– Я пойду вперед, а ты оставайся с ними, – произнесла она. – Одну я тебя не пущу, – сказал Рен. – Но… – начала Кай. – Кай, нет, – отрезал Рен. Ее мучила нерешительность. Рен и лошади стали ее семьей. Она хотела провести с ними как можно больше времени. Кай достала из колчана стрелу и выстрелила прямо в низко висящий фрукт. Он пискнул и скривился, словно младенец, а потом упал на землю и съежился. – Потрясающе. То есть мы должны сбить каждый фрукт с каждого дерева, – выдохнул Рен. – Как раз управимся к следующему полнолунию. При виде скривившегося лица фрукта Кай кое-что вспомнила. Хамако рассказывала им с Киши историю о дереве, росшем на мифическом острове, где жили одни женщины. У них не было мужей, и волшебное дерево выращивало младенцев, которые плакали всякий раз, когда кто-то проходил мимо. Если младенцы плакали слишком сильно, то они падали с дерева и умирали. Может, эти деревья тоже имели такую особенность? – Может, получится по-другому, – сказала Кай. – Подержи поводья, чтобы они не сбежали. Если фрукт не упадет, я вернусь. Кай зашла в лес, и ее тут же окружил хохот. – Какая рыба обречена? – громко произнесла Кай. – Пресноводная! Смех усилился. – Что сделали служанки? Обчистили своего господина! Фрукты продолжали смеяться, прищурив глаза. Раньше Кай лишь тяжело вздыхала от подобных шуток Хамако, но из-за смеха фруктов удержаться от улыбки было трудно. – Какой лес постоянно хочет спать? Дремучий! Ветви затряслись – фрукты почти орали от смеха. А потом они вдруг замолчали и упали на землю. Кай прошла между разбившимися фруктами к следующей кучке деревьев. – Мы поругались с чайником, но потом он остыл, и мы помирились! Солнце склонилось к горизонту, когда Кай очистила последнее дерево и добралась до другого конца леса. Компас указывал прямо на гору. Рен шел за ней вместе с Ношей и Обузой. Он покачал головой: – Поверить не могу, сколько плохих шуток ты знаешь! – Тетя бы мной гордилась, – ответила Кай. – Все их я узнала от нее. Они оседлали лошадей и поехали по тропе, которая огибала гору у самого основания. Вдруг у поворота Кай увидела двух каменных лисиц: они стояли на пьедесталах по обе стороны от дороги. У каждой из них было по шару: одна из них держала его во рту, другая – на кончике хвоста. Жемчужины. – Как думаешь, это оно? – спросила Кай. Рен осмотрелся. – Норы не видно. Должно быть, она где-то впереди. – Он слез с лошади и пригнулся. Кай попыталась посмотреть на все, что их окружало, взглядом Рена, но не увидела ничего, кроме комьев грязи. – Следы свежие, – проговорил Рен. – Уводи лошадей с дороги. Отсюда пойдем пешком. Кай замутило – она вдруг отчетливо поняла, что воевода Такаги уже здесь. Она слезла с Ноши, Рен передал ей поводья Обузы. Ей не хотелось возвращаться и слушать странный смех Леса Посмешища, но то, что ждало их впереди, пугало Кай куда больше. Она рассказала деревьям еще несколько шуток, а потом отвела лошадей достаточно далеко от тропы, чтобы их не было видно. Пока они ждали Рена, Кай накормила животных, попросив у чаши овса, а потом побаловала их сладким. Кай поднесла к лошадиным мордам кусочки яблока, поглядывая в сторону тропы. Где же Рен? Его уже давно нет. Солнце садилось, и над древними деревьями поднялась луна – она была словно облита медом. В какой-то момент Кай решила, что обязана отправиться на поиски. Она уже хотела выдвигаться, как вдруг Рен появился прямо рядом с ней, словно из ниоткуда. – Воевода привел тридцать человек, – выпалил он. – Кажется, даже садовника. Наверное, чтобы разобраться с фруктами. Птицы