Цвета-с-бесом вышла к Холодной канаве. Она вбежала на мост, свесилась через перила и заглянула в Омут. На нее в ответ уставилась девушка с родинкой на щеке. Подменыш в сердечном домике недовольно проговорила: –Мне не идет такая прическа. Девушка потрогала одну из бульбочек на голове и улыбнулась. — А мне нравится. Подождем тут, — твердо решила Бесена, оглядываясь по сторонам. Тело мерзло от холодного мокрого ветра — непривычное для подселенки ощущение. И неприятное. Цвета-с-бесом застегнула куртку до самого подбородка, натянула капюшон и сунула руки в карманы. Она бродила по мосту туда и обратно, словно несла вахту, а иногда ради разнообразия прохаживалась вдоль канавы по узкой тропинке и даже немного уходила в сторону пустыря, но всегда держала мост в поле зрения. Тем временем настроение Цветы снова упало. Она вспомнила рассказ бабушки, вспомнила, что на самом деле не человек. Сочные яблоки и беззаботные поездки в трамвае — это, конечно, здорово, но ей опять будет не до них. Бесена на встрече с Глафирой сравнила ее с лебедем, из которого пытаются сделать утку. Да, она как гадкий утенок на птичьем дворе. Нужно думать о своей лесной семье, о других лебедях, и Цвета забубнила: –Я не человек. Я древляница. Подменыш. — Не заморачивайся так, — посоветовала Бесена. — Даже я сначала обманулась. Знаешь, как удивилась, когда поняла, что внучка ведьмы не душа, а дух? Цвета в сердечном домике притихла. — Женщина, одержимая материнством, пойдет на многое ради заветного дитяти, — добавила Бесена. — Знахарки пользуются этим, потому что такая работенка выгодна. Вон той бабке-шептунье, которая украла тебя, даже удалось передать своего беса. А лесные дети, как и деревья, могут прорастать почти везде, что очень удобно для подкидывания. –Звучит отвратительно, — подала голос Цвета. — То есть я проклюнулась в животе матери, обросла плотью и стала младенцем? — Именно так, — подтвердила Бесена. — Но чем старше становятся подменыши, тем слабее их связь с матерью. Они пахнут уже не ее кровью с молоком, а лесом и внутренне всё меньше походят на человека, хотя внешне остаются обычными людьми. Ты вот, например, стала видеть бесов. –Да, — вздохнула Цвета. — Застревают такие дети между миром людей и миром духов. Первые их не принимают, а вторых они сами не знают. Только настоящая любовь через поцелуй может привязать духа к телу. Пришить, как раньше говаривали, нитями связи. –Как в сказке, — заметила Цветана. — Ага, — подтвердила Бесена, продолжая шагать вдоль канавы. — Той, которая про ноги. Русалочке хотелось, чтобы принц подарил ей свою любовь, а заодно и бессмертную душу. Вернее, нити связи, ведь они вьются из любви. Духи, в отличие от душ и бесов, смертны, хоть и живут гораздо дольше людей. Русалки живут триста лет. Древляницы, наверно, столько же, а может, и больше. –Значит, бабушка не соврала про приворот, он бы на самом деле мне не помог. — Цвете стало стыдно, что она тогда накричала на Глафиру, да еще чай специально разлила. — Да, — кивнула Цвета-с-бесом своей невидимой собеседнице. — Любовь должна быть настоящей. Подменыш ничего не ответила. К тому времени тело уже совсем замерзло, гадко свербило в горле, ботинки промокли, а пальцы ног противно кололо. Девушка кашлянула в шарф. –Ты так заболеешь, — обеспокоенно предупредила Цвета. — Тогда сляжешь и будешь есть только овощной бульон. Обычно едят куриный, но я же вегетарианка. — Овощной бульон я не хочу, — возразила Бесена. –Значит, нам пора уходить отсюда. Цвета-с-бесом вздохнула. — Ладно, сдаюсь. Человеческие тела такие прихотливые! –С удовольствием приму его обратно!