Леа Блумквист, Токсоплазмоз и агрессия. 2017 Юсуф листал книгу в мягком переплете. — О чем она? — Блумквист прикусил губу, на глазах выступили слезы. — Не знаю, я работаю в рекламном агентстве. — Могу я одолжить ее? Юсуф встал с дивана. Блумквист кивнул, пряча лицо в ладонях. Юсуф подошел к другому мужчине, раздумывая, не опустить ли ему руку на плечо. Но по какой-то причине этот жест показался неправильным. — Мне очень жаль, — наконец проговорил он и пошел к двери. 61 Джессика открыла дверь. За ней стоял пьяный молодой человек, его губы были изогнуты в кокетливой улыбке. — Какого черта ты здесь делаешь? — спросила Джессика, бросая взгляд на пистолет, который она поспешно положила на вешалку для шляп секунду назад. — Извините, детектив. Мы пили по соседству и… — Я сказала, что ты можешь зайти вечером… — Джессика вдруг вспомнила, что звонок все еще активен и от нее ждут ответа. Она глянула на пустую лестничную клетку, впустила Фубу и схватила телефон. — Зашел друг, — быстро пробормотала она, наблюдая, как Фубу снимает мокрое пальто и вешает его на вешалку. Услышав в ответ «Все ясно», Джессика однословно поблагодарила, прежде чем повесить трубку. — Работаешь? — Фубу снял ботинки и запросто побрел в гостиную, как будто в своем собственном доме, а после упал на диван. — Я же сказала, что работаю. — Джессика достала из буфета стакан и наполнила его из-под крана. — Я потерял свой телефон, — произнес Фубу с недоверчивым смехом. — Пару часов назад ты прислал мне сообщение. — Я знаю. А потом он потерялся… может быть, кто-то его украл. Я не знаю. — Где это случилось? — спросила Джессика, допивая воду из стакана. — Этот бар в Камппи. Хотя там все были сомнительной наружности… Чертов ад. — И поэтому ты решил приехать сюда. Ты же знаешь, что можешь просто сообщить мне, верно? — высказала Джессика, в ответ на что Фубу хихикнул. — Я подумал, может, мы могли бы немного подвинуть наше свидание. — По крайней мере, ты в лучшей форме, чем в прошлый раз, — отметила Джессика и села за свой маленький обеденный столик. — Моя ошибка. Я был очень возбужден. — Можешь повторить это еще раз. — А чего хорошего? — О чем ты? — Можно мне остаться? — Мне нужно работать. — Так делай свою работу. Я могу посмотреть телевизор или еще что-нибудь. Сначала Netflix, потом отдохну. — Фубу широко улыбался, красно-синяя шапочка с надписью «Монреаль Канадиенс» и большим помпоном все еще была у него на голове. Закатанные рукава толстовки открывали тонкие, но жилистые руки, испещренные несколькими намеренно безвкусными татуировками. Джессика поставила стакан на стол и помассировала лоб. Последние двадцать четыре часа были очень утомительными. И каждая клеточка ее тела знала, что грядет нечто большее. Что попытки запугать ее еще не закончились. Ее тело и разум молили о перерыве, крошечном бегстве от реальности. Вот почему Фубу здесь. Он — ее побег от реальности. Пятнадцать минут. Отпустить и забыть. Но что-то в этом казалось неправильным. Она видела так много смертей за последние двадцать четыре часа, что отдаваться удовольствию прямо сейчас не могло быть правильным. — Прости. — Джессика встала, уперев руки в бока. — Ты должен идти. У меня слишком много работы. Уголки рта Фубу опустились вниз в преувеличенном выражении печали, как у грустного клоуна. Затем он хлопнул в ладоши и на удивление проворно вскочил с дивана. — Ну ладно, какого хрена. Пожалуй, пора взять свою кость и пойти поискать кого-нибудь другого, с кем можно поиграть, — заявил он и потопал к выходу. Это было именно тем, что так привлекало в Фубу. Он был самоуверен, напорист до наглости, но никогда не скулил и все понимал с первого раза. Он привык получать отказы — при этом обладал способностью воспринимать самые разные их причины. — Но я не понимаю, — вдруг начал Фубу, натягивая ботинки. — Чего ты не понимаешь? — Почему ты сопротивляешься? А что, если я просто останусь? Джессика почувствовала, что ее терпение на пределе. Ну надо же, даже Фубу оказался нытиком! — Иди. — Чего ты боишься? — Сейчас же! Черт! Фубу улыбнулся, кивнул и натянул ботинки. — Ладно… Но помните, детектив, что, когда я приеду в Сторивилл и налью пару пинт в эту секс-машину, она будет работать на полную катушку… Какая-то женщина, почти соответствующая твоему уровню, пойдет со мной домой. И тогда ты пожалеешь. Ты будешь развлекаться здесь в одиночестве, смотря какой-нибудь немецкий детективный сериал. Джессика лишь улыбнулась в ответ и пообещала попытать счастья. — Позвони мне, если передумаешь, — наконец