Конечно, я рассказывал Конни об этих тяжелых поездках, но, кажется, она по-настоящему поняла меня, только испытав всё на себе. Да, в этот раз мы не держали пистолеты в руках, а пальцы не лежали на спусковом крючке, но стиль езды остался таким же головокружительно опасным. Конни до побелевших костяшек цеплялась за любые предметы, которые помогали удержаться на месте. Пока мы мчались по изменчивым горным дорогам, я пытался приобнять ее, но она окаменела от страха. Здание «Каса де Мария и эль Ниньо» было единственным на тихой улочке на окраине города. Подъездная аллея, длинная и грязная, уперлась в ворота ограды. На площадке за забором носились и играли дети. Два гринго с огромным полицейским сопровождением явно их заинтересовали, и часть детей подбежала нас поприветствовать, а другая часть хватала за руки, пока мы шли по лужайке к главному зданию. Позже нам сказали, что каждый из них надеялся, что мы пришли именно за ним. Просторное здание приюта внутри оказалось чистым, а стены украшали рисунки детей. Все сотрудники вели себя вежливо и профессионально. Проходя по коридорам, мы слышали, как дети поют, играют и смеются. На нас это произвело глубокое впечатление. Мы не слышали, чтобы кто-то из детей кричал или плакал. Мария – директор, с которой мы несколько раз общались по телефону, – уже ждала нас. Хорошо одетая женщина среднего возраста, очень вежливая, она свободно говорила по-английски и сказала, что несколько раз бывала в США. Мария передала нам кипу документов, согласно которым до завершения процесса удочерения мы становились временными опекунами. Мэнди мы могли забрать сразу, но потом нужно было приехать в Медельин еще раз для окончательного оформления документов. Мы подписали документы, быстро просмотрев строчки с датой рождения, весом при рождении и именем матери Мэнди. После выполнения всех бюрократических формальностей нас отвели в большую комнату к Мэнди. Ее привезла патронатная мать, которая сразу взяла на воспитание другого ребенка. Пятимесячная Мэнди разулыбалась, едва увидела нас, и на ее нежных щечках образовались маленькие ямочки. У нее были красивые глаза и удивительно длинные ресницы. Когда ее брали на руки, она не плакала и не куксилась. Мария дала нам ее подержать, и мы сразу растаяли. Мы переживали, как Моника, которой исполнилось четырнадцать месяцев, примет младшую сестру. Когда мы вернулись вечером, Моника встретила нас у дверей вместе со Сьюзан Жак, нашей ближайшей подругой в Колумбии и женой знакомого агента УБН. Сьюзан сидела с Моникой, пока мы ездили в Медельин, и помогла подготовить ее к приезду Мэнди. Мы еще за несколько недель начали рассказывать Монике, что скоро у нее появится маленькая сестренка, с которой можно будет играть. Едва мы перешагнули порог, радостная Моника сразу вошла в роль старшей сестры. Мы постелили на пол одеяла и присели, чтобы представить девочек друг другу. Конни познакомила Монику с Мэнди и объяснила, что теперь это ее сестра. Моника тут же подсела к Мэнди и начала что-то лепетать, предложила Мэнди бутылочку, принесла свои салфетки и куколку. Мы внимательно наблюдали за обеими, ведь Моника еще не понимала, насколько хрупкими бывают дети. Моника передавала Мэнди большие игрушки и кукол, но Мэнди была слишком мала, чтобы удержать их, и просто роняла. В основном они падали рядом с ней, но парочка приземлилась прямо на нее, поэтому мы не спускали с девочек глаз. В целом было видно, что они сразу признали друг дружку сестрами и между ними с первого же дня установилась особая связь. Через несколько недель мы вернулись в приют для окончательного оформления бумаг. Сотрудники НПК встретили нас в аэропорту Рионегро. В этот раз обошлось без боевого вертолета, нас домчали в город на внедорожниках, и мы подписали оставшиеся документы. Мэнди официально вошла в семью. Покончив с