Инстинктивно он приблизился к Сильвер и поехал с ней рядом. Вскоре тропа расширилась, и их взору предстали холмистые долины. И пусть в лунном свете сами они и являлись сидячими мишенями, зато могли видеть на многие мили вокруг. Собаки Сильвер были настороже. Они вприпрыжку бежали по тропе: две впереди всадников, одна сзади. Их светлая шерсть призрачно белела на фоне ночной тьмы. Ее ирония не ускользнула от него. Он, полицейский, полагался на проводника и ее собак, чтобы те предупредили его об опасности, которую он принес с собой в их поселок. — Что это за порода? — спросил он, пытаясь стряхнуть мрачное настроение. — Метисы. Как я. — Она взглянула на него. — На треть волк, на треть хаски, еще на треть карельская медвежья собака. — Просто удивительно, какую выдержку они проявили с этой медведицей! — Я доверяю им свою жизнь. А они доверяют мне. Гейб не сомневался — за нее эти псы разорвут кого угодно. — Карельская… это порода из северной Финляндии? Она кивнула. — Тот же регион, откуда родом мой отец. Сейчас Карелия лежит по обе стороны границы Финляндии и России. Это были крестьянские собаки. Собаки охотников. Мой отец захватил с собой пару, когда приехал сюда, — пояснила она. — Он называл карельскую собаку частью дикой природы. Гейб посмотрел на выразительный силуэт женщины, ехавшей верхом, на фоне темных холмистых долин, серебрящихся от мороза. У нее за плечами было тяжелое наследие, и Гейб подозревал, что, в отличие от большинства, она получила эклектичное образование. Она была под стать этому месту, олицетворяя его дух, силу и первозданность. Он также подозревал, что после смерти Старого Ворона она теперь фактически осталась одна, пусть даже у нее и было племя Черной Стрелы и ее собаки. — Как давно нет твоего отца, Сильвер? — осторожно спросил он. Она резко вскинула на него глаза, внезапно сверкнувшие гневом. — И как долго ты намерен продолжать в том же духе, сержант? Когда ты расскажешь мне, о чем ты говорил, когда я показала тебе окровавленную приманку? Он еле слышно фыркнул. Он пытался не говорить ей. Но он был у нее в долгу, и если ей все рассказать, возможно, она прислушается к его указаниям. — Я думаю, что он здесь, Сильвер, — тихо сказал он. — Лесовик. Она непонимающе посмотрела на него. — Ты имеешь в виду… Курца Стайгера? — спросила она наконец. — Да. Она натянула поводья и остановилась. — Ты это серьезно? Он остановился рядом с ней, но ничего не сказал, давая ей время осознать его слова. — Да, я вижу, что серьезно. — Она взглянула на небо, как будто там имелся некий ответ, после чего перевела взгляд на Гейба. — И с чего ты, черт возьми, взял, что это Стайгер? — Волосы, которые ты нашла. Его следы. Твое описание его телосложения. Полицейская обувь, пропавшие спутниковые телефоны, перья, оставленные как визитная карточка. Способ убийства. Это все его почерк, игра, в которую он любит играть. — Да, но… его следы вели на юг, к границе с США. По крайней мере, так сообщили в новостях. — Сильвер, как бы лично ты поступила, если бы хотела, чтобы все думали, что ты идешь в одном направлении, а сама пошла бы в другом? — Оставила бы ложные следы. Причем чертовски убедительные. — Как раз это он и сделал. И… я думаю, это он убил Старого Ворона. — Что? — Она грязно выругалась. — Ты думаешь, Старый Ворон погиб от рук этого маньяка? Думаешь, он пришел сюда из-за тебя? — Не только из-за меня, Сильвер. — Он помолчал. — Я думаю, он ведет охоту и за тобой. — Почему? Что он знает обо мне? — Что ты следопыт. Достойная добыча. Женщина. Она снова выругалась, на этот раз мягче. — Но почему Старый Ворон… почему он мучил его? Гейб уловил, как дрогнул ее голос. И тотчас ощутил укол вины. — Возможно, Стайгер считает, что сам по себе я