– Что с парнем? – Мёртв. Предварительный вердикт: внезапная остановка сердца. – Ты сам осматривал тело? – Да, мы все поучаствовали в осмотре, профессор подводит итоги, пытается найти то, что пропустили мы. Чёрт, парень был абсолютно здоров! Никаких предпосылок для такого летального исхода. Ни ишемии, ни миокардита, ничего вообще! – Время смерти установили? – Примерно: где-то в начале ночи. Лабораторные исследования уточнят этот момент и... Яр автоматически кивал на рассуждения товарища, думая о том, что следы магии, если они были, за такой срок точно рассеялись, и обнаружить их не удастся. В тканях останется общий отпечаток имевшихся прижизненных магических воздействий, но кем они были сделаны и с какой целью, уже не определить. Очень интересно посмотреть, каким образом будет вестись следствие по этому делу... если следствие вообще будет. – И часто в университете происходят такие несчастные случаи? – тихо поинтересовался Яр у Натана. – Когда ты говорил, что до выпуска доживают все, ты имел в виду: все, кто случайно не умер от различных хворей? Натан очень выразительно поднял брови и покачал головой: – Поверь, за пять лет моего обучения это первый случай смерти студента. На полигонах частенько происходят разные катавасии, ты сам видел, что наш госпиталь редко пустует, но никто не погибает во время учёбы. Если кто-то из студентов при поступлении имеет хронические заболевания, то его сперва лечат: с этой целью все новенькие проходят первоначальный медосмотр, а потом – ежегодный. Ты же сам медосмотр проходил! – Не помню, кто проводил медосмотр умершего, – нахмурился Яр, напрягая память о просторном кабинете, по которому цепочкой перемещались все вновь поступившие учащиеся. К сожалению, тогда всё его внимание заняли незнакомые медицинские приборы и особенности работы иномирных коллег, а не товарищи по цепочке. – Его осматривал Лирн с шестого курса и профессор его уже расспрашивал. – Натан кивнул на высокого сутулого парня, не раз виденного Яром в лабораториях. Лирн услышал своё имя и вопросительно обернулся к ним. Натан помахал ему рукой и вместе с Яром протиснулся ближе к центру комнаты. – Ну что, записи в личном деле умершего проверить успели? – Да. Всё как я помнил: никаких патологических изменений и никаких оснований для формирования патогенных процессов. Конечно, любое утверждение об абсолютном здоровье – лишь итог неполноты исследования, но явных проблем я у него не нашёл, – подтвердил Лирн. Он с профессиональным интересом обратился к Яру: – Парень по-соседски жаловался тебе на недомогание? – Нет. Мы с ним не успели близко познакомиться и пообщаться, только здоровались при встречах, – опроверг предположение Яр, чувствуя, как на нём сосредоточились взгляды окружающих. – Но я слышал, как он ночью разговаривал с кем-то другим. Ректор Каллинг встрепенулся: – Разговаривал настолько громко, что разбудил вас? – Я ещё не спал. – В какое время вы слышали соседа? – После полуночи, точнее – почти в час ночи. – Ого как! Ты уверен, что смерть наступила как раз в это время? – развернулся ректор к профессору Церису. – Плюс-минус час, точнее скажу после вскрытия и лабораторных исследований, – конкретизировал Церис. – Хоть после слов Яроя «минус» можно уже не рассматривать. – Вы позволите мне присутствовать при вскрытии? – мигом поинтересовался Яр. – Есть опыт в патологоанатомии? – задал встречный вопрос профессор и после уверенного кивка своего личного ученика сказал: – Прекрасно, будем рады твоей помощи. – А сейчас подробнее расскажите что слышали: о чём говорил Керн и с кем он говорил? – настойчиво попросил ректор. Невольно покосившись на сумрачно молчащую синеглазку, Яр сказал: – Он произнёс: «Я тебе ещё нужен?» и дальше повисла тишина. Возможно, он разговаривал по амулету связи, поскольку ответной реплики я не уловил. – Хм-ммм... малознакомому человеку такой вопрос не задают, – пробормотал Каллинг, – и нужен в чём? Ульяна, куратор Керна из твоей группы, верно? – Да, я уже отправила ему вызов. А вот и он! Сквозь строй задумчиво обсуждающих странную смерть целителей прошёл маг-менталист и побледнел до синевы при виде бесчувственного тела. Судорожно сглотнул, закрыл рот рукой и порозовел лишь после пасса синеглазки. – Спасибо, Ульян, непривычный я к такому делу, – поспешно отвернувшись от тела, успокоено выдохнул куратор Керна. – Не в курсе, с кем умерший дружил при жизни? С кем общался и кому мог бы звонить этой ночью? – спросила Ульяна, и Яр заметил, как и на него снизошло спокойствие от мелодичных, ласковых ноток в девичьем голосе. Ментальное воздействие на чувства во всей красе, и если непривычному к виду смерти менталисту оно требуется, то всем другим определённо нет. Но кто бы спрашивал его мнения, да?! – Он ни с кем особо не дружил, даже с одномирниками вне аудиторий не общался. А ночью он звонил мне, где-то после полуночи, задал свой стандартный диковинный