Грудь мальчика тяжело вздымалась, я склонился над ним, приложил ухо к груди и услышал хрипы. Мля, похоже, это тяжелая форма воспаления легких. Из-за чего он заболел, не так важно, но справиться с такой болезнью без антибиотиков… Н-да, пенициллин сейчас не помешал бы. Но стоит ли кормить пацана плесенью и давать настойку прополиса? Кстати, еще не факт, что у Марии Александровны мое лекарство осталось. А сумел ли Лаврентий новое сделать, я спросить еще не успел. После того как принесли водку и я обтер мальчика, температура у него немного упала, и я уже решил, как попытаюсь его спасти. Нет, и тут это будет чистой воды шарлатанством и надеждой на удачу, но другого выхода не видел. Да и болезнь на самом деле запущена, пацан пару раз кашлял и выплевывал гнусно пахнущую зеленую слизь. Глава 17 Партнерство Прошка привез Лаврентия, который ни в какую не пожелал передавать настойку и плесневелый хлеб кучеру. Слуга графини и в комнате у мальчика с сожалением, как мне показалось, расстался с корзинкой, где у него в котелке лежал плесневелый хлеб и полбутылки прополисовой настойки. – Иван, и этим ты вылечил графиню? – с изумлением посмотрел на разложенный на столе хлеб профессор. – Давайте мы с вами потом это обсудим, – смахнул я пот со своего лба. Решиться на последний шаг не так-то просто, особенно когда видишь перед собой такое «лекарство». Как рассчитать дозировку прополиса? Понимаю, что поить мальчика спиртом никак нельзя, необходимо разбавить водой. Но не потеряет ли настойка свои свойства? И сработает ли в данном случае плесень? – Лизавета Сергеевна, – обратился я к матери мальчика. – Прогноз на выздоровление… – Ты кого привела?! – показался в дверях пожилой пузатый мужик с полупустой бутылкой коньяка в руке. – Опять шарлатаны?! Гнать всех в шею!!! – Петр, вы пьяны! – пошла на него хозяйка дома. – Подите проспитесь, а потом поговорим! – А за это время, ик, ты моего наследника угробишь? Не позволю! – Граф погрозил кулаком и допил из горла коньяк, а потом себе под ноги грохнул бутылку. Осколки разлетелись во все стороны, хозяин дома покачнулся и грязно выругался. Лизавета Сергеевна, что-то бурча себе под нос, подошла к графу и толкнула его в грудь. Вероятно, тот никак такого не ожидал, а может, перепил с горя, но из детской вылетел и с руганью грохнулся на пол, где почти мгновенно захрапел. – Господа, простите за этот инцидент, муж сильно переживает, – посмотрела она на меня с надеждой в глазах и попросила: – Господин Иван, прошу вас, продолжайте. – Гм, дело в том, что ваш сын в крайне тяжелом состоянии, и спасти его может не получиться, – начал я говорить, понимая, что не могу подобрать необходимые слова, и посмотрел на профессора. – Голубушка, – продолжил Семен Иванович, подходя к хозяйке дома, – вам самой все прекрасно известно, да и не далее пары часов назад я рекомендовал вызвать священника. Тем не менее появилась робкая надежда на благополучный исход для Сереженьки, если согласитесь с лечением. Но хочу сразу предупредить, что, так как мальчик в таком состоянии, мы не гарантируем результата. Если вы с этим согласны, то мы готовы приступить, не так ли, Иван? – Да, все так, – кивнул я. – Я все понимаю, – кивнула женщина, закусив нижнюю губу, – приступайте же! – Лиза, держись, – подошла к хозяйке Мария и взяла подругу за руку. Я подошел к столику, взял стакан с водой и вылил примерно половину в ковшик, где лежала марля в водке. На глаз отлил граммов двадцать – тридцать из бутылки в стакан с водой и взболтал. Профессор молча наблюдал за моими действиями, время от времени тиская бородку. – Мама, – слабо произнес мальчик, открыв глаза. – Сереженька! – кинулась к постели хозяйка, но профессор ее перехватил, а я присел на корточки перед пацаном. – Сережа, я тебе сейчас дам одно невкусное и противное лекарство, его необходимо проглотить и запить специальной водой. Вижу, что