неплохо потрепали Такаги – на правом глазу у него повязка. Надеюсь, это подсбило его прицел. Кай подумала, что даже перелом обеих рук никак не повлияет на прицел воеводы. Любое препятствие лишь сильнее его раззадорит. – Где они? – спросила Кай. – На поляне у норы, – ответил Рен. – Кто-то вырезал вокруг той дыры таких же лисиц, как те статуи на тропе. Вот о чем говорил Басё. Воевода и его люди встали лагерем под деревьями недалеко у входа. – Он ждет либо своих людей, которых отправил за жемчужиной Дакини, либо нас, – проговорила Кай. Она не знала, какой из этих вариантов им сподручнее. – Что ж, лошадей там столько же, сколько и людей, так что не думаю, что в нору кто-то полез, – сказал Рен. – К счастью для нас, воевода в самом деле боится лисиц. Он наверняка планирует застрелить нас на выходе из норы – позволит нам сделать всю грязную работу. Если Кай победит Дакини в охоте, воевода Такаги все равно отберет у нее жемчужину. Тогда лучше уж проиграть. «Один гребок за раз», – напомнила себе Кай. Сначала нужно разобраться с лисицами, а уже потом думать о воеводе Такаги. Разве не жестоко позволить Рену ей помогать? Кай следовало отослать его – пусть заберет лошадей и вернется к дому Номура. Она легонько толкнула его плечом. – Послушай, я должна сделать это ради сестры, – произнесла она. – Но тебе участвовать во всем этом необязательно. На его лице появилась загадочная полуулыбка. – Да-да, я понял, но тебе от меня, увы, не избавиться, – сказал Рен. – Рен, я серьезно! Ты сделал достаточно. Даже больше, чем нужно! Я никогда не смогу тебя отблагодарить. Уходи. – И пропустить твою схватку с лисицей? Вот уж нет! Кай хотелось закричать на него. И в то же время обнять его и попросить остаться. Но она не сделала ни того ни другого, потому что Ноша подошла к ней и ткнулась носом в плечо – искала яблоки. Кай и Рен рассмеялись. А потом Рен подошел к Обузе, прошептал ей что-то на ухо и хлопнул по шее. Кай обняла Ношу в последний раз, стараясь не разрыдаться. Упряжь осталась висеть на ветках – никто уже не воспользуется ею. Совсем как поясом Хамако. Рен склонил голову к тропе и выдохнул: «Пора!» Даже если он и нервничал, то виду не подавал. Кай взяла в руки лук и последовала за ним. Они держались края тропы. Прошли мимо лисьих статуй. Рен умел читать следы и красться, поэтому уверенно шел вперед. Приблизившись к поляне, Кай услышала голоса. Видимо, воевода Такаги ожидал, что Кай и Рен явятся сюда верхом, точно пара тупых деревенщин, и потому тишину в лагере не соблюдали. Вдруг Кай поняла: Рен – ее секретное оружие. Воевода Такаги его недооценивает. Басё был прав: пропустить вход в нору было невозможно. Пещеру окружали огромные лисицы, выточенные прямо в скале, – всего двенадцать. Некоторые щерились, показывая клыки, другие хитро улыбались, еще парочка держала в пасти жемчужины – совсем как статуя у тропы. Если бы поляна была циферблатом, вход в нору оказался бы на месте цифры двенадцать, лагерь воеводы Такаги – на шестерке, а место, где тропа сворачивала, – на четверке. Они пробрались по краю кустов до цифры два – там заросли заканчивались. Рен положил руку на плечо Кай и указал на лежащий справа от входа валун. – Пробежим и укроемся там, – прошептал он. Кай покрепче сжала лук и кивнула. Валун был достаточно большим, чтобы закрыть их обоих. – Я готова! – произнесла она. – Вперед! – скомандовал Рен, и Кай ринулась вперед так быстро, как только могла. Рен – следом. Они пробежали половину расстояния до камня, когда воевода Такаги крикнул: – Стойте, не то будем