– Молодца! – одобрительно рыкнул тот. – И ответ дал, и ничего конкретного не сказал. Думалка работает! Пару связок он мне еще показал, а после того как заметил, что сабля в моей руке подрагивает, занятие прервал. – Все, на сегодня закончили, пойдем выпьем стаканчик да за жизнь поговорим, – кивнул он в сторону так и не открытой бутылки. – Деньги за… – заикнулся было я, но он меня прервал: – Ваня, не в деньгах счастье, потом рассчитаешься. Спорить я с ним не стал, понял уже его характер – упертый он и гордый. Чуть что не по нем, так и без учителя могу остаться, а он мне необходим. Разлив по стаканам вино, Петр Евграфович чокнулся со мной и залпом выпил, крякнул, усы пригладил и задумчиво проговорил: – Странный ты парень, выправка чувствуется, оружие слушается, но так быстро научиться невозможно. Хотя, – он запустил пятерню себе в волосы, – можа, талант? Ничего ему не отвечаю, закурил папиросину – молчу. – Понимаю, карьеру в городе тебе сделать сложно, правильный путь выбрал, да и время смутное, – задумчиво протянул ротмистр. – Почему смутное? – не удержался я от вопроса. – Многим развитие и направление России неугодно, – поморщился мой учитель. – Не сегодня завтра война случится, а с кем? – покрутил он головой. – Стервятники кружат, да клюнуть опасаются. Сейчас у нас напряженные отношения с Англией и Европой, кто-то из них первым ударит. – Японцы? – осторожно спросил, помня, что случалась такая война в российской истории моего мира. – Эти не полезут, – отмахнулся тот. – Понимают, что слабее, да и смысла нет. И не про то разговор: ты, если мечту свою осуществишь, военных держись, там подняться быстрее. А сабля, тут ты прав, в твоем деле вряд ли поможет. Вот пострелять – вполне вероятно, придется. Как у тебя с этим обстоит? – До тира не дошел, но глаз зоркий, – чуть усмехнулся я, вспомнив стрельбище и как мне пророчили в свое время карьеру чемпиона или, на худой конец, снайпера. – А давай по бутылкам постреляем! – оживился ротмистр. – Если с двадцати метров уступишь мне в одном поражении мишени, то урок сегодня бесплатен, а нет – с тебя полуторная плата. Идет?! – Не совсем понял, – озадачился я, но потом сообразил: – А! Так ты предлагаешь мне фору в один выстрел? Если из четырнадцати поражу тринадцать бутылок, а ты все, то платить за сегодня не нужно. Так? – Ага, правильно, – чему-то заулыбался ротмистр. – Легко! – согласился я, но потом уточнил: – А в том, что мы пальбу в городе откроем, ничего страшного? – Ты о чем? – Выстрелы-то панику не поднимут? Соседи, жандармы? – объяснил я свои сомнения. – Все привыкли, – пожал плечами ротмистр. – Городовой может зайти поинтересоваться, не случилось ли чего. А соседи привыкли. – Ну, если уверен, то я согласен. – Отлично, собирай бутылки и ставь их вон там, – указал ротмистр рукой, – а я револьверы принесу. Бутылки предложил учитель установить у стены сарая или какого-то подсобного помещения. Стены выложены из больших булыжников и имеют характерные отметины от пуль. Да и битым стеклом там все усеяно. Не один десяток раз по ним палили, это своеобразный тир у ротмистра в отставке. С поиском тары у Петра Евграфовича проблем не возникло. Зато передо мной встал выбор непростой! Показать свое умение или проиграть учителю? Тут дело не в деньгах и собственной гордости: он озадачится моей меткостью, так как парень моего возраста никак не должен хорошо стрелять из револьвера. – Расставил? Молодца! Выбирай! – положил Петр на стол две кобуры с оружием и из кармана высыпал пару пригоршней патронов. Осторожно вытащил я револьвер и удовлетворенно хмыкнул про себя. Почти новый, самовзводный, системы наган, изготовленный на Тульском заводе. Немного непривычен в руке, это не ПМ или «грач», хотя у каждого есть собственные достоинства и недостатки. Мы с парнями в подразделении так и не пришли к однозначному мнению, что лучше. Однако единогласно признали, что наган по надежности оставил всех далеко позади. Хм, точно ли смогу метко из револьвера стрелять? Балансировка тут непривычная, хотя рука-то моя сейчас не набита. – Этот возьму, – прокрутил барабан, а потом стал его снаряжать. Движения не слишком уверенны, но уж как зарядить револьвер, знаю, да и сложного там ничего нет. Ротмистр за моими действиями понаблюдал, а потом и второй револьвер достал, после того как зарядил, сказал: – Так, стреляем по очереди, я первый, ты второй. – Понял, – коротко ответил я ему. Ротмистр без взвода курка, от живота, не целясь выстрелил, и первая бутылка разлетелась вдребезги! – Рот закрой – ворона залетит! – рассмеялся Петр. Н-да, такого я никак не ожидал. До «мишеней» метров двадцать с небольшим, но чтобы от живота и с тугим курком… Прицелился и я, предварительно взведя курок, пижонить не стал, револьвер поднял