– Что ты себе позволяешь?! – резко встала из плетеного кресла графиня. Она порывисто ко мне подошла и глаза прищурила. – Лечиться не желаешь – скажи, – сложил я руки на груди, – время терять не станем. – Иван! Немедленно извинись, верни благовония и… – Гроб идти мастерить! – перебил я девушку, а потом взял ее за плечи и тряхнул: – Ты понимаешь, что по краю ходишь?! Хрен его знает, успею или нет тебе лекарство сделать и сумеет ли оно процесс остановить! Дура! Сказал же слушаться! Не нравится – умываю руки! – тряс я графиню и орал на нее, вмиг забыв, как выгляжу, и не думал про какие-то там статусы. Девушка открывала и закрывала рот, ответить ничего не могла, а меня «понесло»: – Взять бы да ремнем по мягкому месту выпороть! – Кого? – испуганно округлив глаза, прошептала Мария. – Тебя, кого же еще, – ответил и стал немного успокаиваться. – Да как ты смеешь?!! За одни слова тебя в… в… – Девушка шипела, но сло?ва «каторга» не произносила. – В холодную на пару дней нужно посадить! – наконец-то выбрала она мне наказание. – Отлично! Тогда настойку себе сама готовь! А лучше всего окна закрой и смоли папиросы, не забыв благовония поджечь. Глядишь, от дыма задохнешься, – не остался я в долгу. Стоим, смотрим друг на друга. Оба злые. Она-то не привыкла, что ей так могут все высказать. Я же из-за дурости ее буквально взбесился. – Ладно, извини, – сделал шаг к окну. – Мария Александровна, не серчай, Иван же хочет как лучше, – раздался от двери голос Лаврентия. Хм, неожиданно мне на помощь пришел слуга девушки. Наверняка, услышав ругань, вошел, но вмешиваться не стал, сообразил, что правда на моей стороне. Кивнул я Лаврентию благодарно, а графиня переводила взгляд со слуги на меня и начинала успокаиваться. Блин, нельзя с ней так, слишком я резко, девушка слаба, а стрессы ей сейчас ни к чему. – Объясни, почему нельзя курить и благовониями дышать, – посмотрела она на меня. – А еще корсет носить пока не стоит, – дополнил я, рассматривая ее фигуру, затянутую в платье. – Благовония, может, и приносят пользу, но в определенных дозах и составах. Тут же, – обвел рукой комнату, – дышать тяжко, горло и легкие подвергаются раздражению, при жаре опять-таки это не помогает, а усугубляет. Лаврентий тихо прикрыл за собой дверь, оставив нас одних. Нет, сегодня напьюсь! Устал и перенервничал за последние дни, кстати, за второе рождение еще не выпил – непорядок. К алкоголю я всегда относился умеренно, напивался за всю жизнь раз пять, и на то имелись причины, правда, разума никогда не терял. – Расстегнешь? – прищурившись и резко повернувшись ко мне спиной, спросила девушка. Ага, решила деревенского паренька поддразнить и заставить смутиться. А вот и не угадала! Подошел и стал пуговки расстегивать, а сделать-то это опухшими пальцами не так просто! – Чего сопишь? – поинтересовалась графиня. – Никогда пуговиц не расстегивал? В ее голосе угадывалось недоумение, и не оттого, что долго вожусь. Сопеть и не думал, Мария терялась в догадках и никак не могла понять, как со мной себя вести. – Готово, – хмыкнул я, расстегивая последнюю пуговицу. – Помочь платье снять? – добавил в голос ехидцы и стал ждать ответа. Девушка ко мне обернулась, придерживая лиф на груди, и головой покачала: – Сама справлюсь. Кстати, а что у тебя с лицом и руками? – Воевал с дикими пчелами: они воспротивились дать нужный ингредиент для настойки от твоей болезни. – Отобрал? – сдерживая улыбку, уточнила. – Ага, микстура настаивается, через неделю начнем болезнь изгонять. Пока не забыл: у Пелагеи возьмешь котелок с пчелиными сотами, там не так много, но ты их должна все сжевать. – Соты? Они же к зубам липнут, и от них вкус остается специфический, лучше меда съесть, – наморщила нос графиня. Ясно, когда-то ела. Но не из-за какой-то моей прихоти заставляю ее соты жевать. Мед ценится своими полезными свойствами, но мало кому известно, что большими лечебными качествами обладает, как это ни странно, не