– Ну, давай прикинем… – Не-ет, дорогой, – мотанул головой Немчук, – это ты сам прикидывай. Я в этой операции не участвую. Ходов не понимаю. Что я могу? – Эх, Дмитрий Дмитриевич, – снисходительно сказал Вадим, – хороший ты мужик, но вот я могу тебя на сто ходов вперед просчитать. Нет в тебе полета. Как, знаешь, Остап Бендер Шуре Балаганову предлагает миллион. А тот крадет три рубля в трамвае – не может удержаться. – Каждому свое, Вадим, каждому свое, – закряхтел Немчук, – каждому свое. – Хорошо, – важно и решительно поднялся Тур, – будем считать, что мы договорились. – Нет проблем, Вадим, – захлопал своими круглыми глазами Немчук, – я вам со Смолиным свой отчет на стол положил. А уж дальше – хозяин – барин. Когда Вадим вышел из кабинета Немчука, настроение у него было преотличнейшее. Дмитрий Дмитриевич тоже остался доволен разговором. Он теперь вполне сориентировался и знал, что будет дальше. Однако подставляться не хотел. А при данном раскладе очень даже надо было приготовиться к тому, что шеф в один прекрасный момент возникнет на пороге этой маленькой комнатки под лестницей и нежнейше проворкует: «Сукин ты сын, Немчук, какого хрена ты молчал, педераст ты гребаный». А Дмитрий Дмитриевич не любил, когда его называли педерастом. А потому следовало предпринять кое-какие меры. И Немчук знал, что делать. * * * Все происходящее в последнее время, конечно, несколько выбило меня из колеи, но не настолько, чтобы потерять вкус к жизни и перестать работать над собой. Обычно хотя бы раз в неделю я выбиралась в тренажерный зал. Сегодня я тоже собрала свою спортивную сумку – а что же, сидеть дома в ожидании неизвестно чего и обжираться на нервной почве? Нет уж! Хотя, конечно, настроения особенно надрываться на тренажерах не было. Я послонялась по залу, посмотрела на себя со стороны в большие зеркала, подумала, что, в конце концов, выгляжу не так уж и ужасно. Ну, есть отдельные полные части тела. Но не всем же греметь костями, как какая-нибудь Линда Евангелиста. Я выбрала для начала тренажер, на котором можно было подсушить, как говаривал тренер, мышцы задней части ног и то, что выше этого. Я лежала на животе, зацепившись ступнями за жердочку с грузом, сгибала и разгибала колени и пыталась представить себе, что следует делать дальше. По всему выходило, что Василия надо искать! Почему мне надо за него отдуваться? Буби – прекрасная собака! Но дело не в ней! Ее не требует отдать бандит. А требует отдать флешку. Или 3 миллиона. А это уже серьезно. Как только я начинаю искать какие-то пути-дорожки к Василию – людей убивают или похищают. На меня уже покушались! Может быть, конечно, и не на меня. Может быть, это случайность. Но 3 миллиона-то требовали? Требовали! Вряд ли с первой попавшейся требовать будут такую сумму. Перепутали с кем-то? Но нет, когда я упомянула Василия – бандит даже не переспросил: а кто это? Хотя он – тупой явно. И если бы не знал, кто такой Василий – наверняка спросил бы: какой Василий? И все-таки странно, что бандиты (а это были они – судя по их невежливым методам) думают, что я знаю о какой-то дорогостоящей флешке. Одно дело собаку оставить человеку – другое – флешку на миллионы… Не успела я толком обмозговать эту мысль, как кто-то довольно-таки сильно хлопнул меня по тому самому месту, мышцы которого я усердно сушила. Я возмущенно повернулась и чуть было не свалилась с тренажера. А, между тем, он был довольно-таки высокий! – Делай вид, что ты меня не замечаешь, – зашипела Ирина. – Как ты меня нашла? Ирина нервно заозиралась и, цедя сквозь зубы, шепотом произнесла: – Все очень серьезно! Гораздо серьезнее, чем ты думаешь! Ради нашей дружбы мне пришлось делать вид, что я влюблена в этого твоего топтуна… – Он не мой, – машинально сказала я. – Вот тут ты ошибаешься! Следят-то, дорогая, именно за тобой. Ходят по пятам, короч. Причем я говорю Леониду этому: тут какая-то ошибка! Моя подруга Звонарева, конечно, очень интересная женщина, но не до такой степени, чтобы ее же муж, который знает ее, как облупленную, нанимал целую службу наблюдения, чтобы выяснить какие-то детали жизни своей жены, которая, по идее, должна ему уже за двадцать-то лет и поднадоесть! Вот, говорю, Леня, скажи, что ты хочешь выяснить, я тебе все и расскажу о ней. Зачем время тратить? Ну, ты же понимаешь, от меня он фиг что узнает. Это я так, притворяюсь. Ирина долго еще рассказывала, какими ловкими приемами она сумела заморочить голову наивному топтуну-новобранцу, из чего