Ответив на звонок, я продолжила сидеть в машине, оставив ее заведенной. - Привет, мам, я не могу долго говорить. Я только что пришла на занятия. С ее стороны наступило небольшое молчание, прежде чем она сказала: - Я думала, что твои занятия начинаются только в девять тридцать. Что ты делаешь в университете так рано? - Я решила зайти в кафе и подтянуть знания перед важным экзаменом, - соврала я. - О, - это все, что она сказала на мгновение. Она мне не поверила. Я не виню ее, но похоже, что она не собирается уличать меня во лжи. - Ну, хорошо. Я позволю тебе заняться этим. Я просто проверяла тебя. Беспокойство, прозвучавшее в ее голосе, лишило меня возможности съязвить в тот момент. Она просто беспокоилась за меня, по-своему, переживала за единственного ребенка. - Я знаю, - тихо сказала я. - Я люблю тебя, мама. - Я люблю тебя, дорогая. Я подождала, пока она положит трубку, и устало вздохнула. Когда-то мы были близки. Раньше я даже мечтала стать такой же, как она, когда вырасту. Вивиан Хадсон родилась принцессой. Она выросла и стала королевой общества, легко заняв свое место в браке и в этом мире. В ней было что-то нежное, но сильное. Что-то элегантное и завораживающее. Она ни за что не вышла бы замуж за человека, который не повышал бы ее статус, поэтому она и вышла за моего отца. Пока я была маленькой, то не знала этого. Мои родители всегда хорошо ладили между собой. Они никогда не ссорились, в отличие от родителей моих друзей детства. Несмотря на то, в каком состоянии находилась наша семья, они, да и я в некоторой степени, очень хорошо умели проецировать на окружающих тот образ, который хотели видеть. Все всегда отмечали, как здорово, что мы смогли восстановиться после такого ужасного инцидента. Эти люди говорили так только потому, что их не было рядом, когда начались кошмары. Когда я наконец поняла, что мои родители не были идеальными, как я думала в детстве. Что еще хуже, они были не героями моей жизни, а ущербными, почти карикатурными представлениями о том, кем я их себе изобразила. Я давно узнала правду о своей семье. Мы не оправились так хорошо, как казалось нашим знакомым, и мои родители никогда не ссорились, но не потому, что они так хорошо ладили, а потому, что им было не до ссор. Они не были двумя людьми, которые влюбились и поженились. Это были два человека, которые женились друг на друге, потому что у каждого из них была цель, и они знали, что она будет достигнута только в их союзе - моя мама ради своего статуса, а мой папа ради наследства, которое он получил от моих бабушки и дедушки за то, что женился на девушке, которую они одобряли. Возможно, они любили друг друга по-своему, но они не были влюблены, и это казалось таким... Пустым. Представьте сколько лет потрачено, проведено с человеком, который не заставлял ваше сердце трепетать только потому, что смотрел на вас. Я не хотела этого. Назовите меня наивной, но я хотела любить человека, за которого выйду замуж, независимо от его социального статуса. И именно с осознанием того, что я не хочу быть похожей на свою маму в этом смысле - или в каком-либо другом - плюс к тому, что после инцидента с обрывом она превратилась в "родителя надзирателя", мне было трудно поддерживать с ней близость. Та личность, которой я считала ее в детстве, медленно, но верно разрушалась с каждым годом, когда я становилась старше, и оставалась женщина, которую я не очень хорошо понимала. Взяв сумку с пассажирского сиденья, я вылезла из машины и посмотрела на шумную кофейню, заполненную студентами. Некоторые из них сидели группой, смеялись и наслаждались обществом друг друга, и что-то в этом зрелище вызвало легкое жжение в центре моего сердца. Я могла сколько угодно притворяться, но даже я не могла лгать самой себе о том, как сильно я хочу иметь друга, которого можно назвать своим. Я подавила небольшую боль в груди и вошла в двери, встав в конец очень длинной очереди. Мой взгляд блуждал по небольшому кафе и остановился на мальчике в углу, окруженном группой людей, но казавшемся таким далеким от всех. Он казался чужим. Никто из его друзей этого не замечал, а может