К сожалению, одна из таких афер закончилась печально, женщина не выдержала, и от переживаний у неё остановилось сердце. И, вроде как, я был не при делах, обмен на тот момент уже состоялся — мне кафе в центре города, ему жена целая и невредимая. Для угроз мы сотрудничали с мужиком из местного морга, который обрабатывал части тела, чтобы они выглядели свежими. Так что все её пальцы были на месте, отделалась испугом, но, видимо, сильным, едва в руках мужа оказалась, как взяла и померла. К чему я поддался воспоминаниям?! Когда вернулся из командировки, где влюбился как мальчишка, начальник безопасности, по совместительству гражданский муж моей матери, сообщил, что подожгли одну из моих гостиниц на юге страны. Убытки неимоверные, раненые сотрудники и даже пара трупов. Пришлось в срочном порядке ехать и разруливать ситуацию. Пока я там разбирался, стараясь хоть как-то утешить потерпевших и не допустить большой огласки произошедшего, здесь начала происходить какая-то херня. Машину, в которой должен был быть я, взорвали, в один из ресторанов ворвались какие-то отморозки и постреляли по бутылкам, убили троих охранников, которые сопровождали меня. И вот последнее дало понять, что меня пугают, пока что. Мы вышли на улицу, собирались ехать домой, охранники стояли рядом с машиной, и вдруг они начали падать один за другим, и только меня ни одна пуля не задела. Со мной играли, нападая на мои заведения, взрывая машины и поджигая гостиницы. Но когда похитили мою мать, это уже было нихрена не смешно. Две недели рыли город, пока смогли найти её, и то с подачи урода, который «мстил» мне. Сам вышел на связь, сказал, где мать, и потребовал меня вместо неё. На окраине города, в заброшенном недостроенном здании на краю крыши на стуле сидела связанная мама, одно движение, и она полетела бы вниз, на бетонные плиты. Она не плакала, не боялась, но смотрела на меня прощальным взглядом. Была готова и будто знала, что сегодня она умрёт, смирилась. Я не мог этого допустить, и я вроде не идиот, чтобы явиться на встречу без подмоги, как требовал похититель, тридцатисемилетний сын той самой женщины. Я не прощаю, когда трогают моих близких, особенно мать, так что вывел его на эмоции, чтобы он отошёл от матери, и дальше снайпер сделал свою работу. Хреново, между прочим, потому что пуля прошла насквозь и затормозила в моей груди. Сантиметр влево, и я лежал бы трупом рядом с чёртовым мстителем. А так лежал на больничной койке месяц и ещё два в реабилитации. В общем, на всё про всё с момента моего отъезда от Виктории ушёл год. Конечно, я мог ей позвонить, рассказать, что происходит, чтобы она не надумала себе. Но я не привык к такому, и думал, что нахрен ей не надо во всё это вникать и переживать. После первого пожара решил, что быстро со всем разберусь и поеду за ними, но дело затянулось, а потом… Потом просто струсил. Явиться через год и начать оправдываться… ну, я посчитал, что не стоит уже. Идиот, одним словом. Не знаю, каким образом, но за короткий срок я её полюбил. Не думал, что когда-нибудь я произнесу эти слова, но вот мне сорок семь лет, и я люблю одну единственную женщину уже четыре года. Наверное, случился какой-то сбой в прошлом, или фиг знает, как можно объяснить, что такие мужики, как я, отнявшие не одну жизнь, боятся молодых девушек. Но смотрю на своих друзей, Марата и Сеню, и понимаю, что такая хрень происходит не только со мной. И, нет, это не страх в буквальном смысле, это боязнь менять привычки, принципы, ритм жизни, которые явно поменяются с появлением любимых женщин в наших жизнях. Ты всегда принадлежал только себе, думал только о делах, бизнесе, деньгах, домой приходил только поспать и иногда устраивал попойки с элитными эскортницами, чтобы хоть как-то отличить рабочие будни от выходных. В отличие от своих друзей детства, я принял эту чёртову любовь ещё четыре года назад. Они же только ступили на эту дорожку, что Марат, который творит какую-то дичь, потому что не может принять очевидное, что Сеня, который всю жизнь вертел людьми как мясом на