- Выкладывай, Майк. Билеты или информацию? - Информацию. Бывший бандит по имени Рейни организует боксерские бои. Хотелось бы знать где. Эд сразу взял быка за рога: - Знаешь, где комплекс «Гленвуд хаузинг»? Я сказал, что знаю. Это был город в городе, предоставленный бывшим солдатам, в часе езды от Нью-Йорка. - Рейни с несколькими парнями построили там спортивную арену, рассчитывая на клиентуру Гленвуда. Они проводят там встречи по боксу и борьбе, и все это под винными парами. Среди боксеров был разговор, что в этом деле должно разобраться местное бюро по заключению пари. Если будут какие-нибудь новости для тебя, я запишу. - Отлично, Эд. Вероятно, от этого Рейни очень скоро будут известия. И если в это время я там буду, я тебе позвоню. - Ты собираешься туда сегодня вечером? - Именно. Эд посмотрел на часы. - У них сейчас начинается представление. Если поторопишься, успеешь на первый бой. - Да, - сказал я, - и он должен быть интересным. Я тебе о нем расскажу, когда вернусь в город. Я надел шляпу и открыл дверь, Эд остановил меня. - Эти ребята, о которых я тебе говорил, партнеры Рейни, очень крутые. Будь осторожен. - Я буду очень осторожен, Эд. Спасибо за предупреждение. Я снова прошел через лязг и грохот и нашел свою машину. Снег засыпал крышу, налип на стекла. Я очистил машину от снега и залез в нее. Снег шел уже несколько часов, но по улицам можно было проехать, мостовые очищались постоянно. Добравшись до спортивного комплекса за пределами Гленвуда, я услышал рев и визг толпы. Стоянка была забита, машины запрудили улицу. Я смог поставить машину на открытом месте рядом с большим дубом, в нескольких сотнях метров от ринга. Я пропустил первый бой, но, судя по присутствующим там бродягам, я пропустил немного. За доллар я получил место у стены, так далеко, что с трудом мог разглядеть ринг сквозь табачный дым. Со стен капала вода, сиденьями служили лавки, покрытые каким-то тряпьем. Ну и развернули ребята бизнес! Это была толпа простых людей, жаждущих развлечений и желающих заплатить за них. Я сел рядом с дверью, мои глаза привыкли к полутьме. Последние несколько рядов были относительно свободны, это давало возможность наблюдать за происходящим в проходах. Из толпы раздался крик - один из парней на ринге был в нокауте. Через несколько минут его провели по проходу в раздевалку. Ринг заняли другие гладиаторы. К концу четвертого боя все, кто должен был прийти, пришли. Два боксера, провальсировавшие шесть раундов, прошли мимо меня в холл за стеной в сопровождении своих импрессарио и секундантов. Я встал и присоединился к процессии, которая прошла в большую сырую комнату, по стенам которой стояли металлические ящики и деревянные скамейки. Все пропахло мазями и потом. Два тяжеловеса с забинтованными руками играли в карты на скамейке, отмечая счет плевками на полу. Я подошел к одному из курящих сигары джентльменов в коричневом костюме в полоску и постучал по нему пальцем. - Где Рейни? Он передвинул сигару в другой угол рта и сказал: - В конторе, наверное. Ты привел мальчика? - Нет, - ответил я. - Мой парень валяется в постели с простудой. - Плохо. Так деньгу не откуешь. - Да уж… Он вернул сигару на прежнее место, положив конец нашему разговору. Я пошел искать контору, в которой был Рейни. Я нашел ее в конце холла. Внутри был слышен приемник, настроенный на какой-то спортивный матч. В помещении была еще одна дверь; она распахнулась, и стали слышны голоса. Кто-то громко ругался, пока другой не велел ему заткнуться. Ругань прекратилась. Послышалось бормотанье, дверь хлопнула, потом я слышал только надрывающийся приемник. Я простоял так минут пять, пока не услышал, что бой окончился. Приемник выключили. Я открыл дверь и вошел. Рейни сидел за столом, подсчитывая доходы за вечер, укладывая банкноты в расползающиеся кучки и отмечая что-то в маленькой