— откликнулась подменыш. — Не дождешься, — буркнула Бесена. Девушка покинула свой пост и двинулась к цивилизации — погреться в каком-нибудь магазине. — Он мог после школы пойти домой другой дорогой, не каждый же день проходить по мосту, или отправиться в секцию, или к другу заглянуть, — рассуждала по пути Бесена. –Сегодня вообще-то воскресенье, занятий нет, — напомнила Цвета. Бесена досадливо скривилась. — Я надеялась на счастливый случай. Но нет… Эх, не хватает мне сейчас моей бестелесности и легкости! У всего есть свои преимущества и недостатки. Да, кстати, — вдруг отвлеклась от своих мыслей подселенка, — у меня к тебе тоже есть вопрос. Заметив впереди прохожих, она снова приложила к уху телефон. –Какой?— откликнулась Цвета. — Как ты выбрала парня для приворота? Почему именно этот Антон? Цвета помолчала и ответила: –Не знаю. Он показался мне интересным, и я подумала, что тоже могу ему понравиться. А ты? Как выбрала парня, за которым мы теперь охотимся? Бесена ненадолго задумалась, а потом ответила: — Мне кажется, как и ты. Он интересный, и, наверно, я тоже могу ему понравиться. Цвета не поняла, шутит ли подселенка или говорит серьезно. –И что будешь делать? Пригласишь его на свидание к мосту?— хмыкнула подменыш. Цвета-с-бесом почти поравнялась с прохожими. — На свидания к мосту он и так ходит, — сказала она и убрала телефон в карман. * * * Демьян часто возвращался из школы дальней дорогой. Маленький ритуал — отдых после занятий, время для наведения порядка в мыслях. Он всегда останавливался на мосту и смотрел вниз. А Бесена была водой, и игрой света, и ряской, и тиной. День смотрел на нее. Задумчиво. Долго. А она на него. И ей казалось, что в озере он ищет именно ее. Поначалу Бесена не замечала парня, не выделяла среди других прохожих, тенями снующих по мосту, но он был единственным, кто постоянно останавливался, чтобы глянуть на воду. И Бесена стала его узнавать: высокий, остролицый, с вьющимися светлыми волосами. Подселенка тогда еще ни разу «не надевала тело», разве что гуляла в кошках иногда, но все же понимала, что девушки наверняка считают этого парня красивым. Она тоже так считала. День смотрел на воду, и Бесена подгребала водоросли, стебельки трав, веточки, зеленые пластинки ряски, пока не складывался еле уловимый образ девы, словно аппликация на бумаге. Смягчая черты его лица в отражении, она лепила свое. День смотрел, хмурился, а Бесена гадала: правда ли он видит ее? Или только свое отражение? Он уходил. Придет ли снова? Да. Он всегда приходил. Раньше молодых предупреждали: «В Тихом Омуте бесы водятся». Теперь их никто не предупреждал. Глава 17. Аука 6 октября Ночка не спешил домой. Он шел медленно, наблюдая, как ветер рвет пухлые облака, похожие на старую вату, торчащую из оконных щелей школьного медпункта. Рому было обидно, что День его так бесцеремонно отшил, прикрываясь какими-то мифическими делами. А еще из головы не выходило то объявление на столбе. Хоть Ночка при друге делал вид, что это пустяки, но таинственная девчонка так и маячила перед глазами. Она тогда, после школы, так радостно подскочила к Дню со своей дурацкой банкой с грибом, прямо сияла, словно героиня индийского фильма, которая полжизни искала брата и наконец-то его нашла. А потом растерялась и сразу увяла, когда этот самый брат ее не признал. Или сделал вид, что не признал? Может, они вместе ходили в садик, или лежали в больнице, или жили по соседству? Может, девчонка просто обозналась, она же не назвала Демьяна по имени. Может, эта встреча стала лишь досадным эпизодом ее жизни, над которым она потом сама смеялась и пересказывала подружкам.