— Сдурела! — День схватил кошку и швырнул ее на кровать. Соня, словно пружинка, подскочила со стула. — Наверное, мне пора, — проговорила она, морщась. — Уходишь? — растерянно пробормотал День, топчась рядом. — Она тебя не поранила? Не понимаю, что случилось. Демьян глянул на кошку. Та сидела на кровати — напряженный клубок с прижатыми ушами. — Словно бес вселился! Повернись, дай я гляну, на кофте, наверно, зацепки остались. Соня отрицательно замотала головой. — Все в порядке! Просто у меня сегодня еще дела! — выпалила она и стала поспешно запихивать тетрадки в сумку. В прихожей Соня так же быстро натянула пальто, застегнула молнии на ботинках и выскочила из квартиры, на ходу бросив: — Увидимся завтра в школе! Следом за ней метнулась и кошка. — Эй, а ты куда?! — возмущенно крикнул День. Сначала он подумал, что Невеста хочет снова напасть на Соню, но кошка проскочила мимо девушки вниз по лестнице. Невеста впервые ушла куда-то без него. Вернее, унеслась. Может, у нее это, как его, бешенство? Но День же таскал ее в спортивной сумке отца в ветеринарку и сделал все прививки! Ему даже паспорт с наклейками выдали! Соня вздрогнула от оклика Демьяна, а потом заметила улепетывающую кошку. — Сейчас я ее поймаю! — Соня устремилась вслед за беглянкой, на ходу соображая, как ловить этого полудикого зверя. А кошка-с-бесом ловко выскочила в открытое окно на втором этаже, приземлилась на козырек подъездной двери, а уже оттуда спрыгнула в траву. Кошке, в которой живет бес, все нипочем! Но эта кошка уже волновалась. Бесена задержалась в ней. В другой ситуации подселенка просто поблагодарила бы кошку и перепрыгнула в другую. Но День же не полюбит абы кого? Он привык именно к этой, кличет ее Невестой и, наверное, будет искать. Кажется, пора признать поражение. Отпустить кошку и вернуться в Тихий Омут. Потом уж как-нибудь попробовать с начала. С другим телом, с другим принцем… Но Бесена не хотела начинать с начала. Не хотела уступать Демьяна. И сама не знала почему. Любовь — это борьба? * * * Леше не сиделось на месте. — Еще один час прошел, а ее все нет, — вздыхал он, глядя на квадратные настенные часы. День, не выдержав, вышел в коридор и начал обуваться. — Ты куда? Уже спать пора! — возмутилась Белая мама. — Не пропадет эта кошка, уличная же! Не понравилось, видать, ей в четырех стенах. Соскучилась по воле. — А вдруг пришла ночевать, — предположил День. — Я быстро! — и выскользнул за дверь. Эх, раньше не знал, как отвязаться от настырной кошки, а теперь сам заглядывает в каждый подвал, ищет по кустам и в пижамных штанах бегает на улицу — посмотреть, не вернулась ли. Перед подъездом Невесты не оказалось. День на всякий случай заглянул под лавку и даже в урну. — Совсем тронулся, — пробурчал он себе под нос и побрел в сторону детской площадки. Он сел на качели, вытянув длинные ноги. Покачиваясь, День невольно вспомнил Соню — ей сегодня тоже досталось. Как Невеста в нее вцепилась! Но сознание упрямо подкидывало воспоминания о полуприкрытых глазах девушки, ее мягких губах, аромате духов. Соня пахла свежескошенной травой. Так пахла и Жар-птица, когда этим летом они, как в детстве, играли в догонялки. День пришел тогда в новой кепке. «Крутая!» — выдохнула Жар-птица и тут же лихо схватила ее. «Эй!» — возмутился День. А Мари уже понеслась на полянку перед домом с криком: «Не отдам!» Она оступилась, упала, а День специально рухнул следом. Длинная трава и рыжие ее пряди смешались, щекоча его лицо. Он хотел расцеловать эти волосы. Мари глядела на него и хохотала, прикрываясь бейсболкой. Прекрасным выдалось лето. А теперь осень. День понимал, что нравится многим девчонкам. Они провожали его глазами, когда он шел по школьному коридору, старались перехватить его взгляд, шушукались у него за спиной, хихикали и, жутко волнуясь, приглашали на белый танец