Вопрос Коломбано прозвучал как гром среди ясного неба. Теперь его взгляд был прикован к Джессике. — Что? — Я знаю, что ты хочешь меня о чем-то спросить, — в улыбке Коломбано сквозила легкая злоба, возможно даже оттенок злорадства. — Да вроде ничего. — Давай покончим с этой комедией. Будем честны, хорошо? Я видел, как ты шныряешь по квартире, лихорадочно выискивая крохи информации. О том, кто я такой. И что — здесь, у нас — может быть. Во что это может перерасти. — Коломбано прижал палец к центру стола. Несмотря на их откровенность, слова не были агрессивны. Им недоставало необходимой наглости, и из-за этого Коломбано казался равнодушным. А это еще хуже. — Шныряю? — Да. Ты шныряешь. И это прекрасно. Это прекрасно — быть любопытной. Это очень важно для тебя. Потому что ты все еще здесь, хотя и собиралась уехать несколько недель назад. — Я серьезно, я… Но тут Коломбано с такой силой хлопнул ладонью по столу, что вино заплясало в бокалах. — «Я серьезно, я серьезно»… Перестань быть такой чертовски покладистой, ладно? Джессика замерла — она не знала, как реагировать. Она смотрела на Коломбано, лицо которого было решительно, серьезно и в то же время безмятежно. — Мир — плохое место, — продолжил он. — Мир холоден. Ты должна иметь мужество, чтобы добраться до сути вещей, добраться до самого их дна. Ты не можешь пищать, как маленькая мышка. Джессика теребила ножку бокала с вином. Взгляд, которого она так жаждала минуту назад, стал снисходительным и угнетающим. Впервые их разница в возрасте, кажется, обернулась против нее, создавая обстановку, в которой только один из них может чему-то научиться у другого. Джессика чувствовала себя глупо, и не только потому, что знала, что Коломбано хотя бы отчасти прав. Но еще и потому, что она возлагала на этот вечер такие большие надежды. Она купила себе новое платье от Марины Ринальди, причесалась так, как, по ее мнению, понравилось бы Коломбано, и надушилась новыми духами. — Как тебе вино? — спросил Коломбано, и головокружительная смена темы разговора вызвала у Джессики одновременно облегчение и разочарование. — Неплохое Коломбано рассмеялся. — Конечно. Джессика ощутила острую боль в животе. Коломбано снова перевел взгляд на обедающих людей, сидящих на террасе. — Завтра мы репетируем у меня, — наконец сказал он, опуская пустой стакан на стол. — Так что если ты хотела взять напрокат машину и исследовать материк… Завтра будет хороший день для этого. 63 — Токсоплазмоз? — переспросила Джессика, зажав телефон между ухом и плечом и отрывая кусок туалетной бумаги от рулона. Остальные были на селекторном совещании: Юсуф, Расмус и судмедэксперт Сисси Сарвилинна. Джессика слышала жужжание машины Юсуфа, на заднем плане нетерпеливо печатал Расмус, она представила себе и Сарвилинну, бесстрастно стоящую с беспроводным наушником в ухе, окруженную хромированными коробками для тел. — Вы полагаете, что мотив преступника каким-то образом связан с темой диссертации жертвы? — машинально спросила Сарвилинна, еще более оживляя свой образ в голове Джессики. — Честно говоря, мы понятия не имеем. Но если Леа Блумквист потратила годы на изучение этого предмета, мы не хотим исключать такую возможность. Джессика встала с унитаза, опустила крышку и решила подождать со спуском воды, чтобы остальные этого не услышали. Ей же было слышно, как звуки гудения и набора текста сопровождал глубокий вздох. — Леа Блумквист не была врачом, поэтому я не совсем понимаю, почему она выбрала именно эту тему… — Пожалуйста, Сисси. Давайте сэкономим время каждого. — Джессика тут же пожалела о своих словах. Прошло так много времени, что Джессика вынуждена была проверить, на линии ли еще судебно-медицинский эксперт. — Сисси, вы здесь? — Токсоплазмоз — это паразитарная инфекция, — выплюнула Сарвилинна, словно только и ждала, чтобы перебить Джессику. — По правде говоря, самая распространенная. Им можно заразиться, например, от сырого мяса или кошачьих экскрементов. Юсуф сварливо проворчал: — Черт возьми, непохоже, что это хоть сколько-нибудь полезно. Джессика стояла перед зеркалом, прижимая телефон к уху. В отражении она смотрела на ванну и черную занавеску, висящую там. Она представляла себе шум душа, мокрые волосы, прилипшие к лицу, себя, сидящую на дне ванны и быстро хватающую ртом воздух. — Какое это имеет отношение