вопрос, нужен ли он мне. Он каждый день так спрашивал, – пожав плечами, ответил одногруппник синеглазки. – И ты не пытался прояснить, чем вызваны такие расспросы? – нахмурилась Ульяна. – Ясно чем: повышенной тревожностью. Парня терзала тревога неясной природы, я пробовал разобраться, но ничего конкретного и тем более угрожающего его психике не уловил. Так только: мнительность, заниженная самооценка, нужда во внешнем одобрении. С такими проблемами обращаются к психологу, а не к менталисту, поскольку человек должен преодолеть свои страхи сам, собственными силами. Я несколько раз добавлял спокойствия и уверенности в спектр его эмоций, но осторожно, чтобы не развить пристрастие к внешнему влиянию. – И вчера добавлял? – спросила Ульяна, напряжённо сведя тонкие брови. – Нет, вчера я его не видел, а на ментальное воздействие по амулету связи я не способен, – бледно улыбнулся её товарищ. – Он мог обратиться к другому менталисту, если почувствовал панический приступ немотивированной тревоги? – спросил Каллинг. Куратор умершего неопределённо повёл плечами, а синеглазка пообещала: – Я проясню этот момент среди всех менталистов университета, но разве у молодого здорового парня могло остановиться сердце всего лишь от необоснованной тревоги? – Грамотно поставленный вопрос, – одобрил профессор Церис. – Я бы ответил, что нет, но пока это единственная версия произошедшего, если не считать, конечно, версии вредоносного магического воздействия. Не успел Яр порадоваться, что озвучили его подозрения, как декан целителей закончил свою речь: – Разумеется, мне не приходит в голову, что кто-то в университете мог сознательно навредить человеку, так что смерть парнишки – трагическая воля случая. – А чисто теоретически, кто бы мог ему навредить? – вмешался в диалог Яр, старательно сдерживая поток собственных мнений по данному поводу. Профессор Церис начал излагать так же методично, как делал это за кафедрой. Наличие поблизости мёртвого «наглядного пособия» ничуть не мешало учёному магу читать мини-лекцию по обожаемой дисциплине целительства: – Если вести речь об убийственном магическом воздействии, то при полном отсутствии каких бы то ни было механических повреждений вроде ожогов и переломов, что могли бы оставить стихийники, вроде снадобий и ядов на магической основе, что могли бы произвести зельевары, можно подозревать два варианта. Первый, самый очевидный: сердце остановил целитель. На такое незамысловатое действие способен практически любой маг, обладающий целительской силой. Особо сильные маги способны произвести его даже на расстоянии от объекта и даже через каменную стену. Например, если бы ты сам, Ярой, обладал целительской магией высокого уровня, то смог бы отправить соседа на тот свет, не выходя за порог своей комнаты. «Совершенно верно», – чуть было не брякнул Яр, но вовремя стиснул зубы. У него, как некогда у жертвы, распростёртой на кровати, зародились тревожные предчувствия... Пресловутая интуиция менталистов пробудилась от долгого сна? Хорошо, что о его целительской магии никто не знает, что все свято уверовали в нулевые показания их прибора! Тем временем профессор дошёл до второго пункта своих теоретических рассуждений: – Также остановить сердце человека может менталист. Более слабый просто «напугает до смерти», как говорят в народе, а более сильный способен так воздействовать на мозг, что он сам остановит сердце. Как известно любому, кто хоть немного изучал анатомию, именно мозг руководит всей жизнедеятельностью организма – как сознательной, так и бессознательной. Отключи одну область мозга – человек потеряет зрение, отключи другую – не сможет управлять конечностями, отключи третью – у него перестанет биться сердце. Яр припомнил, как синеглазка парализовала его сегодня утром, и в который раз ужаснулся её нечеловеческим способностям. – Менталист тоже способен действовать на расстоянии? – вырвалось у него. – Само собой. Сильный менталист способен практически на что угодно, – охотно подтвердил профессор, дружески улыбаясь стоящему с ним рядом синеглазому монстру. – Только о возможностях ментальной магии лучше беседовать не со мной, а с Ульяной. – Убить человека так, чтобы не осталось следов, способен менталист с уровнем выше 30 единиц, – сухо констатировала Ульяна. – Специально для Яра: в университете таковых двое – я и мой декан. Правда, тут остаётся место для важной оговорки: убить моментально, без подготовки. А заложить установку на самоуничтожение и активировать её может и слабый менталист: чем меньше резерв, тем больший срок ему для этого потребуется, но результат будет таким же. «Активацию ментальной установки можно связать с закатом, рассветом, яркой вспышкой, многим другим, но главное – с кодовым словом, – вспомнил Яр сведения из книг про менталистов. – Произнести кодовое слово можно и по амулету связи... Интересно, сильный менталист способен убить на расстоянии без