— Ты уже та овца, с которой не добыть и шерсти клок. Одна ниточка осталась, и та почти усохла… — Значит, я овца, — ядовито повторила Цвета. — Мы ведь уже решили, что ты избавлена от договора. Так что ты тут забыла? С меня же нечего взять, сама сказала. — Просто навестить пришла, — буркнула Бесена. — Я не злая. Это люди меня такой считают. — Но ты же ешь человеческие души, — напомнила подменыш. — А некоторые люди едят собак, и при этом собака — друг человека, — парировала Бесена. — Щипала, что ли, душу какого-то корейца? — вздохнула Цвета, знания подселенки ее уже не удивляли. — А я вот не охочусь и никого не ем. — Это ты зря, — заметила Бесена. — Я… Я… — Цвета подергала прядку темных волос, в сердечном домике они всё еще были не мшистые, а вполне себе человеческие. — Я не знаю, чего хочу, и боюсь этой новой жизни, к которой ты меня толкаешь. Ведь в ней я тоже буду одинока. Я не знаю, стоит ли мне ловить этих лярв. Ведь я даже в лесу не бывала, только однажды, в раннем детстве. А тут меня кидают в море и говорят: «Плыви — это твой дом!» Бесена раздраженно заурчала. — Не в море, а в лес! Да что вы все такие робкие, сами не знаете, чего хотите! Я вот точно знаю, чего хочу, но никак не могу это получить! И мне-то никто не помогает! По щекам подселенки поползли крупные слезы. Цвета удивленно посмотрела на нее: — Ты что, плачешь? — Конечно нет! — ответила Бесена, всхлипывая. — У меня же нет тела! Я изображаю плач, чтобы ты поняла мои чувства! Цвета промолчала. На самом деле она кое о чем хотела рассказать Бесене, но поняла, что сейчас не время. А хотелось ей поведать о бабушке. Что Глафира приходит каждый день, заботится о теле, вливает в рот чайный квас, укутывает одеялом, хоть Цвета и не чувствует холода. А еще разговаривает с ней. Иногда Глафира рассказывает что-то из жизни, иногда читает книги или газеты, типа «Дачной», а иногда начинает рассуждать: «Ты мне дорога, внученька. Я должна бы тебя избегать, как все люди. Но нет. Может, потому что я знахарка. Я тоже не такая, как они, да еще и с бесом связана. Я-то буду поближе к тебе, чем твоя мама Вера, ведь это я служила бабке-шептунье, чтобы заполучить семечко. Но если б я знала, что ты украденный ребенок, то никогда бы на это не пошла. Прости меня!.. Я издалека наблюдала, как ты растешь. Просто боялась, что бесы тебя отнимут, что я приведу их за собой, если мы будем видеться… Так и случилось. Бес нашел тебя в моем доме. Сколько я ни остерегалась, а от судьбы уйти не смогла. Напрасно держалась поодаль. А может, если бы я не избегала тебя, говорила бы с тобой по душам, то все сложилось бы по-другому. Ты не была бы такой одинокой. Не знаю, отличаются ли нити любви от настоящих нитей связи, но, сама знаешь, ты держалась. А потом я обидела тебя…» Цвете хотелось ответить, что она больше не сердится на бабушку, но губы ее не слушались. Если она начнет питаться лярвами и избавится от человеческой оболочки, то сможет уйти в лес, к семье. Но кто ее семья? Наверное, сейчас это бабушка. А еще у Цветы появилась Бесена. И вот она пожаловала безо всяких договоров. Просто навестить. Получается, что Цвета — лебедь, который хочет остаться с утками? — Вернуться в лес — твоя единственная надежда выжить, — повторила в который раз Бесена, перестав лить крокодильи слезы. — Выбора мне не дано, — обреченно вздохнула подменыш. — Но ты же как-то пыталась остаться в лесу, — заметила Бесена. — В тот единственный раз? Я не помню ту прогулку, ведь была совсем маленькой, не помню, почему хотела остаться. Знаешь, мне кажется, что я просто тогда заблудилась, как обычный человеческий ребенок. А бабушка напридумывала себе со страху. Бесена фыркнула. — Дюймовочке в стране эльфов дали красивое имя и нацепили крылья, и она осталась с ними, потому что просто не знала свой народ. Но это было не ее место. — Кажется, мне пора уже