14 Утро – У тебя на первом этаже все стекла выбиты, – сказала Леа, которая вновь забралась через окно, чтобы разбудить меня. Я устало открыл глаза, не понимая до конца, что происходит. За окном еще было довольно темно. На электронных часах с бирюзовой подсветкой виднелись цифры 4:56. – Что ты тут делаешь? – хриплым голосом спросил я, опершись на локти, чтобы лучше разглядеть Леа, которая сидела на подоконнике. – Подожди, а как ты сюда залезла? – Я опять открыл глаза и оказался в сидячем положении, словно мне приснился страшный сон. – Окно было открыто. – Я понимаю, а залезла ты… Блин, у меня голова просто раскалывается… Что происходит… – раздраженно пробормотал я, прикрывая лицо ладонями. Через секунду она уже была со мной под одним одеялом. В этот раз на ней было какое-то длинное хлопковое платье молочного цвета с рюшками, будто ночная рубашка девушки из восемнадцатого века, а на шее красовался тонкий, такого же молочного цвета шарф (или платок), которым она еще укрыла голову и спрятала длинные волосы. – Зачем ты тут? – спросил я и понял, что прозвучало это как-то грубо. Особенно если учесть то, что я всегда был рад ее видеть. – Просто не спалось, и я решила покататься на машине. Так уж получилось, что проезжала мимо твоего дома, решила зайти. Я уже час тут сижу. Ты так прикольно спишь. Кстати, ты добавил немного голубой краски на розовую часть волос. Очень круто, выглядит как сахарная вата, так и хочется зубами оторвать немного, – сообщила Леа, накручивая прядь моей челки на свой тонкий палец. – Ну да… Прикольно, – смущенно ответил я, не зная, что еще сказать. – Как дела? Смотрю, твои родители уехали… – Ага. Они на две недели укатили в Лондон, хотели взять меня с собой, но я отказался. Все равно там делать нечего, – ответил я. – Я бы на твоем месте поехала. Делать нечего именно тут, – задумчиво проговорила Леа. – Тут есть ты, а в Лондоне тебя нет, – ответил я и тут же пожалел об этом. Зачем? Вот просто – зачем? Она с усмешкой и непониманием посмотрела на меня, а затем отрицательно покачала головой. – И правда… – Что я могу сделать, если это мои чувства? Я не в состоянии их контролировать, к тому же ты сама всегда целуешь и обнимаешь меня. Вот даже сейчас зачем ты пришла? Ты же знаешь, как я тебя люблю, и просто продолжаешь издеваться надо мной. Это жестоко, – привстав с кровати, выпалил я. Лицо ее стало серьезным и в то же время грустным. – Перестанем общаться? Я был в шоке от ее слов. Нет, мы не можем перестать общаться, я сразу потеряю смысл жизни. – Нет, пожалуйста, прости, я не то имел в виду, я хотел сказать, что… – Дело не в тебе. Я сгораю, – оборвала она меня на полуслове. – Что значит «сгораю»? – непонимающе спросил я. – Ничего, ложись обратно. Я молча лег в кровать. – Теперь мне не до сна… – устало выдохнул я. – А я подала документы в колледж, – сообщила она. – И как? – Не приняли, – улыбнувшись, прошептала девушка, смотря пустым взглядом в потолок. – Почему так? – спросил я, слегка приподнявшись на локте. Я знал, что Леа хорошо училась. Она разбиралась в литературе, искусстве и философии, знала историю и религию, астрономию и культуры многих стран. – Просто слишком много желающих. Моих знаний недостаточно. Им нужны грамоты, дипломы, сертификаты, справки, награды и прочее. У меня этого нет, – вздохнув, ответила она и посмотрела на меня. – Сильно расстроилась? – спросил я. – Уже все равно. Мне и не нужно было. Просто хотелось немного скрасить свои дни. Я ведь всегда нахожусь дома. Раньше хоть цветы развозила, а в это время года цветов нет, соответственно и заказов нет. Сад тоже мертв. Давно так холодно не было, но мне это нравится. Что-то в холоде умирает, а что-то немного оживает. Так странно создан этот мир. Нико все время что-то читает, все время думает, ему не до меня. Я сижу в комнате и пытаюсь себя развлечь. Кажется, я прочитала все 795 книг, что находятся у нас в доме. Обрисовала акварелью все стеклянные вазы, тарелки и стаканы. Я больше не играю на фортепиано, оно окончательно перестало звучать. Нет, оно, конечно, играет, но ты бы слышал, как омерзительно. Нико передвинул его в подвал. Я пыталась помочь, но он попросил позвать соседей. Вот забавный, он забыл, что у