ты настоящий маленький мужчина и трудностей не испугаешься, – с улыбкой и с самым доброжелательным видом сказал я пацану. – Ты доктор? – слабо и тяжело сглотнув, спросил он. – Что-то типа того, – ответил я, протягивая руку назад. Лаврентий мой жест понял правильно: вложил в протянутую руку котелок. Я поставил его перед собой и отломил хлеб с пушистой зеленой плесенью. – Это необходимо съесть, сильно не разжевывай, – показал я пацану «лекарство». – Фу, – наморщил тот нос, – это несъедобно, плесенью отравиться можно. – Не каждой, и это не плесень как таковая, а выращенный специально грибок определенного цвета. Он очень похож на плесень, его не каждый сможет разобрать. Вот я могу, и тебе он поможет. – Сыночек, скушай, что дядя Иван велит, – дрожащим голосом сказала Лизавета Сергеевна. – Давай, брат, пора уже поправляться, – улыбнулся я ему. Пацаненок хлеб взял, с сомнением на него посмотрел, но в рот сунул. Как я его и просил, он несколько раз пожевал, а потом проглотил. – Запей, – протянул ему стакан. – Желательно одним большим глотком. Пацан и с этим справился, а потом устало прикрыл глаза. Я потрогал его лоб и поморщился: похоже, температура стала возвращаться. До определенного порога это не так плохо – организм пытается бороться. – Лизавета Сергеевна, за мальчиком необходимо наблюдать, – устало обратился я к хозяйке дома, – если температура начнет повышаться, то обтирать водкой. Лекарство, – кивнул на котелок и стоящую на столике настойку, – давать каждые, – чуть подумал, – три часа, в тех дозах, которые вы видели. – Иван, вы меня простите, но не могли бы вы сами подежурить? – развела руками Лизавета Сергеевна и с надеждой посмотрела на Марию, прося у той поддержки. – Могу я посидеть, – погладил бороду профессор. – У господина Ивана выдалось напряженное время, ему следует отдохнуть, да и дела имеются. Он мне даст подробные инструкции, так что переживать не стоит. – Спасибо, – поблагодарил я Семена Ивановича. – А теперь будьте любезны, – указал профессор на дверь, – выйдите, нам нужно переговорить, да и не следует тут все время находиться. Лаврентий первым удалился, когда он вышел, графа в коридоре не оказалось – скорее всего, о нем слуги уже позаботились. Правда, там няня стояла с поджатыми губами и пыталась заглянуть, где лежит ее воспитанник. Хозяйку дома вывела Мария, и не без сопротивления со стороны Лизаветы Сергеевны. – Иван, с твоими методами лечения я не согласен, – сказал, покачав головой, профессор. – Однако если они дадут положительный результат… – Семен Иванович, – перебил я доктора, – в данном случае уже не все зависит от лекарства. Да и как такового его нет, но если часть необходимого вещества попадет в организм больного и вступит в борьбу с болезнью, то вероятность выздоровления есть, и немалая. – Так вещество-то попало? – нахмурился доктор и кивнул на настойку и котелок с плесневелым хлебом, стоящий на столике. – Будем надеяться, – уклончиво ответил я. – Ладно, дозировки вы видели, превышать их не стоит, температуру сбивать, только когда уже совсем тяжко больному. Другой возможности помочь у нас нет. – Последнюю фразу я произнес с сожалением и полез было за папиросами, но потом спохватился и предупредил: – Курить, окуривать благовониями – нельзя, мальчику и так дышать тяжело, не стоит усугублять его состояние. – Это понятно, – согласился Семен Иванович. – Ваня, так что насчет моего предложения? – Профессор, мне кажется, что многое, если не все, будет зависеть от здоровья мальчика. Сумеет выжить – возможно, что-то и получится, а если… – не договорил, покачал головой и тяжело вздохнул. Доктор меня принялся убеждать, что необходимо в любом случае начать сотрудничество и попытаться до подобных состояний не доводить или иметь возможность помочь больным. Сложно с ним спорить и даже бессмысленно, все-то я прекрасно понимаю, но возможностей и знаний у