Маркус выждал почти до часу ночи и насчитал по меньшей мере сотню человек. Потом вышел из укрытия и направился к воротам. – 689А473CS43, – произнес он в домофон, когда отзвучала музыкальная фраза. Замок щелкнул, ворота открылись. Его встретил накачанный тип, определенно охранник, и, не сказав ни слова, повел по коридору. Они были одни, ни следа людей, которые на глазах Маркуса недавно заходили в дом. Но больше всего его поразило то, что на вилле не было слышно ни звука. Качок завел его в какую-то комнату, вошел следом и встал за его спиной. Пенитенциарий оказался перед столом красного дерева, за которым сидела женщина в пурпурном вечернем платье с оголенным левым плечом. У нее были точеные руки и зеленые кошачьи глаза. Черные волосы изящно уложены. Рядом на столе стоял серебряный поднос, на нем – кувшин с водой и несколько бокалов. – Добро пожаловать, – произнесла она заговорщическим тоном. – Вы в первый раз? Маркус кивнул. – Правило здесь одно и очень простое: позволено все, если другой согласен. Но если другой говорит «нет», это значит «нет». – Я понял. – У вас есть с собой мобильник? – Нет. – Оружие, предметы, которыми можно причинить вред? – Нет. – Мы все равно должны обыскать вас. Вы согласны? Маркус знал, что у него нет выбора. Он расставил руки, а мужчина, стоявший у него за спиной, проделал необходимые процедуры. Закончив, вернулся на место. Тут женщина наполнила один из бокалов, стоявших перед ней. Потом открыла ящик стола, снова закрыла его и положила перед Маркусом блестящую черную пилюлю. Маркус заколебался. – Это ключ, – бодрым тоном заявила она, протягивая ему таблетку. – Вы должны это выпить, иначе не сможете войти. Пенитенциарий взял таблетку двумя пальцами и проглотил ее, запив полным бокалом воды. Не успел он поставить пустой бокал, как горячая волна неожиданно поднялась изнутри, разлилась по всему телу и брызнула пеной в глаза. Очертания всего, что его окружало, начали расплываться. Маркус испугался, что вот-вот лишится чувств, но мощные руки подхватили его. Он отчетливо услышал звонкий хрустальный смех. – Через пару секунд привыкнете. А пока дайте таблетке действовать, не сопротивляйтесь. – Женщина явно забавлялась. – Вы будете под кайфом около трех часов. Маркус попытался последовать совету… Через короткое время, сам не зная как, он очутился у стены какого-то зала, звеневшего от голосов. Будто кричали птицы, запертые в вольере. Все было погружено во мглу, которая мало-помалу рассеивалась. Маркус понял, что его глаза попросту приспосабливаются к другому освещению. Почувствовав, что достаточно твердо стоит на ногах, он двинулся вперед. Комнату заполняла нежная, изысканная музыка – может быть, Бах. Приглушенный свет казался отблеском далекого сияния. Пахло свечным воском, но ощущался также и пронзительный запах секса. Вокруг находились другие люди. Он не мог их отчетливо разглядеть, но ощущал их присутствие. Вероятно, он принял какой-то гипнотический препарат, от которого ощущения становились ярче, но в то же время невозможно было что-либо удержать в памяти. Он вглядывался в чье-то лицо и тут же забывал его. С этой целью и давался наркотик: за стенами виллы никто никого не узнает. Люди проходили мимо, скользили по нему взглядами, даже улыбались. Какая-то женщина ласково прикоснулась к нему, потом отошла. Некоторые были раздеты догола. На диване копошились безликие тела. Только груди, руки, ноги. И уста, раскрытые, ищущие другие уста, алчущие наслаждения. Все мелькало перед Маркусом, как некий фильм, запущенный с ускорением, ускользающий. Но если он не мог разглядеть этих людей, незачем было проникать сюда. Нужно было придумать какой-нибудь способ. Он обнаружил, что общая картина расплывается, но детали видятся ясно. Надо сосредоточиться на них. Опустив глаза, видишь четче. Не все выветривается из памяти. Обувь. У Маркуса получалось запоминать обувь. Туфли на каблуках, ботинки со шнурками. Черные, лаковые, красные. Он бродил между ними наобум. Пока они не зашагали все вместе. Потоком прихлынули к центру зала, привлеченные чем-то. Пенитенциарий тоже стал пробиваться туда. Поверх загораживавших спин он разглядел нагое тело, лежащее ничком на полу. Из затылка как будто струилась кровь. Джорджо Монтефьори, тут же сообразил