быть, им было все равно. Они просто хотели, чтобы их видели вместе с ним. Я не знала его лично, но была в курсе, кто он такой. Помогало и то, что моя соседка по комнате, похоже, была помешана на нем, как и большинство женского и даже мужского населения этого кампуса. Кая Мэддена трудно было не заметить. Достаточно сказать, что его внешность привлекала внимание, но не поэтому его так хорошо знали в университетском городке. Кай Мэдден был наследником печально известной группы МотоКлуба “Королевская рать” здесь, в Сакраменто. Его отец, Доминик Мэдден, был президентом, и его имя связывали с многочисленными преступлениями в городе, в основном связанными с наркотиками и торговлей оружием, хотя против него никогда не было никаких улик. Вообще, членам МотоКлуба удавалось неплохо уходить от закона. На протяжении всего времени пребывания моего отца в судейском кресле, организация “Королевская рать” всегда была занозой в заднице. Я не знала, почему отец так ненавидит МотоКлубы, но я знала, что лучше никогда не говорить о них ничего хорошего в нашем доме. Я не смогла бы, даже если бы захотела. Я мало что знала об этом, только то, что иногда говорил папа, когда на работе становилось напряженно, и он немного перебирал с алкоголем. Но все, что мне стало известно о наследнике МотоКлуба, я узнала из сплетен, ходивших по кампусу, в основном от девушек, которые утверждали, что заполучили его на ночь. И если то, что они говорили, было хотя бы наполовину правдой, то Кая считали не иначе, чем богом в постели. Остальное - от моих навязчивых соседок по комнате, особенно от Анжелики, которая, как ни странно, заявила, что они были вместе в одну из пьяных ночей в квартире. Не то чтобы я ее винила. Просто что-то в этом мальчике требовало внимания. И я поняла, почему он был так популярен. Он был, пожалуй, одним из самых красивых людей, которых я когда-либо видела, в физическом плане: темно-синие глаза, расположенные на высоких скулах, четкая линия челюсти, покрытая щетиной, и короткие каштановые волосы, беспорядочно торчащие на голове. А еще он был высоким, возвышаясь над всеми в школе, по крайней мере, на голову, с широкими плечами и грудью. Он выглядел на несколько лет старше всех остальных. Черт, он выглядел так, будто был старше меня, хотя я знала, что мы примерно одного возраста. Он поступил в университет в тот же год, что и я. Но то, как он смотрел на всех и вся... Я сглотнула и немного замерла, когда его темный взгляд на секунду остановился на мне, прежде чем он отвернулся. Его друзья над чем-то несносно смеялись, но Кай к ним не присоединился. С ним всегда так было. Он был в толпе, но казалось, что он не принадлежит к ней, или его не заботит это. Я не думаю, что он встречался с кем-то дольше нескольких недель. Он был настолько отстранен от всего, что трудно было не залюбоваться мальчиком, скрывающимся за этими темно-синими глазами. Подростки просто тяготели к нему. Они ничего не могли с этим поделать. Они хотели быть рядом с ним и в тоже время хотели держаться от него на расстоянии, боясь обжечься, если подойдут слишком близко к его огню. Он был зол. Я не знала, почему. Может быть, на свою семью, или на свою жизнь, или на весь мир. Это не имело значения. Я просто знала, что это так, потому что каждое утро в зеркале видела тоже самое чувство, выраженное в моих собственных глазах. Просто я умела скрывать это лучше, чем он. А может быть, он просто не хотел этого скрывать. Но благодаря этому я обнаружила, что неравнодушна к нему, хотя мы никогда не говорили друг другу ни слова. Он снова поднял на меня глаза, и мы задержали взгляд на три долгих секунды - я с удивлением, а он с обычной отстраненностью, из-за которой мне трудно было понять, о чем он думает, - прежде чем он отвернулся от меня, сделав глоток кофе. Очередь двинулась, и я пошла вместе с ней. К тому времени, когда я сделала заказ на кофе, Кая уже не было. Место, где он сидел, оставалось свободным, как будто никто из его друзей не решался сесть туда. Я видела, как парень с широкими плечами двигался через двери, а люди давали достаточно места, чтобы он мог пройти.