вертеле, мучает бедную девушку. «Кто бы говорил!» — фыркает голос в голове. Да, я не далеко от Сени ушёл, когда сделал всё, чтобы Вику не взяли ни на одну работу, чтобы она пришла ко мне. Знал, что не станет работать, но я решил, что, раз уж встретились вновь, значит, надо не упустить. Нет, конечно, встреча могла бы состояться и там, в её родном городе, но она уволилась ещё четыре года назад. Следил за ней все эти годы, радовался и гордился её успехами. За Евой начал присматривать, когда она переехала и поступила в институт, чтобы не обижал никто. А Виктория закалилась, обросла бронёй, чем я тоже горжусь, только это не в мою пользу. Обижена, это видно невооружённым взглядом, да и она всем своим видом показывает, насколько злится. И я мог бы поступить, как медведь, или как Марат — на плечо бросить и в берлогу свою унести. Но добьюсь ненависти с её стороны, а не любви. А мне — не верю, что я это говорю — хочется, чтобы она смотрела на меня, как тогда, с любовью. Именно поэтому, я за ней и бегаю, не в буквальном смысле, конечно. — Добрый день! — вырывает из мыслей женский голос. — Привет, Ева, — встаю на ноги и отодвигаю стул для девушки. Глава 40 Глава 40 Леонид — Я вас слушаю, — произносит, скрестив руки на столе. Выросла, стала красавицей и звездой. Её лицо на рекламных баннерах по городу, в магазинах одежды местных дизайнеров и не только. Знаю, что недавно летала в Милан на фотоссесию новой коллекции для какого-то журнала, не вдавался в подробности. Большая молодец эта девчонка и многого ещё добьётся, и тут опять гордость за Викторию, что смогла вырастить и воспитать такого человека. — Как ваши дела? — начинаю издалека, ещё до конца не понимая, зачем я устроил эту встречу. — Было бы куда лучше, если бы вы не вернулись в нашу жизнь, — отвечает, не скрывая своих эмоций. В принципе, я ожидал подобного ответа, потому что знаю, какие у них крепкие отношения, и если я обидел человека, которого Ева считает мамой, то автоматически обидел и её. — Признаюсь, что из вашей жизни я не исчезну, чего бы мне это ни стоило, — совершенно серьёзно проговариваю. — Зачем? Разбить Вике сердце, которое мы так долго склеивали? — смотрит на меня уничтожающим взглядом. — Она вам доверилась после неудачного брака и всего дерьма в её жизни, она вам поверила. Вы стали глотком свежего воздуха, но, едва она вдохнула, вы бросили её в яму с ещё большим количеством дерьма. Вы знаете, что над ней издевались? Шутили, травили и показывали пальцем! Дура, которая решила, что нужна большому боссу… — глаза девчонки напротив буквально горят гневом. — Нет, не знал, — виновато опускаю голову, потому что и правда не знал. Да, за Викой приглядывали, но мне докладывали только о важных, по их мнению, событиях. Например, что уволилась, что продолжала учиться, и если вдруг ей грозила какая-то опасность, но про сплетни мне не говорили. — А я видела, как она сереет, высыхает и стареет из-за переживаний, хоть и думала, что, закрывшись в ванной, не позволит мне услышать, как она рыдает. Были бы у меня силы и возможности, я бы убила вас тогда, — бросает гневно и делает глоток воды. — Я всё понимаю и хочу это исправить, — произношу, прочистив горло. — Я её люблю и знаю, что мои чувства взаимны, — девушка напротив отводит глаза после моих слов. — Ты знаешь, что я прав. И если за четыре года чувства не остыли, вряд ли это уже произойдёт. Неужели ты хочешь, чтобы твоя… мама, — специально жму на болевую точку, — прожила жизнь одна? — Она не будет одна, у неё есть я, — вставляет, но вижу, что я смог нащупать правильный путь. — Однажды ты выйдешь замуж, Демьян парень хороший, несмотря на его прошлое, — на эту фразу Ева округляет на меня глаза. — Да, я знаю, — киваю в ответ на её немой вопрос. — Так вот, у тебя будет своя семья, и как бы ты ни хотела, быть вечно рядом с Викой не выйдет. Ты ведь прекрасно всё понимаешь. К чему эти объяснения? — Ладно, — вздыхает после долгой паузы. — Чего вы хотите? — сдаётся девочка. — Это другой разговор, — усмехаюсь и подаюсь вперед. Не могу поверить, что