Тощий обхватил его за талию и поставил на ноги. Коротышка с пистолетом ухмыльнулся и шагнул вперед. Теперь он был достаточно близко. Я ударил рукой по стволу и оттолкнул его назад, в то время как его палец судорожно пытался нажать на спусковой крючок. Мне не составило труда выбить пистолет из его рук, после того как я ударил его в пах. Он упал на пол, как мешок с мокрым песком, и лежал, хватая ртом воздух. Тощий, который в это время поддерживал Рейни, отпустил его и сделал бросок в сторону стола, где лежал карабин. Я прострелил ему ногу. Рейни этого хватило. Вся его храбрость испарилась. Он дотащился до кресла и, защищаясь, прикрыл лицо руками. Я бросил пистолет на стол рядом с карабином. - А мне сказали, что у тебя крутые ребята. Я разочарован. Не забудь, что я сказал тебе об Эмиле Перри. Тощий с пулей в ноге, рыдая, попросил меня прислать доктора. Я предложил ему самому вызвать доктора. Я наступил на пачку десятидолларовых купюр, открыл дверь, обернулся на трех крутых парней и засмеялся. - Доктору придется сообщить куда следует об огнестрельных ранениях, - напомнил я. - Скажите, что чистили военный трофей, а он выстрелил. Рейни застонал и схватился за телефон на столе. Я, насвистывая, закрыл дверь и пошел к своей машине. Все впустую, думал я. Я играл слишком мягко, надо вести жесткую игру. Довольно слов. Пора приниматься за дело. VIII Я был в постели, когда позвонил Джо. Я завел будильник на одиннадцать тридцать, и через пять минут он должен был зазвонить. Я сонно поздоровался, и Джо велел мне проснуться и слушать. - Я проснулся и слушаю, - сказал я. - Не спрашивай, как я это узнал. У Эмиля Перри несколько счетов предприятий, текущий счет жены и большой личный счет. На кругленькие суммы, за исключением его личного счета. Шесть месяцев назад он снял со счета пять тысяч, потом каждые два месяца снимал такие же суммы, но вчера снял все, оставив всего несколько сотен. В общей сложности он взял наличными двадцать тысяч долларов. - Ого! - сказал я. - И куда же они пошли? - Во-первых, у него жена и дети, которыми он дорожит так же, как и своим положением в обществе. Во-вторых, он любит женщин. В-третьих, сложим «во-первых» и «во-вторых». Что мы получим? - Шантаж, - сказал я. - Все условия для шантажа. Это все? - Да, у меня хватило времени только на это. Если у тебя больше нет задумок, а я надеюсь, что нет, я хочу с тобой распрощаться навсегда. - Ты настоящий друг, Джо. Огромное спасибо. - И не делай мне больше никаких одолжений, Майк. - Да, спасибо еще раз. Я залез под душ, и он как следует меня отхлестал. Толстый маленький Эмиль до смерти испугался Рейни. Толстый маленький Эмиль регулярно берет в банке крупные суммы. Хорошее сочетание. Рейни нужно было много денег, чтобы войти в компанию по строительству спортивной арены. Я выглянул в окно и увидел серые тучи, в которых было еще достаточно снега. Я подумал, что это только начало. Если сработает то, что я придумал… Я вышел из дома. Маленький пистолет двадцать пятого калибра по-прежнему лежал в кармане пиджака, ударяя меня в бок при ходьбе. Улицы были убраны, и я нашел малого, который снял с колес цепи и положил их в багажник. Он заработал еще пару долларов. Я направился к Бронксу. На этот раз большого седана с золотыми инициалами не было на месте. Я дважды объехал квартал, чтобы убедиться в этом. Жалюзи на окнах второго этажа были подняты; дом казался покинутым. Я остановился на углу и пошел к дому. Трижды я опускал тяжелый дверной молоток и, когда это не помогло, пнул дверь ногой. Мальчишка, катавшийся на велосипеде, увидел меня и прокричал: - Их нет дома, мистер. Я видел, они уехали вчера вечером. Я спустился по ступенькам и подошел к пареньку. - Кто уехал? - Вся семья, я думаю. В машину сносили всякую всячину. Утром ушла девушка, которая приходит убирать. Она дала мне двадцать пять центов, чтобы я отнес пустые бутылки в магазин. Выручку я оставил себе. Я порылся в карманах в поисках двадцати центов и передал ему монету. - Спасибо, сынок. Полезно замечать все, что происходит вокруг, это окупается. Мальчишка положил монету в карман и покатил по улице, нажимая на звонок. Я вернулся к дорожке, ведущей к