не слишком интересен ему как противник. Он вполне мог убить кого-то, кто тебе дорог, чтобы вовлечь в свою игру и тебя. — Гейб помолчал, а затем снова заговорил: — Это в его духе. И согласуется с его психологическим профилем. Он хитрый. И очень опасный. И больше всего на свете он любит играть в игры… с человеческим разумом. Ошеломленная, она молча посмотрела на него, резко развернула лошадь и, ударив пятками ей в бока, поскакала вперед. Гейб догнал ее. — Сильвер… прости. Она ничего не сказала, упорно отказываясь посмотреть ему в глаза. Они какое-то время ехали молча, и это молчание было тягостным. — А как же ткань? — спросила она неожиданно, повернувшись к нему. — Зачем эта кровавая приманка, если он не пытался скрыть от тебя улики? — Не знаю. Для него это явно часть какого-то хитроумного плана. Возможно, ты нащупаешь причину, почему он это сделал. Вдруг в прошлом Старого Ворона было для тебя что-то важное? Сильвер вся напряглась. — Теперь ты собираешься вызвать команду криминалистов? — Да, как только окажусь в зоне действия радиосвязи и смогу попросить Донована позвонить им. — А почему ты сам не можешь расследовать убийство? Ты ведь работал в отделе по расследованию убийств. Гейб нахмурился. Странно, почему она так упорно сопротивляется привлечению профессионалов? — Я по-прежнему буду участвовать в расследовании, Сильвер, но по протоколу требуется привлечение специальной группы криминалистов. Я давно не занимался тяжкими преступлениями. Здесь же нужны парни, владеющие новейшими технологиями, опытные по части самых современных методов доказательств в делах такого рода. Ты либо выигрываешь, либо проигрываешь. В суде. Она слегка вздрогнула. — Сильвер? — Мне… мне просто… холодно. — Пришпорив лошадь, она поскакала впереди него, свистнув собакам, чтобы те не отставали. Внутри Гейба зародилось смутное подозрение. Он заставил свою лошадь догнать ее и идти с ней в ногу. Она явно что-то утаивала. Имея за плечами семнадцать лет работы в полиции, он научился распознавать ложь. А она явно лгала, что-то скрывала. Его беспокоило одно: вдруг то, что она скрывает, окажется ключом к смертельной игре? Вдруг это нечто такое, что может стоить Сильвер жизни? * * * Они взбирались на горный хребет. Седла скрипели, уздечки негромко позвякивали. В остальном ночь была тихой. Тишину нарушало лишь цоканье копыт по камню, дыхание лошадей и пыхтение собак рядом с ними. Когда они поднялись, Гейб увидел мерцающие вдали огни Блэк-Эрроу-Фоллз, окруженного тьмой, на берегу слабо поблескивающей черной речной воды. Ему тотчас стало не по себе. Это крошечное скопление огней было маленьким символом человечества, теплым очагом в сердце бескрайней темной дикой местности — домом крошечного племени, дружно, плечом к плечу, противостоящего стихиям. Он взглянул на Сильвер. Это был ее народ. И он принес в их дом опасность, а ведь ему доверили защиту этого места! Испытывая тревогу и одновременно раздражение, он вновь включил рацию. — Блэк-Эрроу-Фоллз, вы слышите меня? Снова засвистело и затрещало в трубке, а затем внезапно стало тихо. У Гейба снова возникло жуткое ощущение, что его кто-то подслушивает. Сильвер подъехала к нему и остановилась рядом. — Наверно, ты все еще вне зоны досягаемости. — Да, пожалуй. — Но он точно знал, что это не так. — Как только мы туда доберемся, я позвоню со стационарного телефона. — Терзаемый нетерпением, он подтолкнул свою лошадь вперед и начал спуск. Сильвер смотрела, как он направляется к ее поселку. Нет, это невозможно. Как все это может быть работой Лесовика? И как мог Курц Стайгер разгадать ее самую темную тайну — окровавленные полоски ткани, которые она оставила развеваться на ветру пять лет назад? Эта мысль привела ее в ужас.