– Правильно, – кивнул Клементе. – Мы должны заниматься Римским монстром, это дело первостепенной важности. Друг хотел казаться полным решимости, и Маркус решил ему подыграть. – Убийство полицейских произошло через два дня после нападения в сосновом лесу под Остией, – заявил Клементе. – Прошло еще два дня, и если убийца действует по определенной программе, он должен был нанести удар этой ночью. – Этой ночью шел дождь, – заметил пенитенциарий. – И что с того? – Соляной мальчик, помнишь? Он боится воды. Эта мысль пришла ему в голову ночью, когда он шел под дождем от института «Гамельн». Необходимость убивать снова и снова, характерная для серийных убийц, обусловлена наличием определенных стадий. Фантазия, замысел, воплощение. После нанесения удара убийце обычно удается усмирить инстинкт хищника с помощью воспоминаний, которые гарантируют ему чувство удовлетворенности на более или менее длительный период. Но в данном случае короткий интервал между нападениями указывает на то, что убийца воплощает совершенно определенный замысел. И что смерти, следующие одна за другой, – всего лишь этапы на пути достижения какой-то пока неясной цели. Стремление убивать тем самым обусловлено не насущной необходимостью, но хладнокровным намерением. Чего бы ни хотел добиться Римский монстр, он не выходил из своей роли. Послание, которое он пытался передать, означало, что соляной мальчик из института «Гамельн» вовсе не излечился от своей патологии. Наоборот, взрастил ее, сублимировал. – Он действует по сценарию, – убежденно проговорил Маркус. – И дождь туда тоже входит. Я посмотрел прогноз: сегодня ночью опять будет гроза. Если я прав, он нанесет удар послезавтра. – Стало быть, у нас фора – какая? Тридцать шесть часов? – спросил Клементе. – Каких-нибудь тридцать шесть часов, чтобы понять, как действует его ум. Пока мы можем сказать, что он очень хитер. Ему нравится убивать, нравится ошеломлять, он хочет посеять панику, но мы пока не знаем, что им движет. Почему именно пары? – Сказка про соляного мальчика, – проронил Маркус, потом объяснил другу, как профессор Йозеф Кропп в институте «Гамельн» использовал книжки в качестве терапии. – Думаю, монстр пытается рассказать нам свою сказку. Убийства – не что иное, как главы повествования. Он сочиняет в настоящем, но пытается раскрыть старую историю, полную боли и насилия. – Убийца-повествователь. Серийные убийцы обычно делятся на категории, в зависимости от образа действий и мотива, который ими движет. «Убийцы-повествователи» составляют часть более обширной категории «визионеров», они совершают убийства, повинуясь некоему альтер эго, с которым общаются и от которого получают инструкции, иногда в форме видений или «голосов». Повествователям же для их свершений требуется публика. Они как будто все время ищут сочувствия к себе и своим делам, хотя бы даже и в форме ужаса. Вот почему за пять дней до убийства монстр оставил сообщение на магнитофоне, спрятанном в исповедальне. …был… Случилось ночью… И все поняли, куда он всадил свой нож… …пришло его время… дети умерли… лживые носители лживой любви… и он был безжалостен к ним… соляной мальчик… если его не остановят, он не остановится. – В базилике Святого Аполлинария он говорил в прошедшем времени, как рассказываются сказки, – отметил Маркус. – И первая фраза, которая почти не записалась, начиналась с «жил-был». Клементе начинал понимать. – Он не остановится, пока мы не разгадаем смысл его истории, – добавил Маркус. – Но сейчас сложилось так, что монстр не единственная наша проблема. Они сражаются на два фронта. С одной стороны – безжалостный убийца. С другой – целый ряд людей, которые прячут концы в воду, убивая и заметая следы. Даже жертвуя собственной жизнью. Поэтому они на время отстранились от убийцы-повествователя и занялись этой второй стороной дела. Заодно Маркус ввел Клементе в курс того, что ему удалось обнаружить. Он начал с судмедэксперта Астольфи, который утаил улику с первого места преступления. Возможно, то была статуэтка из соли. После рассказал о том, как Космо Бардити напал на верный след, купив у Николы Гави книжку со сказкой о стеклянном мальчике. Именно вопросы, которые Бардити задавал повсюду, привлекли к нему внимание человека, который в конце концов и убил его, инсценировав самоубийство. Тот же человек пытался заколоть Николу Гави, он же напал на Маркуса после оргии на вилле у Аппиевой дороги: человек в синих башмаках, голубоглазый старик, живший в подвале института «Гамельн». – Астольфи и старик – доказательство того, что кто-то пытается скрыть правду и, возможно, защитить монстра, – заключил Маркус. – Защитить монстра? Почему ты так думаешь? – У меня сложилось такое впечатление. Монстру нужна публика, помнишь? Он любит, когда его прославляют. Поэтому я уверен, что видел его той ночью на вилле у Аппиевой дороги. Он пришел туда инкогнито, с фотоаппаратом, чтобы насладиться праздником в свою честь. Увидел, что я заприметил его, и сбежал. Пока я его преследовал, мне пришло в голову перекреститься наоборот, как это сделал Астольфи в сосновом лесу под Остией, когда выкапывал спрятанную им статуэтку из соли. – И что? – Я ожидал какой-нибудь реакции, но человек с фотоаппаратом уставился на меня так, будто этот жест ни о чем ему не сказал. – Зато человек в синих башмаках, старик, опознал это извращенное крестное знамение, поэтому ударил тебя и оставил лежать без сознания в саду виллы. Правильно? – Полагаю, да. Клементе призадумался. – Монстр под защитой, но сам не знает о том… Почему? – Мы к этому подойдем, – пообещал Маркус. – Кажется, в институте «Гамельн» я