— Но медицинскому работнику было бы гораздо легче заполучить эти вещества. — Зачем больнице запасаться смертельными ядами? — Ни одно из этих веществ не является токсином само по себе. Тиопентал используется в качестве анестетика, как и панкур… панкуроний бромид, который используется в довольно простых процедурах, требующих анестезии. Они есть в каждой больнице. — А как насчет хлористого калия? — Е508. — Что? — Это добавка. Ее можно найти в замороженной пицце в местном продуктовом магазине. Летальность обусловлена лишь большой дозой. В небольших дозах он может быть даже полезен для здоровья. — Ни хрена себе. Возможно, выследить их будет не так-то просто. — Наверное. Но теперь мы знаем, что преступники не обязательно должны были обращаться к черному рынку. В случае первых двух химических веществ больницы ведут подробный учет их самих и всех связанных с ними лекарств. — А как насчет работы Марии Копонен? «Neurofarm»? Они производят лекарства… — Мы можем исключить их. — Микаэль протянул Нине распечатку, лежащую на столе. — Компания производит нейролептики, другими словами, антипсихотики, которые затем продает компаниям, производящим таблетки. Вот список. Нина изучила его с минуту, разочарованно вздохнула. Затем встала и подошла к стене, покрытой обилием фотографий, заметок и листов бумаги. — Ну а что слышно о Торстене Карлстедте и Кае Лехтинене? Айти-предприниматель и строительный подрядчик. Есть ли у них какие-либо связи с больницами или запасами лекарств? — Мы должны разобраться с этим прямо сейчас, — сказал Микаэль, снова поднося трубку стационарного телефона к уху. Но прежде чем назвать номер, он остановился и посмотрел на Нину. По ее лицу было видно, что в данный момент она не думает о деле. Нина любит свою работу. Когда она поглощена делом, у нее часто бывает такое же выражение лица, как у старшеклассницы, стремящейся получить высшие баллы на вступительных экзаменах в колледж: задумчивое и решительное. Но теперь ее лицо превратилось в маску беспокойства. — Ты думаешь о Джессике? — предположил Микаэль, опуская трубку на рычаг. Нина кивнула и остановилась перед их доской, уперев руки в бока. — Джессика может сама о себе позаботиться, — продолжил Микаэль. — Я в этом не сомневаюсь, но… кто-то слишком близко. Это ужасно. — Мы раскроем это дело. — А тебе никогда не приходило в голову, что возможность расследовать убийства с высоты птичьего полета — это своего рода роскошь? Что это привилегия — решать проблемы, которые не являются… срочными. Проблемы, которые не видоизменяются, когда мы следуем за подсказками. — Нет, но я тебя понимаю. К сожалению, это не тот случай. — Нет, это не так. Это совсем не так. Это похоже на какую-то аномальную супербактерию, которая продолжает жить и мутировать независимо от того, что делают антибиотики. — Ух ты, вот это метафора получилась. — Ты понял эту метафору? Ты такой клоун, Мике. Сделай уже этот несчастный звонок, — бросила Нина после того, как Микаэль согнул пальцы в многозначительном жесте, и исчезла в коридоре. 65 Офицер в форме поднял руку, чтобы защитить глаза от света фар автомобиля. Юсуф потянулся за пачкой сигарет, лежащей на приборной панели, но тут же вспомнил об Эрне, хриплое сопение которого звучало так, словно пластиковую трубку чистят металлической щеткой. Наверное, он достаточно накурился для одного дня. Юсуф не заглушил двигатель. Он окинул взглядом дом Копоненов, его передний двор. Соседние участки и участки напротив. Некоторые дома были старые, но большинство — новые постройки, воздвигнутые на разделенном ранее участке, большинство представляли собой роскошные дома из бетона и стекла. Ни один из этих домов не обошелся их владельцам меньше чем в миллион евро, а дом Копоненов на набережной, безусловно, стоил не меньше двух. Юсуф взглянул на склон высокого холма. На его вершине стояла деревянная вилла старой женщины, которая напомнила Юсуфу Муми-дом: не знакомая голубая башня из японского мультфильма, а более похожая на виллу версия, которую Туве Янссон построила в виде небольшой модели. Юсуф видел ее в Художественном музее Тампере, когда учился в полицейской академии. Тогда он провел одну солнечную субботу в музее со своей девятилетней сестрой. Теперь Нэже шестнадцать, и она больше не интересуется Муми-троллями, да и вообще почти ничем. Честно говоря, Юсуф понятия не имеел, что нравится Нэже и чего она ждет от жизни. Он уже давно не разговаривал как следует со своей сестрой. Юсуф больше не знал Нэжу так хорошо, как раньше. Он не помнил, когда в последний раз получал реальный ответ, когда спрашивал ее, как у нее дела, настоящий ответ, личный, правдивый. Эй. Юсуф вышел из задумчивости. Полицейский в синем комбинезоне незаметно для Юсуфа подошел к дверце машины. Юсуф его не узнал. Офицер постучал в окно, Юсуф открыл дверь. — Да? — Ммм… Вы