нас нет соседей. Посмеялся над своей же ошибкой и обошелся без помощи. Иногда я зову его посмотреть со мной кино, но он говорит, что устал. Все время хочет спать. Уходит в свою комнату, ложится на кровать и смотрит в потолок. Боюсь, что он приболел. Печаль ведь тоже болезнь. – Она усмехнулась, а взгляд ее был снова направлен в потолок. Я сначала помолчал, обдумывая все, что сказала Леа, а потом решился. – Так приходи ко мне, когда скучно. Она посмотрела на меня. – Лучше ты приходи. Так справедливее будет, – ответила она, словно в комнате, помимо нас, кто-то спал. Я лишь промолчал, в мыслях соглашаясь с ней. Пусть даже все, что она говорила, казалось мне странным. – Может, тебе кофе сделать? – предложил я, видя, что спать ей не особо хочется, но и бодрой она уже не выглядит. – Да, пожалуйста. Можно я покачаюсь в том плетеном кресле на крыльце вашего дома? – спросила она. – Конечно. Возьми что-нибудь укрыться, а то там прохладно. – Я стащил с кровати свое огромное темно-синее одеяло и протянул его Леа. – А можно что-то тоньше? Боюсь, что мне будет слишком тепло. Я подошел к комоду и вытащил из самого нижнего ящика какуюто светлую простыню. – Ты уверена, что тебе не будет холодно? – уточнил я. – Да, это просто идеально, – ответила Леа, беря сверток из моих рук. Она ушла так быстро, что я не успел оглянуться. Спустившись на кухню, начал делать кофе, который всегда получался у меня вкусным и крепким. Леа сидела в подвесном кресле и слегка раскачивала его, тихо напевая «Asleep». Вроде и спокойно, но и как-то тревожно, грустно. Наконец кофе был готов, и, разлив его в цветные чашки, я вышел на крыльцо. Леа взяла одну и кивнула в знак благодарности. Я присел рядом, и она поделилась со мной покрывалом. Мы сидели очень тихо. Было слышно лишь, как ветер гоняет по асфальту сухие листья. Солнце еще не взошло, но было уже светло. Ни в одном доме еще не началась жизнь. Ни одной машины не проехало. Все на свете было поглощено глубоким сном. Да и мы в какой-то степени спали. Спали с открытыми глазами. Иронично. – Грустишь? – вновь спросил я. Мне не хотелось раздражать ее своими тупыми разговорами, но, боже, я же вижу, что она словно мертва. Бывают люди без эмоций. Нет их, и все. И никому от этого ни холодно, ни жарко. А бывают люди, отсутствие эмоций у которых порождает тоску. Именно так было с ней. Ее безэмоциональность убивала. Сжирала и ее, и окружающих. – Нет, – ответила она. – Ты всегда такая, – расстроенно покачав головой, сказал я и отхлебнул немного горячего кофе. – Да. Это не значит, что мне грустно. – А что же это значит? – Да ничего. Это не имеет смысла, как и все в этом мире. – Она выглядела слегка раздраженной, но все еще усталой. Впервые я заметил за собой излишние чувствительность и обидчивость. Мне не нравилось, когда она разговаривала в таком тоне. Я чувствовал себя ущербным. Молча продолжил пить кофе и смотреть на пустынную улицу, летающие листья и пакет. – Я не особо подхожу этому миру, – наконец-то произнесла Леа. – Я урод, просто урод, – вздохнула она. Это становилось невыносимым. – Да ладно. Ты красивая. Девушка усмехнулась. – Я не об этом. Внешняя красота ничего не значит. Урод – это моя душа. Если бы она отделилась от моего тела, то непослушных детей пугали бы именно ею, – улыбнулась она. Я закатил глаза. – Не думаю, что ты плохой человек… – скептически ответил я. – Опять же, не говорю, что плохая. Уродом может быть и хороший человек. Уродство – это своего рода болезнь. Но я не смогу растолковать тебе точнее. Я просто морально недееспособная. Мне тяжело существовать в этом мире. Поэтому живу отдельно от всех с наидобрейшим человеком, у которого самый тихий голос, в этом небольшом доме у озера с маленьким тихим садиком, где по ночам поют цикады и летают светлячки. Это не то, что я когда-то хотела, но большего не заслуживаю. И благодарна за то, что имею, – на секунду она замолчала, – а ведь если бы я вышла из этого тела, то могла бы гастролировать с бродячим цирком уродов. Freak Show[5]. – Она рассмеялась после этих слов. Я грустно улыбнулся, а потом добавил: – И с тобой были бы карлики, красивая женщина с двумя головами, акробат с разорванным ртом, одноглазый клоун и многие другие…