– Боится, что объем ее, – хмыкнул я. – Ты бы мне хоть что-то дал: нож, спички, веревку… – Понял, понял! – перебил он меня. – Не волнуйся, отдам все, что найдется, до дома быстро доеду. Честно говоря, не сильно-то за него переживаю. Мне досталось не так и мало, наверное, даже не рассчитывал на такую удачу: моток тонкой веревки; засапожный нож; спички; пара рыболовных крючков и плетенный из конского волоса шнур; кулек соли; три вареных яйца; две лепешки с картошкой; кисет с табаком и бумага на самокрутки. При ловкости и удаче с таким набором в лесу выжить легче легкого, попадал в тяжелые ситуации. Правда, не один – с товарищами по оружию. Помог «отцу» разгрузить телегу, Пелагея показала, что и куда сложить. Макар со мной распрощался, но напоследок сказал: – Ты это, если что нужно – скажи, пришлю братьев или сам приеду. У нас, честно говоря, сейчас времени не так много, но обязательно поможем, как-никак, ты имеешь к нам прямое отношение. Он не называл меня сыном, даже имя старался не произносить. Понимаю, сложно смириться с таким положением вещей. Каким бы предыдущий владелец тела ни был, его по-своему в семье любили, что мне заслужить вряд ли возможно. Но если сумею «подняться», то их постараюсь не забыть. – Благодарю, в селе говори, что занят у знахарки – мол, она меня в помощники взяла, дров там наколоть или еще чего. Да не тебе объяснять, сам лучше знаешь, и не переживай, ничего не нужно, да еще с таким-то богатством, – похлопал я себя по карманам, куда сложил дары Макара. – Ну, бывай тады, наш дом для тебя открыт, поможем, – неловко как-то произнес Макар, похлопал меня по плечу и, не глядя в глаза, забрался в телегу. Я стоял и смотрел, как он уезжает: добрая у него душа, и человек хороший, повезло мне в этом, ничего не скажешь. Ладно, пора и о животе своем позаботиться да Пелагею подразнить! Ухмыльнулся и отправился вязать силки. Пока за медом да обратно ходил, зайцы чуть ли не из-под ног выпрыгивали: стоит одного-двух поймать и рядом с жилищем знахарки пир устроить. От идеи сделать лук отказался – долго и муторно, а жрать-то хочется. Тем не менее срезал деревце ольхи и смастерил что-то типа копья – так, на всякий случай. Силки расставил, набрал хвороста и рядом с изгородью Пелагеи стал обустраивать лагерь, чем-то напоминающий стоянку туриста. Спать на сене мне не слишком понравилось – хотя мягко и дух отличный, но сухая трава так и норовит пощекотать и уколоть, да еще именно в тот момент, когда только-только заснул. Нарезал ножом ветки елки, устроил лежбище, а потом и за шалаш принялся, на случай непогоды. Знахарка время от времени появлялась во дворе и наблюдала за моими действиями через плетень, но от комментариев воздержалась. Одну из лепешек я съел, как и два яйца, – пообедал так. За работой не заметил, как вечер настал, сходил в погреб, где взбаламутил настойку, посмотрел на хлеб, который и не думает плесенью покрываться, а потом и с Лаврентием столкнулся у выхода. – Иван, графиня прогулялась, теперь отдыхает, – доложил слуга и замялся. – Говори, – напрягся я, чувствуя, что он что-то сказать хочет, но не знает, как разговор начать. – Дело в том, что Мария Александровна ко мне прислушивается не всегда. Для нее я не являюсь авторитетом, да и своенравна она, упряма… – Не тяни, у меня дел полно, – поторопил я его. – Необходимо об ужине подумать. Кстати, ты приглашен, можешь с собой и кучера взять. – Прошку? Дык его графиня в город послала, список товаров написала и велела купить. Боюсь, что пару дней мы его не увидим, пока он доберется туда-обратно… – Деньги графини в кабаке спустит, – продолжил я мысль и усмехнулся. – А тебе откуда это известно? – поразился Лаврентий и сбился с шага. – Да чего там! – махнул я рукой. – Достаточно на его опухшее лицо взглянуть и в паре метров воздух втянуть – такого амбре не утаишь. – А! Понятно, – заулыбался слуга графини, а потом вновь глазами «вильнул». – Ты что-то про непослушание Марии Александровны говорил, – сдерживая улыбку, напомнил я. За Лаврентием интересно наблюдать. На лице слуги сменилось сразу несколько выражений – от удивления от такой моей наглости, что выразился о его хозяйке, до полного согласия и смущения, что посыл-то изначальный шел от него. Тем не менее он графиню сдал: – На прогулке Мария Александровна нервничала и изволила выкурить почти две папиросы. – Откуда взя… – возмутился я было, но осекся и захотел ударить себя по