меня не так много, как хотелось бы. Пообещал вновь подумать, после чего отправился на квартиру, хотя и предлагала хозяйка дома, и даже настаивала, чтобы расположился в гостевых апартаментах. И не имейся намеченных на завтра дел, я обязательно согласился бы. А так пришлось извиняться и стоять на своем. Правда, от экипажа Потоцких не отказался: топать пешком никакого желания, да и дело шло уже к вечеру. Это еще хорошо, что у Марты поел, как говорится, от пуза, но и поужинать не помешает. Честно говоря, в душе где-то теплилась надежда, что Мария со мной поедет, хотя и хочется, и колется, да возобновлять отношения для нас обоих как-то неправильно. Тем не менее Мария Александровна осталась у Потоцких, заявив, что обязана поддержать подругу. Мне даже показалось, что «моя» графиня сама обдумывала про себя данный вопрос и в последний момент приняла решение. Кучера попросил остановить перед трактиром рядом с домом, где квартиру снимаю. Поужинал и отправился к себе. Холодная вода не способствовала бодрости, спать хотелось неимоверно, лег и сразу уснул, отрубившись до утра. На следующий день первым делом посетил своего учителя, но калитка оказалась запертой, а самого ротмистра дома не оказалось. Проверил опытным путем – словно вор, перелез через забор и убедился, что Петр Евграфович отсутствует, судя по всему, пару дней. – Привет! Рада тебя видеть! – подошла ко мне Натали, выпрыгнув из возка, стоящего перед воротами школы. – Привет, – кивнул ей. – Меня, что ли, поджидала? – Поговорить хотела, – серьезно сказала Натали. – Без вопросов, – пожал я плечами. – Ваня, давай прогуляемся, – предложила девушка, кивнув в сторону дороги. Идем, Натали молчит и хмурится, от возка отошли на десяток метров, и девушка остановилась. – У нашего кучера уши длинные, то пьет и не слышит, как и что ему приказывают, то вдруг оказывается, что все слуги знают о тайнах господских, – пояснила девушка. – Хм, ну, слуги – они такие, – согласно кивнул я. – Так чего ты хотела-то? – Вань, а устрой меня к императрице в охранители, – попросила девушка, а потом добавила: – Можно не лично к Ольге Николаевне, а хотя бы в ее ближайшее окружение. У меня от такой просьбы челюсть отвисла, потом на место встала. Даже головой потряс, чтобы мысли собрать. Блин! Она за кого меня принимает?! Парень из села, без роду и племени, благодетели отсутствуют, связей нет, контрразведка жилы тянет. С чего она решила, что у меня такие возможности есть? Так ее прямо и спросил. – У тебя же есть связи в императорском окружении. Мне отец сказал, а он как-никак чин высокий занимает, – ответила Натали. – И кто же он? – потер я в задумчивости щеку. – Заместитель министра финансов, – скромно потупила глаза девушка, хотя и косила на меня, пытаясь следить за произведенным впечатлением. – Ни хрена себе! – присвистнул я. – А дочка в простые охранители подалась? Натали, объясни, чего-то не понимаю! – А выбор невелик, сам же знаешь! – усмехнулась девушка. – Прозябать на диване после выдачи замуж или посещать скучные приемы, где зубы от тоски ломит и развлечения сводятся к тому, чтобы перемыть кости той или иной особе да с кем-нибудь попикироваться. Не поспоришь, да и знаю, что среди курсантов школы, состязавшихся на звание охранителя, простых смертных не наблюдалось, за моим исключением. Этот вопрос уже не раз себе задавал, да стремился выяснить окольными путями. Рабочий люд пытался пробить себе дорогу в жизни, редкие исключения случались, но их мало. Требования высоки, чтобы им соответствовать, необходимо иметь запас знаний, а похвастаться этим могут лишь дети людей определенного достатка. – Натали, хочешь верь, хочешь нет, но сам в догадках теряюсь, из-за чего мне приписывают связи с императорским окружением. Помочь никак не могу, но если случай представится, то слово замолвлю. Идет? – посмотрел на девушку и сделал вид, что виновато улыбаюсь.