ведь из убойного отдела, верно? — Да. — Юсуф на всякий случай показал свой значок. — Хорошо. Я просто пришел убедиться… — …что какой-то случайный черный чувак не подъехал к месту преступления, — закончил за него Юсуф и выключил двигатель. Констебль судорожно сглотнул. — Нет, я… — протестующе отозвался он, но замолк, увидев улыбку Юсуфа. — Я просто забавляюсь. Я все понял. Много разных странных людей разгуливало тут по месту преступления. Юсуф решил все-таки взять с собой сигареты и вылезти из машины. Сильный ветер гнал воздух, делая его невероятно холодным, пронизывающим до костей. — Койвуахо, — представился офицер, протягивая руку. — Пеппл. — Юсуф закурил сигарету, затем поднял руку с сигаретой и вопросительно указал на мужчину: — Койвуахо? Разве вы не были вчера первым патрулем на месте преступления? — Да. — Койвуахо плотнее натянул перчатки. — Это я показал сержанту Ниеми окрестности. Она приедет? — Очевидно, у вас есть отчет об опросе соседей? — Да. Но его еще не перепечатали. — Койвуахо полез в нагрудный карман комбинезона и достал сложенный листок бумаги. — Мы обошли все дома на несколько сотен метров в каждую сторону. Только один не отвечает весь день. Вчера вечером мы собрали кое-какие показания. У миссис Адлеркройц, — холодно продолжил он, потом вытер нос и указал на деревянную виллу на другой стороне улицы. Муми-дом, откуда Юсуф и Джессика смотрели в окно второго этажа меньше суток назад. Юсуф невольно улыбнулся: — Ты сказал «Адлеркройц»? Койвуахо кивнул и взял предложенную Юсуфом сигарету. Мгновение спустя в пальцах обоих мужчин светились короткие палочки свернутой бумаги. — Обрисуете какие-нибудь основные пункты? — спросил Юсуф, делая короткие затяжки. Морозный воздух конденсировал дым. — Никто не заметил ничего необычного. Или кого-то подозрительного. Никто не помнит, чтобы видел Марию Копонен в тот день или даже Роджера Копонена, выезжающего из подъезда на своей машине вчера утром. Вся улица крепко спала. — Нельзя их за это винить. — Юсуф взял пачку бумаги, которую протягивал ему Койвуахо. Патрульный офицер был ниже ростом, чем Юсуф, но вдвое крепче. Его щетина выглядела такой грубой, что к ней можно было прилепить ватные диски. Койвуахо, похоже, был лет на десять старше Юсуфа и как полицейский гораздо опытнее. Тем не менее он все еще работал в патруле. Юсуф знал, что далеко не все заинтересованы в том, чтобы стать начальником или даже следователем, но его никогда не перестает удивлять, что так много его коллег-офицеров не возражают против езды в фургоне, выписывания штрафов и задержания пьяниц. В глазах Койвуахо не было ни малейшего следа горечи или зависти. Юсуф также не заметил ни толики расизма, замаскированного под разговоры в раздевалке, которые он был вынужден терпеть в различных формах на протяжении своей карьеры и жизни. — Спасибо. Я посмотрю на них. — Юсуф щелчком отправил окурок по красивой дуге к основанию изгороди миссис Адлеркройц. — И кстати, в каком доме никого не было дома? — Он помечен внизу. Номер 12, — пробормотал Койвуахо. Сигарета свисала из уголка его рта, он указал пальцем дальше, за пределы кордона: — Большой старый кирпичный дом. На воротах написано «Фон Бунсдорф». 66 До дома номер 12 было всего несколько сот метров, и Юсуф решил пойти пешком. Когда он сидел в теплой машине, шапка и перчатки казались ненужными, но, побыв во власти холодного ветра в течение пяти минут, он начал сильно скучать по ним. Было ошибкой оставлять их лежать между приборной панелью и ветровым стеклом. Толстяк в красно-черной куртке лесоруба приближался с противоположной стороны, он обматывал вокруг запястья поводок, удерживающий маленькую собачку. Справа от дороги был большой участок с кирпичным домом в задней части двора. Юсуф остановился и поднял руку, когда мужчина прошел мимо со своей дворняжкой. — Прошу прощения. — Юсуф снова достал свой значок. — Полиция. Мужчина притянул собаку к себе, нахмурился и схватил значок, который протягивал Юсуф. Смотрел на него долго и пристально. Нет, придурок. Это не подделка. — При обычных обстоятельствах я бы не остановился поболтать, но сейчас сделаю исключение, — произнес мужчина, и Юсуф не понял, о каком исключении речь: о том, что Юсуф — полицейский, или о том, что на улице только что произошло два убийства? — Это просто ужасно. У вас есть какие-нибудь зацепки? Юсуф засунул значок в карман. — Вы живете где-то поблизости? — Довольно близко, — подтвердил мужчина, мотнув головой в ту сторону, откуда пришел. — Вы следите за новостями? — Кулосаари — маленькое местечко. Не то чтобы здесь было такое же чувство общности, как раньше. В наши дни вам повезет, если вы будете просто здороваться с вашими соседями. Но Копоненов знали все. Дом был пуст, пока они его не купили. Когда это было? Два года назад? Три? — Как долго он был пуст?