дому. Дом был обсажен кустарником, и я прошел за кустами, проваливаясь в снег. Дважды я останавливался, чтобы убедиться, что какие-нибудь скандальные соседи не вызвали полицию. Я проверил все окна - они были заперты. Я чертыхнулся, выковырнул из грязи камень и швырнул в окно. Раздался звон разбитого стекла, но никто не пришел поинтересоваться, в чем дело. Тогда я вынул из рамы осколки, взялся за подоконник и влез в комнату. Зачехленные кресла и закрытые двери означали, что Эмиль Перри удрал. Я попробовал включить лампу, она не работала. Молчал и телефон. Комната, в которой я находился, служила, очевидно, рабочей комнатой для женщины - в углу стояли швейная машинка и маленький ткацкий станок с наполовину сотканным ковром. Комната выходила в коридор с множеством дверей, и все они были закрыты. Я вошел в одну, всматриваясь в желтый свет, проникавший сквозь шторы. Все было на своих местах, здесь недавно убирали. После осмотра каждой новой комнаты я злился все сильнее. Коридор вел в вестибюль, от которого начиналась крытая галерея. С одной ее стороны через маленькое окошко в стене была видна кухня, с другой стороны покрытые толстым ковром ступеньки вели на второй этаж. Везде была идеальная чистота. Две спальни, ванная, еще одна спальня и рабочий кабинет. Последняя комната выходила окнами на фасад и была заперта на два замка - выше и ниже ручки. Мне понадобился целый час, чтобы открыть эти замки. В комнату не проникал ни один луч света. Я зажег спичку и увидел почему: на окнах были двойные шторы. Я находился в личном кабинете Эмиля Перри. На стенах висели блеклые картины, несколько пикантных картинок из календаря валялись на столах и стульях. У стены стояла старая продавленная кушетка. У окна стоял стол с пишущей машинкой, рядом с ним - низкое бюро с двумя ящиками. Я выдвинул их и прошелся по содержимому. В основном это была деловая переписка. Остальное - документы, страховые полисы, немного личных бумаг. Я задвинул ящики и стал разбирать бюро. Я ничего не нашел. Но в камине был пепел. Бумажный пепел рассыпался в прах, как только я до него дотронулся. Что бы эти бумаги собой ни представляли, их сожгли добросовестно. Не осталось ни одного уцелевшего клочка. Я выругался про себя и вернулся к бюро, из которого достал страховой полис жены Перри. Этим полисом я смел пепел в конверт, запечатал его и положил полис обратно в ящик. Прежде чем выйти, я постарался, чтобы в кабинете все выглядело так, как оставил Перри. Подвинув несколько предметов, я закрыл дверь и услышал, как щелкнул замок. Я ушел так же, как пришел, пытаясь замести следы, которые оставил на снегу и в грязи за кустами. Когда я сел за руль, настроение у меня несколько улучшилось. Дело начинало приобретать смысл. Я повернул ключ зажигания и дал мотору прогреться. У Пятьдесят девятой улицы я остановился, зашел в аптеку и позвонил в контору «Кэлвей Мершандайзинг». Там мне дали служебный телефон Перри. Когда я спросил мистера Перри, телефонистка попросила меня секунду обождать, а потом соединила. - Офис мистера Перри, - произнес незнакомый голос. - Я хотел бы поговорить с мистером Перри. - Мне очень жаль, - ответил голос, - но мистер Перри уехал из города. Мы не знаем, когда он вернется. Чем могу быть вам полезна? - Видите ли… Мистер Перри заказал несколько бит для гольфа и просил, чтобы они были доставлены сегодня. Его не было дома… - Он уехал внезапно и не оставил своего адреса. Вы можете доставить пакет сюда? - Я так и сделаю, - солгал я. Эмиль Перри определенно отбыл в неизвестные края. Интересно, как долго он будет в бегах. Забравшись в машину, я нигде не останавливался, пока не добрался до своей конторы. Там меня ждал сюрприз. Увидев, как я вылезаю из машины, лифтер нервно вздрогнул и взглянул на меня. Я спросил: - Что с вами? Он поцокал языком: - Может, не следует это вам говорить, мистер Хаммер, но несколько полицейских дожидаются вас в вашем офисе. Здоровые такие. А двое наблюдают за вестибюлем. - А кто сейчас у меня в конторе? - Хорошенькая девушка, которая на вас работает. Какие-нибудь неприятности, мистер Хаммер? - Предостаточно, думаю. Забудьте, что видели меня. Позже я вам возмещу издержки.