к агрессии? — Честно говоря, я не уверена. Наверное, мне стоит взглянуть на диссертацию, — предложила Сарвилинна, и все поняли, что она не шутит. — Может ли это вызвать агрессию? — Насколько я понимаю, инфекция в основном представляет опасность только для зародышей и людей с ослабленной иммунной системой. Например, для больных СПИДом. Я читала где-то, что если человек заразится в детстве, это может привести к аномальной мозговой активности. Но такое же влияние могут оказывать и многие другие болезни. Джессика сделала несколько шагов к ванне, захватила пальцами пластиковую занавеску и отодвинула ее в сторону. — Хорошо, спасибо, Сисси, — поблагодарила она. Через мгновение Джессика увидела, как имя женщины исчезло с экрана ее телефона. — Звучит не очень полезно, — это первое, что сказал Расмус во время короткого разговора. Джессика вздохнула. — Мы еще не знаем, что имеет отношение к делу. Где ты, Юсуф? — На пути в Кулосаари. Есть рукописный отчет о том, что сказали соседи. 64 Нина Руска протянула руку над головой к лопаткам и прижала локоть другой рукой. Ее трицепсы восхитительно растянулись. Обе ее руки и шея все еще были скованы после позавчерашнего матча. Прошло больше года с тех пор, как ее щека была прижата к татами, а запястье противника находилось на ее шее. В дополнение к боли в мышцах и скованности Нина была расстроена и тем горьким фактом, что она проиграла поединок констеблю на десять лет младше ее из полиции Восточной Финляндии. И это поражение нельзя было считать достойным. — То, что мы ищем, не тиопентал в чистом виде, — сообщил Микаэль, поворачиваясь на стуле. Он прижал к груди трубку одного из последних стационарных телефонов, лежащих на полу, и опустил ее на стол. — Что ты имеешь в виду? — Я говорил с лабораторией. Мы ищем то, что в совокупности превращается в смертельную инъекцию для организма. — А что еще они сказали? — спросила Нина, постепенно опуская руку. — Я все записал, подожди. — Микаэль взял со стола свой блокнот. — Три компонента… во-первых, тиопентал натрия приводит жертву в бессознательное состояние. Это происходит менее чем за минуту… — Разве это делал не хлороформ? Лишал их сознания? — Да. Причина использования сразу обоих веществ на жертвах неясна на сто процентов, но у лаборатории есть довольно хорошая теория. — Какая именно? — Хлороформ попадал в тела жертв через дыхательные пути, но остальные вещества поступали непосредственно в кровь. В лаборатории решили, что хлороформ был использован для того, чтобы легче было обращаться с жертвами. Иглу, используемую для введения других веществ, чертовски трудно вставить, если пациент сопротивляется. — Логично, — согласилась Нина, а Микаэль достал из ящика стола пачку жвачки. — Затем им вводили тиопентал натрия, что заставляло их оставаться без сознания. А потом панкуроний… — Микаэль несколько секунд быстро пожевал жвачку и наклонился ближе к своим записям, — панкуроний бромид. Это миорелаксант, который парализует дыхательные органы. И в последнюю очередь использовали хлористый калий, который останавливал сердце. — И эти последние три компонента вводились в кровь с помощью иглы? — Да, судя по синякам на тыльной стороне ладоней. — Это требует некоторого мастерства. И, возможно, какого-то оборудования — регулятор и тому подобное. Капельница и подставка? — Именно. Вещества не вводились без разбора, дозировки были точно рассчитаны. Концентрации, обнаруженные в крови Марии Копонен и Леа Блумквист, практически идентичны. Это, в свою очередь, означает, что сильнодействующие вещества дозировались в соответствии с весом жертв. По всей вероятности, женщины были взвешены, чтобы им можно было ввести точную дозу, которая оказалась бы решающей. Отравитель знал не только, как вставить иглы, но и как рассчитать точную дозу, которая окажется смертельной. — Ты скажешь это или я? — Преступник — врач? — Или медсестра? — Или ветеринар? Мгновение Нина и Микаэль смотрели друг на друга так, как иногда смотрят друг на друга после занятий любовью, погруженные в свои мысли, не говоря ни слова. Но сейчас они оба думали только о деле, которое расследовали. — Или нет, — наконец признала Нина, скрещивая руки на груди. — Эта процедура не требует многолетней специализации. Вероятно, можно найти инструкции в кратчайшие сроки, поискав в волшебном интернете.