. Неожиданно для Мирославы в третьем раунде Хлопушин уложил соперника на лопатки и тот больше не поднялся. Геннадий Хлопушин был объявлен победителем. – Что же вы сидите? – тихо спросил Морис. – А что я должна делать? Скакать, что ли? Он указал ей на цветы. – А, это, – протянула Мирослава и объяснила: – Цветы я отдам ему в раздевалке. – Вы собираетесь идти к нему в раздевалку? – Конечно! Где же мне с ним поговорить и ошарашить его радостной вестью. – Радостной? – не понял Морис. – А что ты думаешь, небось боксёр будет рад, что Нины Авдеевой больше нет. – Не знаю, не знаю, – усомнился Морис и спросил: – Где в это время буду находиться я? – Где-нибудь поблизости, – улыбнулась она и, поднявшись с места, направилась к своей цели. Морис последовал за ней. Мирослава влетела в коридор, ведущий к раздевалкам спортсменов, и сразу же заметила идущую ей навстречу даму в строгом тёмно-синем костюме. Детектив прикинула, что юбка дамы на двадцать сантиметров ниже колен. Туфли-лодочки на небольшом каблуке. На голове нечто старомодное. Мирослава стала вспоминать, кажется, такие причёски во времена её раннего детства называли «вшивый домик». Она вспомнила, что одна из соседок в их старом доме засовывала под волосы, чтобы сооружение не развалилось пару капроновых чулок. Интересно, что засунула в причёску та, что приближалась к ней решительным шагом. Когда расстояние между ними сократилось до трёх шагов, Мирослава ослепительно улыбнулась, сделала ещё один шаг и протянула даме свой букет из лилий и роз: – Это вам! Просили передать! – Кто? – спросила опешившая от неожиданности женщина, и строгое выражение её лица сменилось на растерянное. – Право, не знаю, он остался там, внизу, – беззаботно отозвалась Мирослава. Не давая женщине прийти в себя, она пронеслась мимо неё и постучала в первую попавшуюся дверь. Заглянула в помещение. Там никого не было. Детектив поспешила дальше. Вторая дверь, с тем же результатом. Зато за третьей дверью оказался тот, кто был ей нужен. – Вам кого? – спросил Геннадий Хлопушин. – Вас! Боксёр поморщился как от зубной боли и процедил сквозь зубы: – Надоели. Кто вас вообще сюда пропустил? – Никто. Я сама пришла. – Как пришли, так и уматывайте!