лбу. На столике в пепельнице я наблюдал окурки, а папиросы-то не те, что в портсигаре слуги лежат! Меня сбило с толку то, что, когда после драки мы пришли, графиня у Лаврентия просила курева! А на прогулку девушка с собой сумочку взяла… – Соты с медом жевала? – спросил я, раздумывая, как поступить. Идти к девушке и изымать папиросы? Это уже совсем наглостью будет со стороны деревенского парня. Пристыдить? Не выйдет. Н-да, тупик, и ведь хочет она излечиться, но указаниям следует неохотно. Впрочем, большинство людей себя так ведет: едва немного отпустит – тут же забывают обо всем. – Да, принес от знахарки котелок, пару ложечек съела, – ответил Лаврентий. Я молча на него взглянул и головой покачал, а потом направился в сторону дома. Придется еще раз ругаться и отношения выяснять. Иду и себя накручиваю, уже за ручку двери взялся и решил зайти с другого бока. Графиня же что тот ребенок неразумный, упряма, но не глупа. Не понимаю, кому и что все время хочет доказать. Осторожно постучал в комнату, где девушка обосновалась. – Войдите! – послышался голос графини, в котором скрывалась тревога. Ага, считает, что ругаться пришел: из окна-то двор отлично просматривается, и видела, как мы с Лаврентием беседовали, а потом я к дому направился. – Мария Александровна, – входя, чопорно произнес я, – позвольте вас пригласить на ужин, который собираюсь через пару часов организовать. Стульев и стола нет, если решитесь и обществом Лаврентия и моим не побрезгуете, то одеяло захватите. – Э-э-э, – развела руками девушка, – постараюсь прийти. Склонил голову и молча покинул дом. План пересмотрел, решил объяснить вечером, в чем заключается болезнь графини и лечение. Скрывать ничего не собирался, за исключением того, откуда знания. Пока же направился в лес, где, к своему удовольствию, увидел попавшихся в силки трех зайцев. Одного отпустил – слишком он мелкий, почти детеныш, петля его за туловище обхватила и совсем недавно. С трудом, но смог его освободить. А два других зайца уже мертвыми оказались, да и добыл их первыми. Удачная охота, не ожидал такого результата, чтобы из пяти петель три сработали. Зайцев таким методом приходилось ловить, но часто без добычи оставался. А тут прямо праздник какой-то! Тушки освежевал в реке, зарыл требуху и шкурки под кустом: нечего напрасно мусор разводить. Хоть и уверен, что найдутся желающие на требуху – мелкого зверья тут в достатке. Кстати, всплески на реке впечатляют, рыбы тут много, завтра побалую себя жареной, а в том, что улов окажется удачным, не сомневаюсь. Завернув тушки зайцев в листья лопухов, наконец-то от души искупался: вынужденное прятанье в воде от пчел не в счет. Наплавался вдоволь, понырял, а от одного сома, лениво проплывшего мимо, даже шарахнулся сперва, но не удержался и решил попытаться его поймать. Естественно, справиться не сумел – сом под двадцать килограммов, если не больше, удержать такую тушу в родной стихии возможности никакой. Но, блин, рыбалка тут окажется не такой простой – если подобные особи начнут клевать, то никаких крючков не напасешься, а их у меня мало. Найти пару гвоздей и привязать их к веревке, а потом «динозавра» половить? Да ну на фиг! Что мне с такой рыбой делать? Ничего, найду, где не так глубоко, и мелочовки натаскаю, но это завтра, пора уже ужин готовить. Потрескивает костер, на вертеле из палок жарятся зайцы, с Лаврентием сидим и дымим папиросами, дожидаясь начала пира. Графиня пока не пришла, но пару раз ее силуэт в окне видел. Поздний вечер, но луна ярко светит, погода стоит теплая для этого времени года, что радует, особенно отсутствие комаров. По словам Лаврентия, весна оказалась затяжной, до недавнего времени снег везде лежал, но потом за неделю сошел, резко вступило лето в свои права. – Скажи, – медленно переворачивая тушки зайцев над огнем, поинтересовался я, – а что сейчас в городах происходит? Какие новинки и тенденции, не ожидается ли войн? – Ваня, ты иногда задаешь очень интересные вопросы, они никак не сочетаются с деревенским парнем, которому бы девок в сене тискать, – медленно произнес Лаврентий. Ну, сам виноват, спирт мы еще на грудь не приняли, а я уже на душевные разговоры перешел. Ситуацию необходимо исправлять, и как можно скорее. – Последи-ка за зайцами, мне на пару минут отлучиться требуется, – сказал я слуге графини и отправился в погреб. Там у меня охлаждался получившийся у Пелагеи напиток, да и настойку