8 В тот вечер, одолев в изнурительном поединке четыре порции сицилийской пиццы кудрируни (собирался съесть две, но не сдержался), он позвонил Ливии. Про воротник решил не рассказывать. – Я толстею, – печально поделился он. – Этого только не хватало! Господи Иисусе, до чего же Ливия бывает резка. Что это значит? Что у него уже есть все физические недостатки, какие могут быть у мужчины? Нет, он притворится, что не слышал. – Не могу контролировать себя в еде, наверно, это потому, что уже месяц мне нечем заняться. Поверь, даже у сотрудника кадастровой службы жизнь разнообразнее моей. – Хочешь сказать, что уже месяц сидишь кверху пузом? Кверху пузом! Ну и выражение! При чем тут пузо? – Ну да, почти. – И у тебя не нашлось даже пары дней, чтобы приехать ко мне? – Видишь ли, я думал об этом, но все-таки надеялся, что произойдет что-нибудь… – В каком смысле надеялся? Надеялся, что случится нечто и помешает тебе приехать? Но ты и не обязан! Оставайся у себя и бездельничай сколько влезет! Но не надейся, что я приеду сама! – Господи, сколько слов! Я глагол перепутал, ясно? Хотел сказать «боялся». – Да уж, у нас трудности с языком. – Зато ты просто блистаешь! Владеешь в совершенстве! «Кверху пузом»! Ха-ха! Перепалка длилась почти пять минут, потом накал стал ослабевать, последовали взаимные извинения, и в итоге Монтальбано пообещал, что на следующий день в шесть вечера сядет на самолет до Генуи. На следующее утро – комиссар уже с полчаса сидел в кабинете – в дверь долбанули так громко, что Монтальбано, пристально следивший за передвижениями мухи по кромке письменного стола, подскочил аж до потолка. – Извинения прошу, нога подвела, – смущенно пролепетал Катарелла. Ему пришлось стучаться ногой – руки были заняты большим свертком. – Только что посылку передали. Велено вручить вам лично и персонально. – Кто велел? – На посылке написано. Наклонился и прочитал: – Комиссару Сальво Монтальбано, лично. – А кто принес? – Мальчик. – Там написано, что внутри? – Так точно: книги. Он не заказывал книг ни в книжном магазине Вигаты, ни в издательствах. А если бы и заказывал, их бы прислали почтой, а не с курьером. – Давай сюда, – сказал он, вставая и подходя к Катарелле. Взял в руки, прикинул вес. В такой большой посылке уместилось бы книг тридцать. И весили бы они намного больше. Что-то не сходится. – Поставь-ка на столик. Столик стоял в углу кабинета, где было устроено нечто вроде гостиной. – Открыть? – Не сейчас. Катарелла вышел, а комиссар продолжил наблюдение за мухой: теперь та изучала официальное письмо на бланке провинциального полицейского управления. Но взгляд то и дело падал на посылку – и его разбирало любопытство. Он не выдержал и пересел в кресло у столика: рассмотреть ее поближе. Прямоугольная, сантиметров пятьдесят в длину, в обычной упаковочной бумаге, перевязана крест-накрест толстым шпагатом. Почему же столь обычная с виду вещь вызывала в нем такое беспокойство? Во-первых, на ней не указан отправитель. Кроме того, посылку передали через неопознанного мальчика. В ней якобы книги, которых никто не заказывал. А еще эта пометка «лично», встречающаяся на конвертах с письмами, но не на посылках. Все это было странно. И вот еще что… Совершенно случайно накануне вечером он слышал по телику, что одна анархистская группировка подослала взрывчатку в казарму карабинеров. Анархистов в Вигате не водилось, зато засранцев – хоть отбавляй. Лучше действовать с осторожностью и без помощников. Он обхватил сверток ладонями и крепко сжал. Послышался странный приглушенный шум, будто хлопок. Комиссар вскочил и укрылся за письменным столом в ожидании взрыва, которого, однако, не случилось. Вместо взрыва случился Мими Ауджелло. Вечно он случается, когда его не ждут. – Что за кино? – поинтересовался тот. – «Дом страха»? «Кошмар»? «Монтальбано против призраков»? – Мими, отвянь, – ответил комиссар, вставая и глядя на вошедшего так, чтобы тот понял: лучше подчиниться сразу и без обсуждений. – Хорошо, но лучше покажись-ка ты доктору, – бросил тот, удаляясь. Монтальбано запер дверь на ключ и продолжил начатое. Снова сел, наклонился над посылкой так, что голова оказалась в паре миллиметров от нее, снова обхватил ладонями, сильно сжал и услышал все тот же хлопок. Но в этот раз он остался на месте: понял, в чем дело. Наверняка внутри упаковочной бумаги – жестяная коробка. Он аккуратно стал снимать бумагу, стараясь поменьше двигать сверток. Комиссар угадал. Внутри была старая коробка от печенья «Братьев Ладзарони». Монтальбано вспомнил, что в его далеком детстве у тети была точно такая коробка: она держала в ней письма и фотокарточки. А та, что была сейчас перед ним, скорее всего, была изготовлена в самом начале XX века. И точно, на крышке, рядом с изображениями медалей и наград, полученных на различных конкурсах, красовалась горделивая надпись: «Поставщики королевского двора». Крышка была обмотана несколькими витками клейкой ленты. Комиссар взял коробку, поднял ее, приложил к уху и слегка встряхнул. Не гремит. Тогда он встал, сходил за ножницами и отодрал весь скотч. Теперь самое трудное – приподнять крышку. Если внутри бомба, наверняка прогремит взрыв. Какой он будет силы? Вдруг, кроме него, пострадают другие люди и взлетит на воздух полконторы? Может, лучше вызвать эксперта по взрывчатке? А вдруг окажется, что внутри какая-то ерунда, и его поднимут на смех? Вариантов нет, придется действовать самому. Он обливался потом. Снял пиджак, остался в рубашке, встал на колени у столика и, нажимая большими пальцами, приподнял крышку на полмиллиметра. Попытался заглянуть внутрь. Несмотря на напряжение, комиссара разобрал смех. Он отпустил коробку, чтобы отсмеяться. Вспомнил одну игру, которую видел по телику, где ведущий открывал коробки при помощи того же приема.