Сандра смотрела на вещи с чувством щемящей тоски. Будто бы юноша с девушкой лежат рядом на этом столе. Элегантные призраки молодоженов. Стирать эти вещи не требовалось, на них не было пятен крови. Они не представляли собой вещественных доказательств. – Мы вернем одежду родным, – и впрямь заявил Моро. – Мать Джорджо Монтефьори уже не раз приходила, просила, чтобы ей отдали личные вещи сына. Не знаю, зачем это ей. Бесполезные, бессмысленные хлопоты. Но каждый по-своему переживает горе. Особенно родители. Иногда несчастье их сводит с ума. И тогда они являются к нам с абсурдными претензиями. – Я слышала, что Диане Дельгаудио стало лучше, может, она и вправду сможет нам помочь. Моро покачал головой и горестно улыбнулся: – Если вы о сообщениях в прессе, то лучше бы девушка не пережила хирургического вмешательства. Сандра не ожидала такого ответа. – Что вы хотите этим сказать? – Что она превратится в овощ. – Моро подошел так близко, что Сандра чуть ли не ощущала теплоту его дыхания. – Когда все закончится и мы посмотрим в лицо убийце, мы почувствуем себя круглыми дураками, агент Вега. Мы разглядим его хорошенько и обнаружим, что он совсем не такой, каким мы его представляли. Прежде всего убедимся, что он никакой не монстр, а нормальный человек, такой же, как мы. Даже похожий на нас. Покопаемся в его маленькой жизни обычного человека и не найдем ничего, кроме скуки, посредственности и обиды. Обнаружим, что ему нравится убивать людей, но он, возможно, ненавидит тех, кто мучает животных, и обожает собак. Что у него есть дети, семья, даже кто-то, кто его искренне любит. Мы перестанем его бояться и поразимся, как долго умудрялось водить нас за нос такое банальное человеческое существо. Слова комиссара ошеломили Сандру. Она все еще спрашивала себя, зачем Моро ее сюда привел. – До сих пор вы отлично выполняли свою работу, агент Вега. – Благодарю вас. – Но впредь не смейте что-то утаивать от меня, как в этом деле с Астольфи. Я должен быть в курсе не только того, что делают мои сотрудники, но даже и того, о чем они думают. Комиссар выговаривал ей таким ровным тоном и притом так жестко, что Сандра смутилась и потупила взгляд: – Хорошо, синьор. Моро долго молчал, потом заговорил о другом: – Вы привлекательная женщина. Сандра зарделась от такого неожиданного комплимента. Она ощущала неловкость, ей казалось неуместным, что начальник обращается к ней с такими речами. – Как давно вы не держали в руках оружия? Вопрос настолько не вязался с предыдущим замечанием Моро, что это выбило Сандру из колеи. Тем не менее она попыталась ответить: – Раз в месяц я хожу на стрельбище, согласно уставу, но никогда не несла действительной службы. – У меня есть план, – заявил Моро. – Я решил выманить монстра из норы, поймать его на живца: самые обычные машины, в них – парочки, на самом деле – полицейские в штатском. С этой ночи они станут разъезжать по окраинам города, каждый час перебираясь на другое место. Я назвал это операция «Щит». – Лжепарочки. – Вот именно. Однако нам не хватает агентов-женщин, поэтому я спросил, владеете ли вы оружием. – Синьор Моро, я не уверена. – Сегодня я вас освобождаю от ночного дежурства, но хочу, чтобы с завтрашней ночи вы тоже принимали участие в операции. Нам потребуются все ресурсы, чтобы… – Сигнал сотового прервал его. Он ответил, не обращая внимания на Сандру, которая стояла столбом, не зная, куда деваться. Моро отвечал собеседнику сухо и односложно, по-видимому просто принимая к сведению его слова. Разговор не продлился долго, и, нажав на сброс, Моро снова обратился к Сандре: – Только что закончили исследовать сточные трубы отделения судебной медицины. Мне жаль, агент Вега, но там не нашли никакой куклы, даже ничего похожего. Сандра смутилась еще сильнее. Она надеялась, что хорошая новость хоть в какой-то степени вернет ей уважение начальства. – Как такое возможно? Уверяю вас, синьор, я коснулась чего-то кончиками пальцев, мне это не почудилось, – настаивала она с пылом. Моро немного помолчал. – Думаю, вам это может показаться маловажным… но когда вы мне рассказали о том, что врач, перед тем как покончить с собой, избавился от какого-то предмета, спустив его в унитаз, я попросил экспертов исследовать руки покойного. Как знать, вдруг да повезет. Сандра в везение не верила, но сейчас очень на него надеялась. – На одной руке нашли следы сульфата алюминия-калия. – Моро сделал очередную паузу. – Вот почему мы не нашли предмет, которого вы коснулись, агент Вега: он при спуске растворился в воде. Что бы это ни была за штука, она была сделана из соли. 13 В основании Рима лежит убийство. Согласно преданию, Ромул убил своего брата Рема, присвоил городу свое имя и стал в нем первым царем. Но это явилось лишь началом целого ряда кровавых событий. Эпопею Вечного Города пятнают убийства, и зачастую невозможно определить, какие из них – плод воображения, миф, а какие – истинные дети истории. Величие Рима, если говорить начистоту, взращено на крови. И даже папство на протяжении веков прилагало к этому руку. Поэтому нет ничего удивительного, что и сегодня в городе тайно празднуют насильственную смерть. Космо Бардити сдержал слово: помог Маркусу попасть на закрытую вечеринку, которая должна была состояться этой ночью в честь мрачного преступления, совершенного близ Остии. Пенитенциарий не знал, чего ему ожидать, но позвонил на голосовую почту из телефона-автомата на автобусной станции «Тибуртина» и внимательно выслушал