– Я не шучу. – Слава богу, что они быстро разобрались. – Ну да… – тяну я. – Ты звучишь как-то неубедительно. – Что? Я ее не убивал. – Нисколько не сомневаюсь, – резко отвечает он. – Просто… Слыхал про первое впечатление? Часто оно становится определяющим. – Тео, ты меня уже запутал. Ты это о чем? – Сам не знаю. Тот детектив, который со мной говорил… Он умный. С развитой интуицией. Такой не будет пускаться в безумные поиски. – Но они же поняли, что это был медведь, и выследили его. – Так и есть. – Я беру пробирку и вращаю ее в луче солнца, проникающем в щель в двери. Что-то отражает свет. – Ты уже говорил с ее родителями? – спрашивает Джулиан. Я прищуриваюсь и вижу волосок. Он короткий, толстый и прямой, у человека такой не вырастет – во всяком случае у здорового. – Тео? – Послушай, Джулиан, ты знаешь специалистов по медведям? – Мы финансировали один проект по разновидностям медведей. Хочешь поговорить с его участниками? Не знаю, о чем бы я их спрашивал. – Нет. Тут такое дело… У меня есть образец ее крови и, наверное, шерстинка медведя. – Ты собрал материал? – Не совсем. Не важно. Я возвращаю пробирку на столик. – Хочешь, чтобы кто-нибудь посмотрел? – Нет, этим занимается Рыболовство и охрана животных. Прости, наверно, я просто не в себе. – Ты ведешь себя как ученый. Если хочешь, можем подождать и посмотреть, что они скажут. Хотя, скорее всего, они просто подтвердят, что это медведь. Мне было бы любопытно узнать, было ли с ним что-то не так или Джунипер каким-то образом сама спровоцировала нападение. То, что предменструальный синдром привлекает медведей – наверное, миф? – Сказать по правде, не знаю, собрано ли достаточно данных. Но я не стал бы это серьезно обсуждать. – Наверное, – соглашается Джулиан. – Позволь спросить, если бы к Джунипер попала пробирка с твоей кровью и медвежья шерсть, то ты захотел, чтобы она кому-то все это показала? – Да, но я недостаточно ее знаю, чтобы утверждать, что она стала бы… – Поверь, стала бы. Присылай. – Хорошо. – Что угодно, лишь бы от этого избавиться. – Ты уже говорил с ее матерью? – опять спрашивает он. Это его «уже» звучит странно. Можно подумать, что это мой долг. Дерьмо. Конечно, я должен позвонить. Какой же я засранец. Это так по-человечески – позвонить и выразить соболезнования. Но я сомневаюсь. – Еще нет. Ищу ее номер. – Полиция тебе его не дала? Я даже не подумал спросить. – Я… Прямо сейчас этим займусь. – Я его тебе скину. Я сам позвоню немного позже. А тебе бы хорошо с этим не медлить. Все-таки ты ее любимый преподаватель и так далее. Любимый? – Конечно. Прямо сейчас и позвоню. – Договорились. Я пришлю курьера за образцом. У меня есть лаборатория, делающая все быстро, потом расскажу подробнее. Джулиан, как всегда, чертовски предусмотрителен. Мы прощаемся, и я смотрю на номер телефона матери Джунипер. Как выразить свои чувства словами? Как объяснить, почему это случилось именно по моей вине? Я знаю, что сидение здесь в темноте не приблизит меня к ответу. Я набираю номер, надеясь, что хотя бы раз в жизни отыщу правильные слова в правильный момент. Глава 12. Бабочки – Алло. – Голос матери Джунипер звучит немного напряженно, но все еще уверенно. Для нее кошмар начался несколько дней назад, когда Джунипер пропала. Наверное, истекшее время позволило ей хоть как-то свыкнуться с неизбежностью. – Здравствуйте, это Тео Крей. Несколько лет назад я был преподавателем вашей дочери. Хотел принести вам соболезнования. – Совершенно бессмысленное слово, но я не представляю, чем его заменить. – Профессор Тео? – Ее голос становится громче. – Спасибо, что позвонили. Это много для меня значит. – Не знаю, говорили ли вам об этом, но я сейчас нахожусь в том же районе. – То, что сначала в жестоком убийстве вашей дочери заподозрили меня, мы опустим. – Да, я знаю. Джунипер об этом упоминала. – Вот как? – Да. Она следила за вашими исследованиями. Излишне говорить, как сильно вы ее вдохновляли. Я? – Она была замечательной студенткой. – Она вам когда-нибудь говорила, что это благодаря вам она не бросила учебу? – Гм… Нет. – Она вообще ничего мне не говорила, потому была для меня не более чем фамилией из списка для переклички. – У нее был сложный период. Проблемы с женихом, годом раньше умер ее отец. Это был напряженный период. Она говорила, что вы вселили в нее надежду. Она хотела быть похожей на вас. Походить на меня? Социально невежественного наблюдателя? – Спасибо, приятно слышать. Мне нечасто это говорят. – Правильнее было бы сказать «никогда». – Уверена, вы скромничаете. То, что вы позвонили, много значит… На самом деле ей следовало бы на меня наорать. – Я просто хотел… Мне очень жаль. – Мой голос срывается. – Мне бы хотелось быть лучшим учителем. Жаль, что я не сказал ей о необходимости быть осторожнее. Простите, миссис Парсонс. Зря я вам это говорю. – Ничего. Я стараюсь привыкнуть к тому, что… – Мне слышно, как она пытается сдержать слезы. – Она была моей маленькой девочкой. Теперь ее нет. – Мне очень жаль… – Я глубоко вздыхаю, шмыгаю носом. – Доктор Тео, почему она оказалась там одна? – Сначала ее тон был сердечным, потом сдержанным, теперь он отстраненный. – Не знаю. Не знаю даже, чем она здесь занималась. Жаль, что я не потратил еще немного времени, рассказывая, как важна осторожность. – Мне стыдно, что я ее осуждаю, и я сразу иду на попятный. – То есть… Я хочу сказать, что… – Она всегда помнила об осторожности. В летние месяцы она работа в Йеллоустоне, в лесничестве. Часто встречала медведей и всегда знала, что нужно держаться подальше. Наверное, единственный раз, когда не посмотрела, и вот… Я впервые слышу, что Джунипер работала в лесничестве. Выходит, она была подготовлена лучше, чем я думал. Теперь мне вдвойне стыдно, что я объяснял ее гибель беспечностью. Приписывать несчастье других их собственным оплошностям – предосудительное самоутешение. Наверное, она имела больше навыков выживания в поле, чем я сам. Тем бессмысленнее и необъяснимее ее гибель. Сейчас не время спрашивать, но я должен знать. – Чем занималась здесь Джунипер?