напал на верный след. – Он ходил по комнате, пытаясь осмыслить то, что увидел ночью. – Старик в подвале перекрестился наоборот, потом убежал и устроил пожар. На первый взгляд поступок безумца, но я не думаю, чтобы тут было безумие. Скорее, то была демонстрация. Да, он хотел продемонстрировать передо мной свою решимость сохранить тайну. Не думаю, чтобы он остался в живых: я долго стоял возле дома, но оттуда так никто и не вышел. По правде говоря, мне самому чудом удалось выбраться. – Как и Астольфи, он предпочел лишить себя жизни, только бы не заговорить. – Клементе пребывал в смятении. – Что же это за тайна такая? – В одной из комнат института «Гамельн» под обоями с персонажами из сказок было скрыто изображение антропоморфной фигуры: человек с головой волка, – припомнил пенитенциарий. – Нужно, чтобы ты провел для меня исследование и нашел смысл этого символа. Что он обозначает? Думаю, с ним связано многое в прошлом. Клементе согласился. – Это единственный след, который ты обнаружил в институте? Маркус показал на черный чемодан, который друг прикатил с собой. – Ты принес видеомагнитофон? – Как ты просил. – Я нашел видеокассету. Это единственное, что удалось спасти от огня, но думаю, дело того стоило. – Маркус взял кассету со стула и протянул другу. Тот прочел на этикетке: ПСИХОПАТ-ВСЕЗНАЙКА. Маркус пояснил: – Маленькие пациенты не называли своих имен и не знали имен товарищей. Кропп давал им прозвища, связанные со сказкой, которую он выбирал для терапии. Доктор стремился восстановить личность ребенка. Никола Гави, например, был «хрупким и опасным», как стекло. А соляной мальчик из сказки был умнее других ребят, но именно поэтому все его избегали: он разрушал все, к чему прикасался. Гави сказал, что у этого мальчика был высочайший коэффициент умственного развития… Клементе начал догадываться. – Христос определил своих учеников как «соль земли», чтобы подчеркнуть всю ценность их знания: ведь им явлена истина в Боге. С тех пор соль стала синонимом мудрости, – заключил он. – Соляной мальчик и в самом деле был умнее других ребят. – Психопат-всезнайка, – повторил Маркус. – Думаю, на этой видеокассете мы увидим нашего монстра в детские годы. 15 Лаборатория технологического анализа – ЛТА – при квестуре Рима была одной из самых передовых в Европе. Она занималась всем, от расшифровки ДНК до тонкой электроники. Руководил ею Леопольдо Стрини, тридцатипятилетний эксперт, бледный, лысеющий, в очках с толстыми стеклами. – Здесь мы разгадываем коды и восстанавливаем содержание разговоров по телефонной и сотовой связи, – объяснял он Сандре. – Если, к примеру, в записи имеются пробелы, аппаратура ЛТА в состоянии заполнить их точно теми словами, какие были произнесены. Или фотография, сделанная в темноте: мы можем проявить изображение так, будто все происходило ясным днем. – Как это у вас получается? – спросила Сандра. Стрини подошел к одному из терминалов, стоящих в просторной комнате, и с довольным видом похлопал по монитору: – Благодаря мощнейшему передовому программному обеспечению уровень допустимой ошибки для нас – ноль целых девять сотых. Компьютеры – вот в чем заключалась тайна этого места. ЛТА обладала технологиями, какими не владел никто другой, будь то государственное учреждение или частная фирма. Просторная комната, где все это помещалось, располагалась в подвале квестуры. Окон там не было, работала вентиляционная система, которая поддерживала постоянную температуру, чтобы сложные приборы не вышли из строя. А серверы, которые обслуживали все эти технологии, были погружены на глубину добрых семь метров, под фундамент старинного дворца на улице Сан-Витале. Это место, подумала Сандра, то ли биологическая лаборатория – вот стойка с микроскопами и всем прочим, – то ли центр информатики и электроники, о чем свидетельствуют паяльники, платы и различные инструменты. В настоящее время ЛТА работала над ДНК Римского монстра: образец ее был получен с рубашки, которую убийца по оплошности оставил в машине пары, подвергшейся нападению в Остии. А также занималась исследованием вещественных доказательств, изъятых из квартиры судмедэксперта Астольфи. Но по распоряжению руководителей квестуры эти последние были засекречены, напомнил себе Леопольдо Стрини. Значит, невероятно, чтобы Сандра Вега, простой фотограф-криминалист, пришла к нему по этому поводу. – ДНК убийцы нам ничего не дает, – проговорил эксперт, разводя руками. – Никаких совпадений с другими сходными делами и с пробами, которые мы взяли у всех когда-либо осужденных за подобные преступления или просто подозреваемых. – Я хочу попросить тебя об одолжении, – перебила его Сандра и протянула мобильник, который отдал ей Иван, жених Пии Римонти. – Что нужно сделать? – В исходящих звонках – сообщение от коллеги, убитой три дня назад. Но сначала давай послушаем. Стрини принял мобильник из рук Сандры, словно священную реликвию. Потом, молча разглядывая его, направился к терминалу. Подсоединил мобильник, ввел через клавиатуру несколько команд. – Ищу голосовое сообщение, – объявил он и щелкнул по клавише, которая давала выход непосредственно в раздел входящих звонков. Потом настроил колонки, стоящие на столе, до предела увеличив звук. Запись пошла. Электронный женский голос поприветствовал их и сообщил, что в почтовом ящике имеется заархивированное сообщение. Потом объявил дату и, что самое главное, время отправления: три часа ночи. Наконец пошло само сообщение. Стрини ожидал с минуты на минуту услышать голос Пии Римонти. Но слышно было одно лишь молчание, которое продлилось секунд тридцать. Потом телефон отключили.