послание, оставленное информатором. «У каждого приглашенного – свой код, состоящий из букв и цифр. Свой ты должен выучить наизусть, записывать ни в коем случае нельзя». Это не проблема, пенитенциарии никогда ничего не записывали, чтобы не оставлять следов своего существования. «689А473CS43». Маркус мысленно повторил код. «Встреча назначена в полночь». Потом Космо продиктовал адрес на Аппиевой дороге. Маркус запомнил и его тоже. «Вот послушай еще: у меня, кажется, наметился многообещающий след… Но не хочу опережать события: нужно проверить источник». Интересно, подумал Маркус, что это может быть такое. Во всяком случае, довольный тон Космо вселял надежду. Послание заканчивалось наставлением: «Решившись войти на виллу, ты уже не сможешь передумать. Тому, кто войдет внутрь, обратной дороги нет». Аппиева дорога носит имя римского цензора и консула Аппия Клавдия Цека, по распоряжению которого она была проложена в 312 году до Рождества Христова. Латиняне называли ее regina viarum[9] потому, что в отличие от других дорог эта представляла собой подлинный шедевр инженерной мысли, передовой для того времени. Она была вымощена тесаным камнем, что позволяло передвигаться по ней на любом виде транспорта и при любых погодных условиях. В случае дождя работала дренажная система, – и колеса не увязали в грязи. Первоначально ширина дороги составляла более четырех метров, что позволяло повозкам двигаться в обе стороны; кроме того, вдоль нее проходили тротуары для тех, кто путешествовал пешком. Технология настолько опередила свое время, что значительные отрезки Аппиевой дороги великолепно сохранились до сих пор. Рядом с руинами римских зданий выросли роскошные виллы, где поселились богачи из привилегированных классов. Вилла, интересовавшая Маркуса, стояла на самом отшибе. Фасад в стиле либерти был наполовину затянут плющом, чьи голые ветви напоминали скелет гигантской доисторической змеи. Над западным крылом возвышалась башня-обсерватория. Темнели широкие окна. Время от времени проезжавшие мимо автомобили подсвечивали их фарами, обнаруживая разноцветные изображения огромных орхидей, магнолий, павлинов и попугаев. Через колоссальные чугунные ворота, настоящее переплетение ветвей и цветов, можно было попасть на подъездную дорожку, вдоль которой росли пинии высотой метров пятнадцать, а то и больше: на удлиненных, чуть склоненных стволах покоились полукруглые, чуть сплющенные кроны – ни дать ни взять старушки в шляпках, надетых ради воскресного дня. Казалось, в доме никто не жил десятилетиями. Однако чтобы обнаружить чье-то присутствие, на столбе была установлена камера слежения, которая время от времени поворачивалась, охватывая проезд перед домом, освещенный единственным фонарем, испускавшим оранжеватые лучи. Маркус явился на место гораздо раньше намеченного часа. Устроился метрах в тридцати от входа, там, где обвалилась стена, окружавшая сад. Оттуда, дожидаясь полуночи, он внимательно следил за тем, что происходит на вилле. Здесь, за городом, сильно подморозило: казалось, все, даже звуки, замерзло и как бы зависло в неподвижном воздухе. Пенитенциария охватило глубокое чувство одиночества: так бывает, когда пытаешься проникнуть за предел, в тайну собственной смерти. В нескольких метрах – вход в потаенный мир, скрытый от глаз обычных людей. Не в первый раз он ощущал, насколько близок вход в преисподнюю. Такое случилось, например, во время чартерного рейса, который отправлялся из Чампино по вторникам в два часа ночи; летели на нем исключительно мужчины. Свет в салоне притушен, чтобы не было так неловко встречаться глазами, хотя все и собрались в самолете ради одной цели. Проходя между кресел, он вглядывался в лица этих нормальных людей, пытаясь понять, как они живут при солнечном свете: уважаемые чиновники, отцы семейства, друзья, с которыми хорошо сходить поболеть на стадион. Официально они купили тур в тропики, а на самом деле отправлялись в страну третьего мира, чтобы купить юные жизни, чтобы удовлетворить извращенное желание, о котором матери, жены, невесты, знакомые и коллеги не подозревали и подозревать не могли. Такая же тоска накатила на Маркуса при виде потухших, отрешенных глаз нигерийских проституток, которых заманили на Запад обещанием работы и которые очутились в темном подвале, где ими торговали по сходной цене, что не исключало жестокого обращения. Маркусу не забыть чувства смятения и ужаса, какое испытал он, погрузившись в параллельное измерение экстремальной порнографии, выложенной в Интернете. Сеть, спрятанная внутри сети. Место, где дети больше не были детьми, а насилие становилось орудием наслаждения. Место, где каждый, под защитой собственного дома, мог найти выход своим самым постыдным тайным инстинктам, возможно даже удобно устроившись перед монитором в тапочках и пижаме. Что теперь найдет он на этой вилле, куда так спешит войти? Пока он размышлял, наступила полночь. Пунктуальные гости начали съезжаться на праздник. Они выходили из такси или автомобилей с шофером. Машины тут же отъезжали. Иные приходили пешком неизвестно откуда. Парами или поодиночке. Под пальто и шубами – вечерние костюмы и платья. Лица скрыты шляпами или шарфами. Либо воротник поднимался так, чтобы человека невозможно было узнать. Все подвергались одной и той же проверке. Позвонив у ворот в колокольчик, дожидались ответа – короткой музыкальной фразы. Потом называли код, состоящий из букв и цифр. Замок срабатывал, и они могли войти.