только он. Запечатанные верхние крышечки медовых сот (пчелиный забрус), их срезают во время выкачки, чтобы дать меду свободно вылиться в медогонку. Дело в том, что, когда сотовая ячейка полна меда и тот созрел, ее пчелы закрывают, используя при этом воск, пыльцу, прополис и секрет слюнных желез. Причем входящие в его состав компоненты обладают взаимоусиливающим лечебным эффектом. И ведь у тех же крестьян и их детей пчелиный воск считался лакомством. Природа сама давала людям защиту, главное – правильно ею воспользоваться. – Мария, – назвал ее по имени, опустив отчество, – необходимо использовать все природные шансы для борьбы с болезнью. Жевать воск – лучшая из процедур, коим ты подвергалась, уж поверь мне. – Но это так… – Девушка растерялась, но дополнила: – По-детски. – Вот и не строй из себя ребенка! – припечатал я ее, а графиня от моих слов «вспыхнула», в глазах молнии, опять сейчас ругань начнется. Пока она подбирала слова, я вернулся к предыдущей теме: – Так ты меня звала, чтобы платье расстегнуть? Перейдя в горячке спора на «ты», выкать я уже не собирался, да и сложно это сделать: девушка, если разобраться, моложе меня – если не телом, то разумом. – Да, собственно, хотела узнать, когда и как ты собираешься меня лечить, – тряхнула графиня головой и неожиданно закашлялась. Придерживая платье одной рукой, второй она схватила лежащий на столике платок и к губам прижала. – Опять кровь, – со вздохом показала мне пятно, когда кашель успокоился. А у меня по спине мурашки пробежали. В памяти всплыло, что туберкулез – заболевание вирусное, а следовательно, передающееся воздушно-капельным путем. Или нет? Контакт должен с больным быть? С бывшим приятелем, который болел, встречались, но приятельских отношений на тот момент уже не имелось. Так получается, мы все сейчас в зоне риска, и даже Макар! Хотя он к графине близко не подходил, а организм у него крепкий, вполне возможно, что иммунитет справится. Так, а непосредственно я? И почему тот же Лаврентий не заразился? Сложные вопросы, особенно если не иметь медицинского образования. Про эпидемию туберкулеза, в том числе его профилактику и диагностику, не слышал в мое время лишь глухой. Однако если болезнь миновала стороной, то обыватель не задумывается. Нет, примерное представление имеет, но не более того. Смысл-то в том, что вирус стоек к антибиотикам. Нет, не исключаю, что могли что-то изобрести, но почему-то болезнь не желает отступать. Ладно, знаю одно – настойка на прополисе действенна и должна помочь, если не перепутал пропорции и у пчелиного клея химический состав такой же, как в моем мире. В связи же с тем, что отличий в природе не наблюдаю, с вероятностью девяносто девять и девять десятых процента – все идентично. История пошла не так? Случилось ответвление? Это не так страшно, а может, и к лучшему. Но стоит ли мне пытаться вырастить плесень, в которой присутствует пенициллин? С учетом того, что Марии придется поедать плесневелый хлеб, на котором имеются бактерии (а куда они денутся?), она может еще и какую-нибудь заразу подхватить. С другой же стороны, спирт с прополисом это дело нейтрализуют, а если частица антибиотика вступит в реакцию с настойкой и в кровь попадет… А вот хрен его знает, к какому результату это приведет! – Иван, о чем ты так задумался? – прервала мои раздумья девушка. – Не обращай внимания, – отмахнулся я. – Переодевайся и пойдем, подышишь лесом, тебе полезны прогулки. – Так ты, может, выйдешь? – склонила она голову, закусив губу. – А, да, прости, – развернулся я и, выйдя, столкнулся нос к носу с Лаврентием. Слуга молча выставил вперед большой палец, а потом хлопнул меня по плечу и шепнул: – Молодец, здорово ты ее осадил! До этого момента с ней отец и то не всегда справлялся. – А кто у нас отец? – поинтересовался я. – Граф Кумов Александр Гаврилович, посол в Англии, – чуть улыбнувшись, ответил слуга. – А почему… – попытался я спросить, но осекся и