серьезно попросил Фубу и хлопнул себя по лбу, открывая дверь. — Только ты не можешь мне позвонить, потому что у меня нет телефона. Джессика взяла со стола ручку, оторвала полоску от старой газеты и записала на ней свой номер. Затем подошла к двери, ущипнула Фубу за нос и засунула клочок бумаги ему за воротник. — Никогда не сдавайся. Фубу исчез на лестнице. Джессика прислонилась к закрытой двери, чувствуя, как колотится ее сердце. Все казалось трудным. Она сделала глубокий вдох. Ей нужно собраться с мыслями, ее ждет работа. Но именно сейчас, впервые за много лет, возвращение в квартиру с соседней лестницы казалось ей неправильным. Роскошный дом виделся каким-то чужим, слишком большим, чтобы она могла за ним ухаживать. Она решила взять свой компьютер и провести ночь в студии, в том месте, где она и должна находиться, по всеобщему мнению. 62 Коломбано протянул меню официанту и повернулся, чтобы бросить взгляд на свои наручные часы. Джессика терпеливо ждала, пока его глаза поднимутся от стола и сфокусируются на ней. Это все, что было ей нужно. Слова, красивые или нет, не всегда так уж необходимы. Джессика была одна в течение многих лет и давно поняла, что чем меньше вы ожидаете от людей, тем легче жизнь. Коломбано оторвал взгляд от часов и перевел его на пару, сидящую за соседним столиком. Какой-то крошечный знак, немного тепла, разве это слишком много в такой прекрасный день, как сегодня? Джессика почувствовала комок в груди. Вот уже несколько ночей подряд у Джессики возникало ощущение, что Коломбано хочет побыть один, что ему нужно пространство, чтобы дышать, делать что-то без нее. Последние недели были невероятно напряженными, и именно так Джессика хотела, чтобы их совместная жизнь продолжалась, несмотря на неизбежное, но постепенное исчезновение влюбленности и первого чувства, слепого к недостаткам партнера. Мелочи, которые всего несколько дней назад вызывали у Коломбано смешливое ворчание — неуклюжая итальянская грамматика Джессики, непрерывное фотографирование, ее привычка пялиться на еду, пока она ест, — теперь стали мишенью для колкостей, замаскированных под юмор. Джессика чувствовала, что всего за пару дней ее перевели из одной категории в другую, из взрослого обратно в ребенка. Поначалу она чувствовала себя старше своего возраста в компании Коломбано, воображая, что он видит в ней не только красотку, но и интересную и интеллектуально сложную собеседницу. Однако теперь он смотрел на нее так, словно они вынуждены проводить время, глядя друг на друга в вакууме без каких-либо других стимулов. Но Джессика также знала, что такое поведение вовсе не означает, что Коломбано не любит ее. Мама была такой же, но любила Джессику всем сердцем. — Все в порядке? — наконец спросила Джессика и опустила взгляд на вырез своего темно-красного платья. К счастью, сигарный пепел, упавший на него от проходившего мимо старика, исчез без следа. Коломбано по-прежнему не смотрел на нее. — А почему ты спрашиваешь? — Я не знаю. — Джессика неуверенно улыбнулась ему, но он пропустил эту улыбку. Неопределенность — настоящий яд для отношений. Джессика знала это по опыту: чем больше мальчики вздыхали по ней в старших классах, тем меньше она была в них заинтересована. Она прикусила губу и позволила пальцам блуждать по твердым костяшкам Коломбано. — Послушай, Джессика, любовь моя, — произнес он, и его глаза медленно повернулись к ней. — Как ты помнишь, во вторник мы начнем работать над совершенно новым репертуаром… Скрипичный дуэт, над которым мне нужно много репетировать. — Конечно, — отозвалась Джессика, когда официант поставил на стол два бокала для вина, откупорил бутылку и налил его Коломбано. Сначала он взболтал содержимое, затем изучил цвет вина, оценил его аромат, поднеся высокий бокал к своему носу, внимательно рассмотрел кромку, которую вино оставляло по бокам бокала, а затем осушил его. Вино явно не произвело особого впечатления: Коломбано сглотнул и дал понять, что это пойло едва ли стоит того, чтобы его наливать. — Ты даже не представляешь, как сильно я хочу провести время с моей принцессой, но я должен в совершенстве овладеть пьесами, — продолжил он через мгновение и поднял свой бокал, наполненный уже официантом. То, как он произнес слово «принцесса», совсем не показалось лестным. — Я уверена, что все пройдет хорошо, — ответила Джессика. Они чокнулись бокалами. Вкус вина был вполне приемлемым. Мимо ресторана трусила большая немецкая овчарка, хозяина которой нигде не было видно. — Ты ничего не хочешь у меня спросить?