я сделала вывод, что кое-какую информацию молодой человек все же получил. «Ну что такого Ирина может сказать обо мне? – думала я, слушая вполуха рассуждения Ирины о ее необыкновенном даре сбивать людей с толку, – кроме того, что общеизвестно? Ничего. Никаких эксклюзивных знаний о моей жизни у нее нет. Ну, разве что… она может приврать. Ира склонна к преувеличениям. Причем мир ее фантазий довольно таки причудлив. И для того чтобы произвести впечатление, она, конечно, может напридумывать невесть что!» – Короч, это все дело рук Антона, – подытожила Ирина, – кто еще будет так рьяно тобой интересоваться, кроме родного мужа? – Не могу поверить в это, – искренно расстроилась я, – Антон нанимает людей, чтобы следить за мной! Не может быть! – Потому что не может быть никогда? – Скорчив довольно неприятную рожу, передразнила Осокина. – Ты до сих пор смотришь на мир в розовых очках! Это уже не модно! Цинизм – это то, что окружает нас со всех сторон! Ты еще этого не поняла? – Но зачем, зачем Тоше следить за мной? – Чтобы вывести тебя на чистую воду! – Но я ни сном ни духом! – А Василий!? – Где он? – Вот видишь, измена всегда сначала начинается в голове! – Что же мне теперь делать? – Леню я беру на себя, – понизила голос Ирина, – в том смысле, что когда его дежурство – ты можешь быть совершенно свободна! Нам есть чем заняться! – То есть? – я потребовала ясности. – Не думаешь ли ты, что я способна завести роман с топтуном? У нас с ним чисто деловые отношения. – Вот оно что! – Совершенно не то, что ты думаешь, – решительно отмела все подозрения Ирина. Я тяжело вздохнула. Конечно, мне многое не нравится в поведении Ирины. И, может быть, вовсе не стоило бы ее вмешивать в дела, связанные с Василием. Но – признаться – тут от меня мало что зависело. Остановить Осокину, которая рвется проявить свой общественный темперамент, не дано ни одному смертному! – А у вас тут ничего, – оглянулась вокруг Ирина, – никогда не думала, что занятия на тренажерах так сексуально выглядят. – Как ты догадалась, что я здесь? – А где тебе еще быть? – пожала плечами Ирина. – Либо дома у холодильника объедаешься, либо в тренажерном зале вес сгоняешь. Вариантов-то нет. – Как тебе не стыдно? – я обиделась. – Я бываю в самых разнообразных местах. – Конечно, кончено. Но в этих двух тебя всегда можно отыскать. О! О! Посмотри какой кадр! Ты только посмотри, как он на нас пялится. Да не щурься ты близоруко на всех подряд. Вон, в дальнем углу. В дальнем углу спортзала, действительно, стоял симпатичный молодой парень и внимательнейшим образом смотрел в нашу сторону. Ирина изогнулась как кошка, якобы помогая мне установить на тренажере новую нагрузку. – Уже нравятся мальчики? – фыркнула я. – Что значит уже, что значит уже? – с угрозой в голосе спросила Ирина. – Я, между прочим, на год и четыре месяца младше тебя. – Возраст здесь не имеет ровно никакого значения – это чисто гормональное. Ирина хотела было ответить что-то грубое, но так и застыла с открытым ртом. Молодой человек медленно, но верно стал приближаться. Чем ближе, тем приветливее становилось Ирино лицо. – Могу ли я помочь вам? – низким красивым голосом заговорил юноша. Я улыбнулась. – Гормональное, говоришь? – ласково посмотрела на меня Ирина и хищно щелкнула зубами. – Возможно, я могу помочь вам, – как маков цвет зарделся юноша, – меня зовут Славик. Я вижу, вы возитесь тут с грузилом. Я просто хотел помочь… – Спасибо, Славик, – довольно грубо ответила я, – мы уже сами справились. Молодой человек обиженно засопел и степенно удалился в свой дальний угол. – Ха-ха, – сказала Осокина, – а ты, оказывается, все еще пользуешься успехом. – Не могу понять, – вздохнула я, – чего в тебе больше: сексуальной озабоченности или подозрительности. – А ты думала, он действительно пришкандыбал тебе помогать? – Да. – Бескорыстно? – Ну, конечно. – Ты действительно так думаешь? – А что я должна думать? – Ты полная идиотка. Где ты видела, чтобы мужик притащился через весь зал, бросив качаться, к бабе, которая ему не нравится, и стал бы умолять разрешить ему помочь установить какой-то там грузик? – Может, он просто хорошо воспитанный мальчик. – М-да, – сказала Ирина, – я иногда думаю, а есть ли оно у тебя вообще, либидо? – Прошу тебя не трогать мое либидо! – вскричала я. – Всему, в конце концов, есть предел! Существует, в конце концов, человеческая симпатия – вот и все. – Кокетка! Ты просто не хочешь говорить об этом молодом человеке! О! Я тебя раскусила!