на уровень глаз и медленно нажал на спусковой крючок. Пуля чиркнула у горлышка бутылки, выбив кусок стекла. Закачавшись, моя мишень все же упала. – Будем считать – попал! – улыбнулся Петр и произвел четыре быстрых выстрела. Все пули нашли цель. Настала моя очередь. Выцеливал долго, но попал. Ротмистр одобрительно кивнул и выстрелил последними двумя патронами, вновь удачно. Блин, он лупит от живота, такое ощущение, что не целится вовсе, и без предварительного взвода, а это намного сложнее, ход тяжелее, и дернуть ствол можно на раз! Нет, повторять за ним я не готов. Прицелился, но нажать на спусковой крючок не успел – в ворота забарабанили, и кто-то проорал: – Евграфович! У тебя все в порядке?! Чего опять палишь – людей пугаешь? Отворяй! – Городовой Григорий приперся, – хмыкнул мой учитель. – Иван, обожди пока, не пугай жандарма! – дал он мне указание, а сам отправился к калитке, на ходу крикнув: – Успокойся, тут нет бомбистов и революционеров, все в порядке, иду уже, и свистеть не вздумай! Петр распахнул калитку, пропуская во двор городового. Тот осмотрелся, поправил усики и, сняв фуражку, смахнул пот: – Вот для чего ты меня бегать заставляешь? Иду с обходом, слышу – палят! Нет, сразу же на тебя подумал, но ты же клялся, что тишину нарушать не станешь! – укоризненно попенял городовой ротмистру. Сам представитель власти молодой, щупленький, выглядит как мальчишка, одетый в форму, усики мягкие и редкие, годков ему двадцать – двадцать три, не больше. – Гриша, так то про ночное время мы с тобой договаривались, – усмехнулся Петр. – Проходи, попей, а то ведь запыхался. – Сперва поговорим, – хмуро глянул на меня городовой. – Это кто? – Ученика взял, решили пострелять. Кстати, а ты на саблях развлечься не желаешь? Ивана погоняешь, а может, он тебя, – предложил Григорию мой учитель. – Я на службе, – сокрушенно покачал тот головой. – И зубы-то ты мне, Евграфыч, не заговаривай! Неужто не слышал про указ, что стрелять в столице разрешено в специально отведенных местах? – И? – пожал плечами Петр. – Чем тебе данное место не по нраву? Участок мне принадлежит, место под стрельбу отвел – все в лучшем виде! – Но… – возразил было городовой, однако бывший ротмистр не дал ему высказаться: – Мы стреляем в городе или на моей территории? Правильно! На моей! Так какие претензии? Тишины не нарушаем, а в тир идти неохота. – Так ведь указ… – чуть растерялся городовой. – Ты на моей территории, указ же действует для города, – хмыкнул Петр. – Но дом-то твой в городе расположен! – привел аргумент городовой. – И? Можешь меня в суд оттащить – толку-то! – Эх, не гоняй ты меня в детстве и свистульки не вырезай, докладную бы накатал. Ладно, Евграфыч, палите, но в ночное время – ни-ни, – выдал городовой. – Гриш, а может, составишь нам компанию? Хотя бы постреляем? – предложил мой учитель. – У меня патроны есть, револьвер найдется, чтобы ты своего казенного не портил. От предложения такого городовой отказаться был не в силах. Даже полстакана вина выпил, когда мой учитель ходил за еще одним револьвером. Честно говоря, такое количество оружия меня озадачило. Нет, понимаю, если бы револьверы разных систем имелись, но нет, опять обычный наган! Не выдержал, спросил учителя: – А для чего столько оружия тебе? – Считаешь, много? – хмыкнул тот, а потом пояснил: – Люблю с двух рук пострелять, на скорость, бывает так: поставишь мишеньки, зарядишь револьверы и… пуф-паф! – И многому ты, Иван, обучился? Кстати, а для чего тебе сия наука? – подозрительно посмотрел на меня городовой, снимая перевязь с саблей и кладя ее на стол. – На охранителя собирается экстерном сдавать, – вместо меня ответил Петр. – Это те состязания, которые начнутся в понедельник? – уточнил Григорий, сноровисто заряжая револьвер. – Еще не решил, – честно ответил я, так как и не подозревал о предстоящих соревнованиях, на которых можно получить чин охранителя. – Это чья школа проводит? – нахмурился ротмистр. – Полковника Греева Семена Михайловича, – ответил Григорий и прицелился. – Знаю его, сталкивался в турецкой кампании, башковитый мужик, хоть и пехота, – кивнул задумчиво Петр. Городовой начал стрелять, из семи выстрелов поразил пять бутылок, одна пуля чиркнула по горлышку (как и мой первый выстрел), но мишень устояла, а последнюю он откровенно мазанул, дернув револьвер. – Все, пойду, – с сожалением положил Григорий на стол оружие и взял в руки саблю. – На службе я, обязан за порядком следить, а получается, сам указ императрицы нарушаю. Это все ты, – улыбнулся он и ткнул пальцем в сторону моего учителя, – змий-искуситель, знаешь же, что пострелять люблю. – И, как правило, последний выстрел сливаешь, выдержки так и не хватает, – попенял ему Петр, а потом спросил: – А следующие состязания когда?