Вытер рукой пот со лба и снова взялся за дело. Минут пять ушло на то, чтобы снять крышку и положить ее на пол. Внутри был сверток из клеенки в прозрачном полиэтиленовом пакете. Комиссар взял ножницы и срезал верхнюю часть полиэтилена, не доставая свертка из коробки. Теперь можно было достать сверток и развернуть клеенку. Но он предпочел срезать верхушку ножницами. Работа была непростой, однако минут за десять он управился: теперь сверток был вскрыт, можно было подхватить и достать клеенку. Монтальбано положил ножницы, взялся пальцами за два края клеенки и потянул вверх. На него уставились два больших мертвых глаза. Ноздри защекотал сладковатый запах запекшейся крови. Комиссар с воплем отскочил, ударившись о дверь, отпер ее и столкнулся нос к носу с Мими Ауджелло. – Что стряслось?! – Там… Мне показалось, в коробке – голова. Подоспел Фацио. – Кто тут кричал? Что случилось? – Пойдем, – сказал ему Ауджелло. Они зашли в кабинет. Монтальбано перевел дух и вошел следом. Ауджелло уже полностью развернул клеенку. – Голова барашка, – сказал Мими. Он сунул руку в пакет, достал, держа за уголок, конверт, завернутый в заляпанный кровью полиэтилен, и наклонил голову, вглядываясь в надпись. – Адресовано тебе, Сальво, – сказал он. – Написано: «охота за сокровищем». Пока Ауджелло доставал конверт, Монтальбано, порядком перепуганный, снова запер дверь на ключ. – Кроме вас двоих, никто не должен об этом знать, ясно? – сказал он Мими и Фацио. – Типично мафиозная угроза, которую нельзя обойти молчанием, – возмущенно заявил Ауджелло. – И я не намерен… – Мими, остынь, мафия тут не при делах. – Тогда о чем речь? – Это «охота за сокровищем». Ты ведь прочел надпись на конверте? – Значит, так, – холодно процедил Ауджелло, – или ты сейчас же говоришь, о чем речь, или я выхожу из кабинета и знать больше ничего об этом не желаю. – Мими, я не могу тебе сказать, все это настолько нелепо… – Как знаешь! – обиженно отозвался Мими, повернул ключ, открыл дверь и вышел. – Раздобудь две пары латексных перчаток и несколько прозрачных пакетов, – велел Монтальбано Фацио. Он снова уселся за стол и уставился на конверт. Даже через заляпанный полиэтилен было видно, что и конверт, и почерк были те же, что и раньше. Вернулся Фацио. – Запри дверь. Фацио протянул ему пару перчаток, натянул свои. – Что надо делать? – Достань голову. Разложи по пакетам все, что может пригодиться для снятия отпечатков: клеенку, пленку, саму коробку. – Комиссар, можно вопрос? – Спрашивай. – Почему вас интересуют отпечатки? Отрезать голову барашку не считается уголовным преступлением. Насколько Мими бесцеремонен, настолько же деликатен Фацио. – Не знаю, что тебе ответить. У меня предчувствие, что они могут нам пригодиться. Комиссар надел перчатки и взял конверт. Полиэтилен, которым тот был обернут, скрепляли два кусочка скотча. Он отклеил их, развернул пленку и достал конверт. В один из пакетов, которые принес Фацио, он положил пленку вместе с двумя кусочками скотча. Потом вскрыл конверт канцелярским ножом, достал листок и тоже положил в пакет. Листок был согнут пополам, так что написанного не было видно. – Готово, – сказал Фацио. Монтальбано встал и подошел к нему. Голову барашка Фацио положил на пол, на газетный лист. Клеенка и жестяная коробка лежали в двух разных пакетах. – Что делать с головой? – Незаметно выкинь в мусорный бак. – Хорошо. – Ты ее рассмотрел? Что скажешь? – Комиссар, барашка сперва убили, возможно, задушив веревкой, а потом тот, кто его убил, попытался отрезать голову. Но поскольку у убийцы нет опыта мясника, видимо, он сперва попытался сделать это ножом, а потом воспользовался электропилой, что видно по четкому срезу кости. – А когда он это сделал, по-твоему? – Вчера вечером. Мясо еще свежее. Прежде чем завернуть голову в клеенку, он дал стечь крови, чтобы в коробке ее было не слишком много. – У тебя в кабинете есть еще место в шкафу? – Да. – Шкаф запирается на ключ? – Да. – Тогда пойди выкинь голову, потом вернешься, заберешь вещдоки и пакет с письменного стола, сложишь все в шкаф и запрешь. А ключ держи у себя. Оставшись один, он развернул листок и прочел послание. Еще один стишок. Взял лист бумаги, переписал, положил письмо в пластиковый пакет и заклеил. А лист с переписанными стихами сложил и убрал в карман. В охоте за сокровищем случился новый поворот. Если верить Фацио – а у комиссара не было никаких оснований сомневаться в его словах, – таинственный незнакомец не пошел к мяснику за головой барашка, а сделал все сам, своими руками. Это могло означать много всего. Во-первых, он был человеком настолько хладнокровным и решительным, чтобы взять живого барашка, задушить его веревкой, а потом отпилить голову – и все ради единственной цели: продолжить свою странную игру. Как много людей в комиссариате, начиная с него, Монтальбано, способны на подобное? Да ни один, комиссар может руку дать на отсечение. А подобный тип, рассуждающий подобным образом, действующий подобным образом, разве он не может оказаться способным на убийство? Во-вторых, у этого типа должен быть свой выгон с живностью, даже если он сам живет в городе. Вряд ли он стал бы красть барашка. Слишком рискованно. И расположен он где-то неподалеку. И электропила там же хранится, ветки обрезать. В общем, следует признать, что дело принимает опасный оборот. А значит, не стоит покидать Вигату, чтобы на пару дней сгонять в Боккадассе. О, Пресвятая Богородица! Они уже договорились с Ливией, что та встретит его в аэропорту! Лучше сразу отзвониться, пока та на работе, к тому же ей придется вести себя сдержаннее в присутствии коллег. Он набрал номер и услышал ее голос. Выложил все на едином дыхании, чтобы Ливия не могла его перебить. – Послушай, Ливия, только что произошла одна накладка, как я и наде… боялся. Думаю, я не смогу выехать. Поверь, я страшно огорчен, мне так хотелось… Алло! Алло! Но Ливия уже повесила трубку. Можно не сомневаться: вечером она выскажет ему все, что об этом думает, – и будет права. На этот раз он не стал объедаться у Энцо. Поел в меру, но все равно прошелся по молу. Присел на камень, закурил, и только когда сигарета догорела, достал из кармана листок, на который переписал стихи. Голова барашка — Лакомое блюдо, Язык и мозги