я пошёл на такой отчаянный шаг, как обратиться за помощью к Еве, но я хочу, чтобы было всё по-человечески. Около получаса мы обсуждали все возможные способы, в итоге остановились на идее Евы. Она уверяет, что это сработает, а я почему-то сомневаюсь, но будем пробовать все варианты, насколько бы банальны они ни были, всё-таки она лучше меня знает свою сестру. Глава 41 Глава 41 Вика Прихожу домой уставшая, будто не с людьми весь день общалась, а вагоны разгружала, как минимум. Ещё с улицы заметила, что в наших окнах горит слабый желтоватый свет, подумала, что Ева что-то снимает. Но сейчас, переступив порог квартиры, непонимающе хмурюсь, потому что в прихожей на комоде расставлены ароматические свечи. — Ева, я дома, — кричу, присев на банкетку и снимая обувь. Свет не стала включать, мало ли испорчу сестре что-нибудь. Так что снимаю пиджак и вешаю его на вешалку в шкаф, встроенный в прихожей. Аккуратно ступаю вперёд и замечаю дорожку из лепестков роз, а оказавшись в гостиной, понимаю, что свечи горят по всему дому. Прикрыв рот рукой, ахаю, когда вижу, что кроме дорожки, повсюду стоят букеты цветов. Так, я надеюсь, Ева снимает очередное видео, и это не свидание с этим её уголовником, с которым она не спешит меня знакомить. Не могу поверить, что моя умная девочка связалась с таким парнем, но она уверяет, что всё не так, как кажется, что счастье любит тишину, и всему своё время. Я доверяю ей, но не хочу, чтобы она пострадала, и от человека, который в свои двадцать три года успел отсидеть в тюрьме, вряд ли можно ожидать чего-то хорошего. Даже думала плюнуть на свою гордость и обратиться за помощью к Лёне, чтобы он выяснил хоть что-то об этом «загадочном» парне. — Лёня? — срывается с губ, стоит мне пройти по… саду из цветов, в который превратилась наша квартира, на кухню. — Что происходит? — спрашиваю севшим голосом, смотря на стоящего посередине помещения мужчину в чёрном костюме и с огромном букетом белых роз в руках. — Добрый вечер, — хрипло произносит и делает шаг вперёд. — Добрый, — едва слышно говорю и чувствую, как к горлу ком подкатывает. — Это… это ты сделал? — осматриваю романтическую атмосферу вокруг. — Собственными руками, — кивает мужчина. — Даже так… — бормочу под нос. — Вик, — ещё один шаг вперёд. — Я знаю, что вот это всё банально, но я не знаю и не умею ухаживать, мне проще решать какие-то проблемы и вопросы, чем… — Извиняться? — заканчиваю за него. — Да и не только. Из меня хреновый романтик, — горько усмехается. А мне плакать хочется. Может, это всё и банально, но для меня никто никогда такого не делал. Мне даже цветов почти не дарили, Ева могла меня порадовать, а Паша всегда говорил, что это пустая трата денег. А тут вся квартира заставлена цветами и горящими свечами. — Красиво, — шепчу и пальцем вытираю дорожку слёз. — Я люблю тебя, Вика, и не хочу, да и не могу больше быть вдали от тебя. Видеть тебя каждый день и не иметь возможности прикоснуться, к себе прижать, твой дурманящий запах клубники вдохнуть, — он говорит и говорит, а поток моих слёз уже не остановить. — Я очень перед тобой виноват, что уехал, не позвонил и не объяснил причины, но обещаю, всё расскажу и буду замаливать вину. Залижу все твори раны, — на последней фразе я краснею. — Пошляк, — бью его в грудь и опускаюсь лбом туда, где шумно бьётся его сердце. — Прости меня, пожалуйста, — шепчет, прижав к себе одной рукой и целуя в макушку. — Я дурак. Трусливый идиот… — Перестань, — перебиваю его, оставляя мокрое пятно на его белой рубашке. — Уволю всех, кто посмел издеваться над тобой… — Не надо! — отрываюсь от его груди и поднимаю глаза. — У всех семьи и дети, не надо оставлять их без работы, — смотрю на него с укором. — Женщина… — со вздохом мотает головой. — Пожалуйста, не тронь никого, — умоляю и выдыхаю, когда он кивает, согласившись со мной. — Цветы мне? — киваю на букет в его руках. — Чёрт! Да, — вручает вкусно пахнущую и безумно тяжёлую охапку роз. — Спасибо, — улыбаюсь и прячу лицо в белых бутонах. — Простишь дурака? — смотрит на меня и шумно дышит.