стрелять! Кай оставалось до камня четыре или пять шагов. Хоть она и понимала, что воевода Такаги хочет сохранить ей жизнь, чтобы она добыла жемчужину, сердце ее ухало в груди. Рен пробежал мимо Кай и потянул ее за собой. Они спрятались за валун. Кай отдышалась и, выглянув из-за него, увидела силуэты солдат, натянувших тетивы своих луков. Наконечники стрел сияли в лунном свете. Воевода Такаги вышел вперед. – Кай, если это ты, я хочу сотрудничать, – произнес он. – Прошу, выходи. Мои люди не станут стрелять. Он поднял руку, и солдаты опустили луки. – Поговори с ним. Когда придет время, я дам тебе знак, – прошептал Рен. – Пока ты с ним говоришь, луки они не поднимут. Кай кивнула. – Почему я должна вам доверять? – прокричала она. – Я понял, что ошибся, не поделившись с тобой своими планами, – ответил воевода Такаги. – Вместе мы сможем победить Дакини и забрать у нее жемчужину. Я позволю тебе спокойно пройти к Свежему морю. Все, чего я прошу взамен, – отведи меня к Бэндзайтен. Я буду сражаться во славу ее имени, объединю провинции, свергну советника и его императорскую марионетку. Простые люди больше не должны страдать. Ты сможешь сражаться рядом со мной, если того пожелаешь, – или вернуться домой вместе с сестрой. Выбор за тобой. Кай ему не верила. Не могла ему доверять. Не после всего того, что она пережила. Она не сдержала насмешки. – Нельзя выиграть охоту у ныряльщицы за жемчугом, – отозвалась она. – Потому-то вы здесь, а не там. Рен хлопнул ее по плечу и прошептал: – Вперед! Кай метнулась к входу в нору – тот был в ширину больше, чем в высоту. Она пригнулась, чтобы прошмыгнуть внутрь, поскользнулась в грязи и полетела вниз. Достигнув дна, она вскочила на ноги и отбежала в сторону – на это место тут же свалился Рен. В скалу градом ударялись стрелы – на вход в нору посыпались камешки. – Похоже, партнерству нашему конец, – заметила Кай. – Ну, теперь ты хотя бы знаешь, что к чему. – Рен отряхнул одежду. В туннеле было довольно просторно. Для лисицы. Кай могла идти не пригибаясь, а вот долговязому Рену приходилось чуть-чуть сутулиться. По обе стороны туннеля висели факелы, освещающие путь: дорога вела вниз, под гору. Кай услышала вдалеке раскаты музыки – трель флейты, струнные, барабан. Туннель расходился на ответвления, но Кай и Рен шли на звуки музыки. Вскоре к мелодии прибавился оживленный шум голосов. Туннель вывел их в огромную залу. Кай проскользнула вперед, прячась в тени, и посмотрела вверх. И вверх. И вверх. Похоже, у зала этого не было потолка – только каменистые стены, сужающиеся в темную синеву, которая затем становилась чернотой. В той части зала, что была ближе всего к Кай и Рену, на задних лапах стояли три лисицы-музыкантши – это они играли на флейте, на струнных и на барабане. Они были одеты в восхитительные шелковые наряды пастельных тонов с длинными шлейфами – такие носили дамы в столице. Перед сценой расположились сотни танцующих под музыку лис и людей. Кай продолжила протирать глаза и моргать. Иногда танцоры выглядели как люди, а иногда – как лисы, одетые в человеческую одежду. По центру пещеры возвышалась круглая сцена – должно быть, там и должна была состояться охота. По краю платформа была украшена серебром, рубинами и изумрудами. За ней поднималась мраморная лестница, ведущая к еще нескольким платформам, инкрустированным золотом и жемчужинами. На возвышении на самой высокой платформе нежилась царственная лисица, которая, казалось, была то зверем, то человеком. Кай толкнула Рена. – Это, должно быть, Дакини, – прошептала она.