Маркус. Две женщины стояли рядом на коленях и ласкали его. «Пришло его время… дети умерли…» – наговорил монстр на ту кассету в базилике Святого Аполлинария. Чуть поодаль – автомобильное сиденье, к которому привязана голая девушка: груди стиснуты грубой веревкой для альпинизма. На ней картонная маска, улыбающееся лицо Дианы Дельгаудио, похищенное с фотографии из газеты или из Сети. «…лживые носители лживой любви…» Верхом на ней сидел могучий мужчина. Его скульптурное тело было умащено маслом. На голове – черный кожаный капюшон. В руке серебрилось лезвие ножа. «…и он был безжалостен к ним… соляной мальчик…» Сцена, изображающая молодую пару, убитую в сосновом лесу под Остией, была зловещим центром притяжения, главной целью сборища. Время от времени какие-то зрители отрывались от толпы и уходили вместе, удовлетворить возникшее желание. «…если его не остановят, он не остановится». Маркуса вдруг затошнило. Он развернулся и, яростно работая руками, выбрался из толпы, забился в темный угол. Стоял там, опершись о стену и глубоко дыша. Хорошо бы его вырвало, тогда он хотя бы частично освободится от наркотика и сможет уйти. Но он знал также, что его организм не в состоянии быстро избавиться от этого калейдоскопического транса. И потом, ему не пристало отступать, особенно сейчас. Он должен идти до конца, другого способа нет. В эту критическую минуту, подняв голову, он заметил тень: какой-то человек наблюдал за зрелищем, стоя в сторонке. На нем был халат, или плащ, или слишком широкий пиджак. Но Маркуса поразил странный черный предмет, который виднелся из-под полы этой одежды. Человек пытался этот предмет прикрыть. Похоже на пистолет. Интересно, как он пронес пистолет на вечеринку, спросил себя Маркус. Разве его не обыскали при входе? Но потом понял, что это вовсе не оружие. Это фотоаппарат. Маркус вспомнил слова Сандры, заметившей, что монстр нанес помаду на губы Дианы Дельгаудио. «Думаю, он ее фотографировал. Даже уверена в этом». Он пришел сюда сделать снимок на память, сказал себе пенитенциарий. Потом оторвался от стены и пошел навстречу тени. Подойдя ближе, изо всех сил попытался вглядеться в черты лица. Все равно что смотреть на мираж: чем ближе Маркус подходил, тем больше они расплывались. Тень заметила его, развернулась, взглянула в упор. Маркус ощутил на себе все могущество взгляда этих черных глаз, колючих, словно острия булавок: он мог пригвоздить несчастного к месту, словно мотылька, распятого на доске. Взяв себя в руки, пенитенциарий попытался двинуться дальше, но тень отступила. Маркус ускорил шаг, но идти быстро было невозможно: он будто тонул в океане, среди волн и вязкого песка. Тень удалялась, время от времени оглядываясь – удостовериться, что преследователь отстал. Маркус пытался ее нагнать, но каждый шаг давался с трудом. Он даже протянул руку в надежде ухватиться за развевающийся балахон. Но сам запыхался так, будто одолел невероятно крутой подъем. Тут ему в голову пришла мысль. Он остановился и подождал, пока тень оглянется в очередной раз. Дождавшись, перекрестился наоборот. Тень помедлила, будто пытаясь понять смысл жеста. Потом продолжила путь. Маркус пошел следом и увидел, как она скользнула в стеклянную дверь, ведущую наружу. Может, через эту дверь она и проникла в дом, избежав контроля при входе. В скором времени и Маркус переступил порог, с блаженством ощущая, как ночной холод ударяет в лицо, на миг пробуждая чувства, притупленные наркотиком. Тень направлялась к лесу и была уже далеко. Маркус не собирался упускать ее. «…если его не остановят, он не остановится». Но как раз когда Маркус начал понемногу приходить в себя, что-то тяжелое обрушилось ему на затылок. Боль молнией пронзила тело. Кто-то, подкравшись сзади, нанес ему удар. Падая, он терял сознание. Теряя сознание, успел разглядеть в нескольких сантиметрах от своего лица синие башмаки на ногах напавшего на него человека. Часть вторая Человек с головой волка 1 Ветер задувал порывами. Потом стихал. Метеорологический прогноз предсказывал на эту ночь грозные атмосферные явления. Между деревьев сквозили набухшие влагой молочного цвета небеса. Сильно похолодало, что тоже не предвещало ничего хорошего. А на ней была надета проклятая мини-юбка. – Говорят, мы должны целоваться?