красной книжечке. Я взялся за ручку двери и почти бесшумно закрыл ее. Под ручкой был засов, и я закрыл дверь на засов. Если бы Рейни не считал вслух, он бы услышал, как я вошел. Я подождал, когда он подсчитает до пяти тысяч, и сказал: - Неплохой навар, а? - Заткнись, - ответил Рейни, продолжая считать. Я сказал: - Рейни! Его пальцы замерли над кучей пятерок, голова медленно повернулась, и он посмотрел на меня через плечо. Воротник пальто скрывал нижнюю часть лица Рейни, и я попытался представить его в заднем стекле уносящейся по Тридцать третьей улице машине. Он был не очень похож. Рейни был из тех, кто вызывает неприязнь с первого взгляда. На его лице смешались ненависть, страх и грубость, сдобренные презрительной усмешкой. Его холодные, безжалостные глаза едва виднелись под тяжелыми веками. Рейни был крутым парнем. Я прислонился к двери, сигарета свисала у меня с губы, рука в кармане сжимала пистолет. Наверное, он не думал, что у меня там пистолет, - он оскалился и потянулся под стол. Я постучал пистолетом о дверной косяк - даже через ткань было слышно, что стучат пистолетом. Взгляд Рейни несколько смягчился. - Помнишь меня, Рейни? Он не ответил. Я решил рискнуть: - Конечно, помнишь. Ты видел меня сегодня на Бродвее. Я стоял напротив витрины. Ты промазал. Нижняя губа его оттопырилась и обнажила зубы. По-прежнему держа руку в кармане, я пошарил под столом и вытащил короткоствольный карабин тридцать второго калибра. К Рейни наконец вернулся голос. - Майк Хаммер, - сказал он. - Какой бес в тебя вселился? Я присел на краешек стола и сбросил банкноты на пол. - Догадайся. Рейни посмотрел на деньги, потом на меня. И опять разъярился. - Убирайся отсюда, пока тебя не вышвырнули, полицейская ищейка! - Он привстал. Я взял карабин и с силой ударил его по щеке, так что кожа разъехалась. Он плюхнулся обратно в кресло (открытым ртом, пуская кровавые слюни. Я улыбнулся, хотя ничего смешного в этом не было. - Рейни, ты забыл, что я не из тех, кто берет деньги. Ни от кого. Ты забыл, что я продолжаю заниматься своим делом только потому, что пережил парней, которые не хотели, чтобы я им занимался. Ты забыл, что у меня на мушке были ребята посерьезнее тебя и я нажимал на спусковой крючок. Он испугался, но попытался скрыть это и сказал: - Почему бы тебе не попробовать сейчас, Хаммер? Может быть, это будет несколько по-другому теперь, когда у тебя нет разрешения на ношение оружия. Давай же! - Он засмеялся. Я нажал на спусковой крючок карабина и попал ему в бедро. Он схватился за ногу. Я поднял дуло так, чтобы он смотрел прямо в маленькую круглую дырочку, которая была для него пропуском в ад. Он издал какой-то хлюпающий звук и наклонился, чтобы собрать деньги, рассыпанные у его ног. Я бросил оружие на стол. - Есть такой Эмиль Перри. Если ты еще раз к нему приблизишься, я влеплю следующую пулю туда, где твоя рубашка встречается с брюками. Мне не надо было так упиваться звуком собственного голоса. И надо было запереть другую дверь. Мне не следовало делать массу вещей - тогда за моей спиной не стоял бы тот, кто произнес: - Оставь его там, приятель. Высокий тощий парень обошел стол и внимательно посмотрел на Рейни, слишком слабого, чтобы говорить. Другой ткнул меня в спину пистолетом. Тощий сказал: - Он ранен! Ты, ублюдок, за это поплатишься! - Он выпрямился и ударил меня в подбородок. - Ты что, грабитель? Отвечай, черт подери! - Он снова двинул мне по подбородку, и я слетел со стола. Парень с пистолетом ударил меня сзади по шее, и резкая боль пронзила мою голову и плечи. Он стоял передо мной, коротышка с одутловатым лицом, и в каждом его жесте ощущалось желание убить меня. - Я сам займусь этим, Арти. Я люблю именно таких больших парней. Рейни рыгнул и снова застонал. Я медленно поднялся, и Рейни сказал, шепелявя: - Дай мне пушку. Дай я сам это сделаю.