всяких установок? Что-то больно активно звезда менталистики переводит тень подозрения на своих менее одарённых коллег...» Отступив подальше от синеглазой ведьмы, Яр дёрнул за рукав Натана Ворга: – Какой радиус действия сил у Ульяны, знаешь? – прошептал он. Натан с укором зашептал в ответ: – Прекрати подозревать маньяков-убийц в лучших умах университета! Способностями Ульяны Хальер в подробностях не интересовался, но радиус у неё точно большой – она в огромной аудитории может «слышать» сразу всех, мне доводилось видеть её в работе. «Неприятное известие», – напрягся Яр. Он поднял глаза на синеглазку и столкнулся с её пристальным взглядом, направленным прямо на него. Ульяна напряжённо хмурилась и смотрела не мигая, будто уйдя в себя. Яр зло стиснул зубы и постарался воззвать к недавно обнаруженной в себе ментальной магии: пусть сотворит барьер против бесцеремонного вторжения в его разум! Надо срочно изучить тот раздел прикладной менталистики, что в практикуме именуется «Ментальные блоки»! Хуже всего, что он совершенно не ощущает её воздействия: никакой слабости, головной боли, временной потери ориентации в пространстве, как должно быть при вмешательстве в разум человека. По факультету менталистики ходили слухи, что такова особенность самых сильных менталистов мира: Ульяны и её мамочки, только их воздействие невозможно заметить. «Такие силы – огромное искушение. Можешь сделать всё и сделать абсолютно тайно, оставшись не пойманным и безнаказанным. Почему никто не принимает во внимание эти очевидные соображения?» – раздражался Яр. Его всё сильнее мучила непонятная тревога, чудилось, что он позабыл о неком важном моменте, упустил связующее звено логической цепочки. Неужели ментальная магия в нём зашевелилась, стоило признать её существование в себе? И тут словно огненный шар разорвался перед мысленным взором Яра, высветив одно имя: Багира! Аскольды разумны, кошка точно доложила хозяйке, что он лечил её целительской магией!!! Ульяна Хальер – единственная в университете, кто знает о наличии в нём целительских сил и уверенно предполагает, что он умеет ими пользоваться ничуть не хуже, чем всеми прочими. Он сам брякнул ей вчера, что преподавал в высшей школе магии, и синеглазка точно сумела сложить два и два! Ха, если бы некто захотел «повесить» смерть Керна на Яра, то сейчас этому некто достаточно вынудить его продемонстрировать свои целительские способности. И факт того, что он скрывал свои силы и знания, лишь ухудшит положение Яра... Спрашивается: по чьей вине он их скрывал? Как только всплывет информация о его образовании и магической специализации, он мгновенно станет главным подозреваемым! Яр являлся единственным соседом Керна, комнаты парня были торцевыми, а с улицы до второго этажа без приметного скребла легко мог добраться разве что стихийник. Правда, даже у стихийника не вышло бы пробраться незамеченным: системы поиска и оповещений, основанной на множестве понатыканных повсюду камер видеонаблюдения и голографических проекторов, не имелось лишь в жилых корпусах общежитий. Стены же просматривались хорошо – Яр выяснил это в первые дни, после того как исследовал собственные комнаты. Словом, для всех вокруг загадка представится тривиальной: кто убийца, если парня убил целитель, а в допустимом радиусе действия магических сил имеется один-единственный такой умелец, который, к тому же, пытался скрыть свои способности? Его ловко подставили! А если учесть, кто придумал весь этот цирк с утаиванием его познаний в магии, то несложно догадаться, чьи ручки организовали эту подставу! «Не буду спешить с выводами, сколь очевидными они бы ни виделись. Подожду итогов вскрытия и сам очень тщательно исследую тело парня. И тем временем понаблюдаю за синеглазкой», – определился Яр. Страшные подозрения, с которыми он впервые шагнул в межмировой портал, обрели под собой реальную почву. Уверения Натана, что до выпуска доживают все – пустые слова, его новый друг может просто не помнить тех, кто когда-то учился рядом с ним. Позабыть их и не заметить никакого вмешательства в свои воспоминания! Когда живёшь рядом с менталистами, приходится сомневаться во всем, даже в собственном прошлом. Надо подробнее вести записи в дневнике и не расслабляться ни на единый миг! Глава 13. Страшное подозрение Ульяны Хальер Замерев рядом с телом покойника, Ульяна пыталась уловить след ментального магического воздействия, которому, возможно, подвергли парня. Увы, давно известно, что у людей в момент смерти исчезает вся их память и никаких следов индивидуальной магии менталиста в их головах не остается, заметны только отпечатки имевшего место некого неопределенного магического воздействия. Ментальная магия затрагивала лишь тонкие структуры высших психических функций человека и не отражалась на их материальном носителе – центральной нервной системе. Очень неудобно для работы сыска, как часто жаловался отец Ульяны.