формальностями, мы хотели покинуть просторный кабинет, чтобы скорее вернуться к дочкам в Боготу. Но Мария попросила о приватной беседе. Мы заволновались, что что-то не так с усыновлением, и уселись на стулья с прямыми спинками. Мария заверила, что все бумаги оформлены верно и Мэнди у нас не отберут. – Я хочу знать, кто вы такие, – сказала Мария, неотрывно глядя на меня. Я выразил удивление, и Мария извинилась за прямоту и объяснила, что отдала на усыновление американцам немало детей, но впервые видела в сопровождающих такое количество охраны. – Я сотрудник Министерства юстиции США, – ответил я, пожалуй, чересчур резко. Мне не хотелось сообщать детали. Но Мария явно понимала, что я многого недоговариваю – намного больше, чем сообщают официальные документы, которые мы подали для усыновления и в которых значились сотрудниками правительства США. – Пожалуйста, скажите, какую должность вы занимаете в Министерстве юстиции? – настаивала она. – Это не выйдет за пределы кабинета. Мне нужно знать. Я спросил, знает ли она, чем занимается УБН. Ее брови поднялись, а лицо озарила широкая улыбка. – Так я и думала, – сказала она и указала на восьмиэтажный дом на холме, который возвышался над приютом и был виден из большого окна в ее кабинете. Мария спросила, знаю ли я, кто там жил. Я ответил, что это здание «Монако», ныне покинутое, и в нем раньше жил Пабло Эскобар с семьей. Именно у этого здания «Лос-Пепес» взорвали бомбу в последние месяцы преследования членов Медельинского картеля. Я всё еще не понимал, к чему ведет Мария, и спросил, в чем дело. Мария поспешила заверить, что всё в порядке: она и все сотрудники приюта очень благодарны Национальной полиции Колумбии и американцам за борьбу с наркомафией и преступностью в стране. А затем со слезами на глазах Мария рассказала о своем сыне, который заканчивал школу и готовился к поступлению в колледж. Однажды он оказался не в том месте и не в то время, угодив в эпицентр разборок наркоторговцев. Прежде чем сын с друзьями покинули опасную зону, наркоторговцы устроили перестрелку, сын Марии попал под перекрестный огонь и мгновенно погиб от шальной пули. Не представляю, что пережила Мария с семьей, но для Колумбии под гнетом Пабло Эскобара это была типичная история. Тысячи ни в чем не повинных семей и детей заплатили за это своими жизнями. После ее рассказа я не мог молчать и рассказал Марии, что мы с Хавьером – те два гринго, которые провели на близлежащей базе Карлоса Ольгина почти два года и работали в составе Особого поискового отряда, охотившегося за Эскобаром. Мария расплакалась. Встав из-за стола, она обняла меня и Конни. – Спасибо, – сказала она сквозь слезы. – Спасибо, что забрали малышку. И спасибо за всё, что вы сделали для Колумбии. Мария проводила нас к полицейской колонне, дожидающейся у здания, и помахала на прощание. Благодарности Старая пословица гласит: «Найди дело по душе – и тебе не придется работать ни дня». Нам с Хавьером посчастливилось найти такое дело и стать специальными агентами УБН. Мы хотим поблагодарить УБН за предоставленные ресурсы и защиту в ходе поисков Пабло Эскобара. В частности, мы благодарим своего начальника Джо Тофта за смелость и уверенное руководство. Мы с Хавьером работали непосредственно на месте, в Медельине, но не стоит забывать всех мужчин и женщин, сотрудников УБН, которые каждый день самоотверженно работали над делом Эскобара и не получили заслуженного признания. Наши коллеги-агенты, аналитики, следователи и административно-технический персонал – все занимались этим делом и так или иначе внесли свой вклад в успешное его завершение. Особого признания заслуживает работа Национальной полиции Колумбии, которой принадлежит львиная доля успеха в деле поимки Эскобара. Для нас с Хавьером было честью участвовать в организованном полицией расследовании. В ходе поисков