на дискотеках. Но, как часто бывает по известному закону подлости, та, что приглянулась ему, оставалась как раз равнодушной. И снова мысли перескочили на Невесту. Почему-то День чувствовал себя так отвратительно, как будто кого-то предал. Жар-птицу? Ну, ежу понятно, что ей нравится Горыныч, а не он. Кошку? Это совсем странно. Да и что он сделал Невесте? Скинул, когда та вонзила когти в Соню? Так ведь правильно сделал! Нельзя нападать на людей! И специально же бросил ее на кровать, чтобы она не ушиблась. Соня явно пострадала больше. Это, в конце концов, кошка. Всего лишь кошка. — Вернись, Невеста. Ну вернись! — тихо позвал День. Его голос глухо врезался в войлочную темноту октябрьской ночи. Будто слова ушли не дальше облачка пара изо рта. Повисли и тут же растворились. — Где же ты? Где ты, Невеста? * * * Кошка-с-бесом вернулась к Тихому Омуту. Уныло моросил дождь, расквашенная жухлая трава напоминала салат из морской капусты. Кошка-с-бесом села на сырые доски моста. Обе — и кошка, и бес — были не в настроении. Бесене хотелось, чтобы День снова приходил сюда один, без подружки, чтобы смотрел на нее так же, как на эту Соню. Поцеловал бы… Он ведь ее человек! А эта девчонка словно поводок к нему пристегнула. Теперь он ходит кругом за ней, думает о ней. И от этого он — вот дела! — счастлив… Плюхнуться бы в воду, закопаться в ил — и дело с концом! А то дойдет до того, что Бесене потребуется не поцелуй Дня, чтобы завладеть телом, а это самое тело, чтобы День ее целовал. Глупости! Но что за волшебство использует Соня? Что за магия такая — эта любовь? Внутренняя кошка устало замурчала. Бесена отвлеклась от своих мыслей. — Извини, что задержалась, — сказала она. Кошка в сердечном домике понуро кивнула. Она думала о блюдечке с куриной спинкой, теплой батарее и ласковых руках людей. Она привыкла к тому дому. Бесена же увела ее и пока не собиралась обратно. Подселенка вылетела из кошки, но осталась рядом на мосту. А кошка решила, что здесь слишком холодно, и отправилась искать укрытие. Бесена же запустила руку в карман толстовки, достала мерцающий клубок из нитей связи и стала есть, откусывая, как от яблока. Благодаря еде ей всегда становилось легче. Подкрепив силы, Бесена почувствовала себя бодрее и веселее. Надо навестить Цвету. Посмотреть, как там поживает семейство: подменыш, знахарка и чайный гриб. Она по ним, кажется, соскучилась. * * * Цвету Бесена нашла на прежнем месте: в заброшке на втором этаже, у груды строительного мусора. Теперь деревянная девушка была закутана в одеяло, но сама все меньше походила на человека — еще чуть-чуть, и не отличишь от поваленного ствола дерева, поросшего кукушкиным льном и поганками. Рядом с Цветой лежал термос, наверное, с чайным квасом. Видимо, для успокоения Глафиры — ведь это тело уже не могло самостоятельно пить. Бесена вздохнула и нырнула в омут Цветы. Подменыш все так же удрученно сидела на диване и смотрела в окно на мир. Но в этот раз Бесена заметила кое-что еще. Ей даже вспомнилось, что она видела это и в прошлый раз, просто не придала значения. Из дивана что-то торчало. Но обивка не могла из него вылезти. Во-первых, дивану было меньше месяца. Во-вторых, он был всего лишь миражом. Это торчащее нечто сотворила Цвета — простой вариант, оставался только вопрос: зачем? А может, в сердечном домике оно появилось само — сложный вариант, и с этим нужно было разобраться. Бесена подошла ближе и украдкой глянула на красный велюр обивки. Из дивана торчали несколько тончайших волосков то ли веточек, то ли травинок. Что это? Сама Цвета молчала, и Бесена решила не тревожить ее зря, поэтому с деланой беспечностью заметила: — Опять растишь омут? — Вроде ты это как раз приветствуешь, — съязвила Цвета и отвернулась от подселенки. Подменыш была не в духе, но Бесена ее понимала, поэтому только фыркнула: