Я отстранился, чтобы видеть ее лицо. Это был первый раз, когда она действительно заснула, зная, что я рядом. Так доверчиво. Как маленький ягненок. И черт меня побери, но я хотел защитить этого маленького ягненка. Я поднял руку, откидывая длинную прядь ее полуночных волос. В ее выражении лица, когда она засыпала, была какая-то нежность, которой я не мог налюбоваться. Она был моя. Отныне и навсегда. Я не знал, когда мои намерения по отношению к ней сместились от девушки, которую я должен был ненавидеть за то, что она отправила меня в тюрьму, к этой, которая выглядела, звучала и чувствовала себя как моя. Я оставил ее у себя. И я никогда бы не отпустил ее. Наклонившись, я поцеловал ее в лоб. Ее нос сморщился самым очаровательным образом. Я покачал головой, понимая, что скоро мне придется покинуть ее. Я вернусь сегодня вечером, и это будет первая ночь, которую я проведу с ней в моих объятиях. Я не мог дождаться. Тихо встав с ней на руках, я прошел в спальню. Я положил ее на кровать, немного приподнял ее тело, чтобы достать одеяла, и натянул его на нее, укладывая на кровать. Я переместился на нижнюю часть кровати и снял с нее туфли, взяв одну ногу между ладонями, рассматривая очаровательные желтые носочки, в которых она была одета. Мне никогда не приходилось заботиться ни о ком, кроме себя, но это казалось естественным. Мне казалось, что я рожден для того, чтобы заботиться о ней. Подойдя к ней, я обнял ее за плечи и некоторое время смотрел на нее, затем заставил себя сдвинуться с места и вышел из спальни, закрыв за собой дверь. Исчез защитник, а на его место пришел гребаный убийца. А моя следующая жертва? Дилан Браун. У меня был бумажник этого ублюдка, и я заглянул внутрь него на кухне, когда пошел принести ей стакан воды. Этот ублюдок жил в этом здании всего двумя этажами выше меня. И если он очнулся в переулке, то, я не сомневался, он поползет домой, чтобы прийти в себя. Сегодня этого не произойдет. Он прикоснулся к тому, что принадлежало мне. Я достал свой мобильный телефон и позвонил Михею. Он взял трубку с первого гудка, его голос был как всегда спокоен и холоден. - Скажи, что тебе не нужно, чтобы я внес залог за тебя из тюрьмы, - спросил он в качестве приветствия. Я закатил глаза. - Миха, мне нужна твоя помощь. - Сейчас буду, - не задумываясь, ответил он и повесил трубку. Я прождал в своей квартире около двадцати минут, прежде чем раздался стук в дверь. Я вскочил на ноги и открыл ее, увидев невыразительное лицо брата. - Что случилось? - спросил он. - Мне нужно, чтобы ты пошел со мной и присмотрел за тем, как я буду разбираться с ублюдком. Он слегка нахмурился. - Я тебе нужен для этого? Тюрьма, должно быть, смягчила тебя, братишка. Я бросил на него взгляд. - Ты мне нужен не для этого. Ты мне нужен для того, что будет потом. Нам нужно будет избавиться от тела, и, в отличие от предыдущего раза, я должен быть уверен, что вокруг не будет свидетелей. Я не собирался возвращаться в тюрьму, несмотря ни на что, и если для этого нужно было действовать более осторожно, то так тому и быть. Он кивнул. - Пойдем. Я улыбнулся, зная, что мой брат в игре. Если мне нужно было избавиться от тела, Михей был тем человеком, к которому я обращался за помощью, поскольку это буквально входило в его должностные обязанности в качестве "силовика" клуба. Я вышел из квартиры, и только когда мы подошли к лифту, он снова заговорил. - Ты мне скажешь, кто сейчас в твоей квартире? Я посмотрел на него косо. - Откуда ты знаешь, что в квартире кто-то есть? Он усмехнулся. - Потому что ты бы пригласил меня войти. И там есть женский запах. Какие-то духи или еще что-то. - Ты что, гончая? - спросил я. Он одарил меня волчьей улыбкой. Прежде чем ответить ему, я посмотрел прямо перед собой. - Она моя, - и это было так же просто, как и звучало. Райли Хадсон была моей, независимо от того, знала она - или весь остальной мир - об этом или нет. Пока об этом никто не знал, даже девушка, спящая в моей постели. Но скоро все изменится. Я не упустил притяжения, которое увидел на ее лице. Как только она повернула в мою сторону свои большие серые глаза, я понял, что мне конец. Черт меня побери, но я хотел утонуть в них. Как жаль, что она стала моей главной навязчивой идеей. Более того, я собирался сделать ее своей. А в этой жизни то, что было моим, оставалось моим. Я все еще хотел смотреть на нее. Я не мог представить, что может быть время, когда я не хотел бы смотреть на нее, когда я не тяготел бы к ней естественным образом. Я просто хотел делать это с ней рядом. Хотелось делать это в таком качестве, чтобы у нее не оставалось никаких сомнений в том, кому она полностью принадлежит. Я собирался владеть ею. Дело было не в похоти, хотя, конечно, она присутствовала. Я уже почувствовал, как мой член зашевелился в узких джинсах, когда она наконец остановила на мне свой взгляд. Я чуть не кончил в штаны, когда ее губы разошлись, и она издала изумленный вздох, ее глаза впились в меня, как будто я был ее следующим блюдом. Блядь, только глядя на нее, я уже представлял, как она будет стоять передо мной на коленях, пока я буду грубо трахать ее рот... Я отогнал от себя эти образы. Меньше всего мне хотелось, чтобы в лифте с братом у меня был стояк. Двери открылись, и мы вышли. Я достал бумажник и протянул его Михею. - Мы должны избавиться от этого, когда избавимся от тела.