жить не сказками, а своей головой, — пробормотала Цвета. Бесена вспылила и закружила вокруг дивана, пытаясь поймать взгляд подменыша, но та упорно отворачивалась. — Ты больше не можешь притворяться человеком! Здесь, в сердечном домике, ты выглядишь как девушка, но твое тело уже совсем другое. Тебе надо есть лярв! И вернуться в лес! Цвета молчала. Бесена хотела сесть рядом с ней, но опасливо покосилась на диванные ростки. — Ты умираешь, — тихо, но твердо произнесла она. — Я подожду еще немного, а потом попробую поохотиться, — прошептала Цвета. Бесена раздраженно заскрипела зубами. — Какая же ты упрямая! Если не хочешь помогать себе, то и я умываю руки! Пока! Она сердито хлопнула дверью сердечного домика, после чего вылетела из заброшки и устремилась к Тихому Омуту, домой. Но в голове у нее крутились мысли, не давая покоя. Цвета — дух, подменыш, запертый в теле. Чтобы тело жило, ему надо есть человеческую пищу. Чтобы жил дух, ему надо ловить иногда лярв… Решение вертелось где-то рядом, но словно мыльный пузырь: вроде вот он, а тронешь — и нет ничего. Бесена снова подумала о тех травинках на диване в сердечном домике. Кошки ближе к духам, чем к душам. Они поддерживают тело пищей, едят лярв, у них нет нитей связи, они не «пришивают» себя к телу. Они «вьют гнезда». Это позволяет внутренним кошкам выходить на охоту за одноклеточными чувствами. Потому-то кошки так много спят. Бесена на полпути зависла в воздухе. Она видела лярв в сердечном домике Цветы, а еще видела нити души. И Цвета их тоже видела. Подменыш пила чайный квас с растворенными в нем нитями связи. И это поддерживало в ней жизнь. Бесена никогда не задумывалась о том, что даст Цвете поцелуй любви, за которым та тоже гонялась. Она привычно считала, что поцелуй пришьет подменыша к телу. А если он должен был не пришить ее, а угнездить? Видно, изначально, в чреве человеческой матери, заколдованный знахаркой дух стал расти неправильно, не как положено семечку. Да и нет у лесных духов тел, они же все-таки не кошки. Но подменыш развивалась, как душа, обрастала нитями — недолговечными, теперь засыхающими. Смог бы поцелуй любви помочь? Нити связи, растворенные в комбуче, смогли… План сработал, немного не так, как ожидала Бесена, но сработал. Цвета, значит, тоже могла есть нити связи. Есть и растить собственные. Бесена машинально сунула руку в карман, но вспомнила, что уже сама съела мерцающий клубок. Она тряхнула головой, прогоняя непрошеные рассуждения. Это всего лишь теория. Нечего забивать голову проблемами Цветы. Если та хочет сидеть на диване и грустить, кто Бесена такая, чтобы ей мешать? А вот собственный запас нитей стоит пополнить. Глава 30. Тьму нужно прогонять 17 октября Ночка возвращался от Русалки, когда позвонил отец. — Привет! Как дела? — Нормально, — дежурно ответил Ночка. — Как Маленькая? — Без устали потрошит шкафы. Потрошитель, — вот и он тоже вслед за друзьями стал так называть свою маму. — О, смотрю, настроение у тебя приподнятое! — обрадовался Князев-отец. — Шутки шутишь! Ночка промолчал. — Она жалуется, что ты все время с друзьями, — вздохнул отец. — Ага, — Ночка не стал этого отрицать. — Не забывай про нее. Ей тоже сейчас нелегко. Позаботься-ка о нашей Маленькой маме. Скоро уже отпуск, и я к вам приеду. Чтобы увезти. — Порадуй ее чем-нибудь, купи тюльпанов, что ли. Она их любит. Да и время сейчас такое. Самое темное. Еще скоро праздник этот бесовскóй. Хеллоуин. Надо дарить друг другу хорошее настроение и прогонять тьму. Ночка закатил глаза; хорошо еще, что отец не видит. — Ладно, порадую, — пробурчал он. — Ну давай, пока! Скоро увидимся. Сейчас пришлю фото из окна твоей новой комнаты. — Пока. Ночка засунул телефон в карман и даже не стал смотреть, когда тот звякнул сообщением. Он зашел в цветочный ларек на остановке. Магазинчик встретил его совсем скудной полянкой.