с прополисом требовалось взболтать. Заодно прихватил и банку с каким-то вареньем (размешать – и на запивку сойдет), надеюсь, знахарка не сильно заругается. Хотел еще огурцов из бочки набрать, но решил не наглеть. Проблема пришла откуда не ожидал – стаканов-то нет, а пить спирт из горла… – Посуда требуется, – расставляя все на земле, потер я мягкую щетинку на подбородке. Бриться пока необязательно, борода редкая и растет, как понимаю, небыстро. Лаврентий вызвался обеспечить нас столовыми принадлежностями, в том числе взялся и рюмки раздобыть. Вернулся через двадцать минут, неся небольшую корзинку, и в сопровождении графини. Девушка, помня о моих наставлениях, прихватила с собой одеяло. Честно говоря, Марии тут не место, у той опять румянец на щеках нездоровый. – Лихорадит? – мрачно посмотрел я на нее, пытаясь оценить состояние больной. – Немножко, – тряхнула она волосами. – Но если брать последнюю неделю, то чувствую себя замечательно! – Она рассмеялась, потом закашлялась. Мрачно разлил по стопкам спирт, в стаканы налил воды и, положив пару ложек варенья, размешал, поломал приготовленного зайца, вытер руки о траву и указал на поляну: – Прошу! – А мне почему не налил? – нахмурилась графиня. – Нельзя, – коротко ответил. – Давай, за здоровье всех присутствующих, – провозгласил тост и протянул рюмку Лаврентию. Тот сидел и смущенно смотрел на свою хозяйку. Ага, похоже, он в таком обществе не выпивал, стереотип ломается. – Можешь, – разрешила графиня и взяла стакан с разведенным вареньем. – Ты бы запивку взял, – кивнул я на оставшийся на земле стакан: свой-то я в левой руке держал – понимал, что пищевод и горло могу обжечь. – Не привыкать, – усмехнулся слуга. – Ну-ну, – хмыкнул я, но убеждать его не стал – каждый сам на свои грабли наступает. Мы чокнулись, выпив, я сразу же запил и шумно выдохнул, но слезы на глазах показались. Графиня, видя мои действия, рассмеялась, Лаврентий ехидно улыбнулся и буркнул: – Эх, молодость-молодость. Слуга медленно влил в себя спирт, а потом его глаза из орбит вылезли, по земле одной рукой захлопал, второй за горло схватился. – А-а-а!!! – вырвался хрип из горла Лаврентия. – Ты не стесняйся, запей, – сдерживая веселье, подсказал я ему. Лаврентий опрокинул в себя стакан «запивки», дышит тяжело, по щекам слезы бегут, стоящий рядом кувшин с водой схватил и прилично отпил, облив рубаху. – Это же спирт! Чистейший! – выдохнул он. – Предупреждал, – пожал я плечами. – Но откуда? – поинтересовался слуга. – Из самогона, вестимо, – жуя зайца, ответил я. Графиня хмурилась, что-то бормотала себе под нос. Я же, после того как голод утолил и закурил папироску, стараясь не выпускать дым в сторону девушки, принялся рассказывать, что о ее вероятной болезни знаю. Фразы произносил медленно, слова подбирал попроще. – Значит, шанс есть? – выслушав мой монолог, спросила она. Говорил минут пять, мне до этого момента не задали ни единого вопроса, Лаврентий и Мария сидели напряженно, ловя каждое слово. – Повторюсь, – криво усмехнулся я, – если станешь слушаться и выполнять рекомендации. Сдашь папиросы, начнешь жевать соты с медом. Кстати, их бы еще следовало раздобыть. Мне-то никто не продаст, да и денег нет. – Мед купим, – потерев подбородок, сказал Лаврентий. – Хорошо, Иван, давай попробуем, если честно сказать, то я уже отчаялась, – подумав, кивнула девушка и протянула мне золотой портсигар, усыпанный камушками. – Возьми, чтобы у меня искушений не было. И, кстати, считай это моим подарком, каков бы результат лечения ни вышел. – Он очень дорогой, – оценил я искусную работу мастера, сомневаясь, брать или нет такой подарок. – Это мелочь, – махнула рукой Мария. – На мое так называемое лечение потрачены огромные деньги. Если бы сразу знать, что в лесной глуши такой уникум проживает, то по заграничным докторам не моталась. Ничего ей не ответил, портсигар в карман спрятал. А вот вечеринка не удалась, как-то все грустно и печально. Мария, немного поев зайца, оставила нас с Лаврентием, отправившись спать, пообещав перед сном пожевать восковые соты с медом. Мы же пару рюмок еще выпили и неожиданно оба окосели: спирт сыграл злую шутку. В глазах двоилось, зато язык развязался. Слава богу, не у меня. Старый слуга много наговорил, над чем было поразмыслить. Но не в данный момент. Одно радует: контакт наладил не только с Лаврентием, но и с графиней, надеюсь, сумею ее на ноги поставить и вылечить.