крупнейшего в мире наркотеррориста тысячи полицейских были убиты и ранены, но это не поколебало позиции НПК в борьбе со злом. У полицейских хватило смелости отвести страну от края пропасти и одержать победу. Нелегко пришлось и нашим близким. Моя жена Конни неоднократно жертвовала своей карьерой сертифицированной медсестры и следовала за мной, куда бы ни забрасывала меня служба. Пока я был на заданиях, она провела немало ночей, гадая, что со мной, не ранен ли я и не убит ли. Не каждая справится с таким напряжением. Конни помогала мне выполнять мою миссию и в то же время не забывать об обычной жизни. Агент УБН – это не профессия, а стиль жизни, и он частенько выдергивал нас с Хавьером из семьи. Я пропустил немало важных школьных событий и праздников, которые должен был провести с детьми. Наши семьи заслужили самую искреннюю благодарность за терпение и понимание во время наших долгих отлучек. Начиная эту книгу, мы с Хавьером ничего не знали о писательстве и издательском деле, но нам повезло познакомиться с настоящими профессионалами, благодаря знаниям и опыту которых «Охотники за головами» увидят свет. Эти люди стали нашими друзьями. Сердечно благодарим писателя Изабель Винсент, которая свела воедино наши обрывочные рассказы и превратила их в литературное произведение; нашего литературного агента Люка Джанклоу и Клэр Диппель из литературного агентства «Джанклоу-энд-Несбит», которые сопровождали нас на протяжении всего процесса и продолжают поддерживать сегодня; создателя и исполнительного продюсера сериала «Нарко» Эрика Ньюмана, который заинтересовался нашей историей и познакомил со своим давним другом Люком Джанклоу; а также Марка Резника, Ханну О’Грейди, Мишель Кешмен и всю команду «Сент-Мартин Пресс», которая дала нам возможность вытащить истину на свет и восстановить справедливость. Спасибо всем вам за поддержку и мудрость! И наконец, мы благодарим Бога за защиту и указание направления. Когда нас с Хавьером спрашивают, как нам удалось выжить, на ум приходит масса самых разных причин, но первым делом мы всегда благодарим Бога за то, что уберег от бед в самых тяжелых обстоятельствах. Мы считаем, что у Бога были планы на каждого из нас и Он хотел, чтобы нас не убили в смертельно опасной погоне за самым жестоким преступником в мире. До прибытия пожарных патрульный Стив с напарником Дейвом Гейтером спасли из загоревшегося ночью дома мать и ребенка. Блуфилд, штат Западная Вирджиния, ок. 1980 г. (Bluefield Daily Telegraph) Стив с коллегами – агентами из «Группы-10» – после конфискации пятисот килограммов кокаина. Майами, штат Флорида, осень 1988 г. Наличные и ювелирные украшения, конфискованные у двух преступников, отмывавших денежные средства. Майами, штат Флорида, весна 1991 г. Стив, Береговая охрана США и Королевская полиция Багамских Островов после конфискации семидесяти двух килограммов кокаина. Фрипорт, Багамские Острова, осень 1989 г. Хавьер в кокаиновой лаборатории в джунглях Колумбии. (Из архива специального агента УБН Джона Ивински, ныне покойного) Хавьер и Боб Браун, американский военный чиновник в отставке, представитель Программы содействия в борьбе с распространением наркотиков (Narcotics Assistance Program), приписанный к посольству Боготы, в кокаиновой лаборатории в джунглях Колумбии. (Ивински) Хавьер и сотрудник Национальной полиции Колумбии на ранчо Пабло Эскобара «Асьенда Наполес» в окрестностях Медельина. Часть ранчо занимал тематический парк с фигурами динозавров в натуральную величину и зоопарк с экзотическими животными со всего мира. (Ивински) Хавьер у входа в поместье и зоопарк Пабло Эскобара. (Из архива специального агента УБН Гэри Шеридана.) Конни и Стив в романтическом океанском круизе. Форт-Майерс, штат Флорида, сентябрь 1990 г. Хавьер в смокинге перед торжественным вечером в посольстве Боготы, 1991 г.