уточнил: – Мария Александровна замужем? – Конечно, Юрий Петрович является у ее отца первым заместителем. – И тоже находится в Англии? – предположил я. – А где бы ему еще находиться? – вопросом на вопрос ответил Лаврентий. – А жена в России, – задумчиво протянул я. – Родным известно о болезни графини? – Да, но они все с головой ушли в политику, кроме письменных рекомендаций и перевода денежных средств на лечение и содержание, никак себя не проявляют, – расстроенно ответил слуга. Задать следующие вопросы я не успел: из комнаты вышла графиня с сумочкой на плече и в платке Пелагеи. Блузка девушки не скрывала интересных форм (просвечивала), и не отбей мне не так давно кое-что, впору было бы и самому сумку искать, желательно на длинном ремне, чтобы, свисая, закрывала причинное место. Но в данный момент, кроме время от времени ноющей боли в ребрах и в остальном теле, никаких эмоций не наблюдалось. Да и больна графиня, к тому же не свободна. Я не пуританин, интрижки разные бывали, но связываться с замужними не любил. Как правило, дамы в компании оказывались все замужними, с мужьями знаком, и наставлять тем рога… Хотя одному с удовольствием сделал их развесистыми, правда, оказалось, что он лось хоть куда и рога ветвистые имел еще до меня. – Лаврентий, ты меня сопроводи на прогулку, – сказала Мария, прижимая к себе сумочку. – Как прикажете, – склонил тот голову. Графиня прошла мимо меня, а у двери заметно выдохнула. Хм, она меня опасается? С чего бы? Впрочем, гадать некогда, нужно найти знахарку и наметить дальнейшие шаги. Пару дней еще тут покручусь, посмотрю, как и что, а потом к Макару подамся. Что ни говори, а с «односельчанами» контакт необходимо наладить. После того как осмотрюсь, вживусь в роль, можно и в ближайший город наведаться, где и решить все о дальнейших шагах. Оставаться в селе и крестьянствовать, не собираюсь. Но чем в городе заниматься? На завод или фабрику идти? Увы, собственного дела не открыть, производства не наладить, на все необходимы деньги и связи, это я отчетливо понимаю. Да и заняться-то чем? Автомат изобрести? Теоретически всякое оружие разбирал, и схемы известны, но дьявол кроется в деталях и технологических возможностях. Ладно, потом решу. Пелагею отыскал в сарае, где та по моей просьбе занималась перегонкой самогона. – Иван, а почему раньше так не делали? – удивилась она при моем появлении. – Чистый же спиртус почти! – Это все замечательно, – усмехнулся я. – Скажи мне лучше, чем кормить на ужин собираешься? – Так это не мои заботы, – удивленно посмотрела на меня знахарка. – Графиня со своими людьми по всем правилам у меня столуется, а простой нахлебник мне даром не нужен. От такой речи я оторопел и даже не нашелся, что в ответ сказать. Мало того что научил ее спирт из сивухи добывать, девушку вроде как лечу, и та только из-за этого и столуется у нее! – Спать можешь там же, а вот с едой – сам себя корми, – подвела Пелагея итог. Взял в руки бутыль – на глаз там где-то литр получившегося спирта: – Это мне для лечения, – буркнул и вышел из сарая, но потом остановился и, вернувшись, предупредил: – Возможно, еще потребуется, графине счет выставишь. Та хотела что-то сказать, но смолчала. А передо мной встал вопрос пропитания. Макар унес ружье Григория, револьвер я отдал Лаврентию, у меня даже ножа нет! В этот момент у изгороди остановилась телега, и Макар прокричал: – Еды привез! Разгружай! Подошел к своему «бате» и посмотрел на раздутые мешки, загруженные в телегу. – Пелагея с тобой рассчиталась? – спросил после обмена рукопожатиями. – Ага, – заулыбался тот, – выгодную сделку совершил. Так бы пришлось в городе сбывать, а тута, почитай, денег больше получил, а времени не затратил. Да и расходов никаких! Ты мне удачу принес! – Рад за тебя, – потер я устало лицо. – Надеюсь, про «сына», – чуть улыбнулся я, – не забыл и ему еды привез? – Э-э-э, – почесал затылок Макар, – рассчитывал, что тебя Пелагея прокормит.