Перемена в ее поведении стала заметной еще за едой и с каждый минутой проявлялась все сильнее. Девочка стала более подвижной. Проявляла больше любопытства к происходящему вокруг. Постоянно вертелась, словно просыпаясь от долгого бестолкового сна. Все время озиралась по сторонам, вновь вступая в контакт с окружающим. Маленькое личико, совсем недавно сонное и безучастное, на глазах оживало. – Ой, смотрите! – Она ткнула пальчиком в сторону выводка облаченных в гидрокостюмы серферов, катающихся по волнам вдалеке. – На тюленей похожи, правда? Мелоди хихикнула. – А можно я подойду к водичке, Алекс? – Только сними туфельки и ходи там, где волны касаются песка. Постарайся не замочить платье. Я сунул в рот очередную креветку, откинулся и смотрел, как она бегает вдоль линии отлива, пиная тонкими ножками воду. Один раз обернулась в мою сторону и помахала. Я минут двадцать понаблюдал, как Мелоди носится туда-сюда, а потом закатал штанины, снял туфли и носки и присоединился к ней. Стали бегать вместе. Ее ноги работали лучше с каждым мгновением; вскоре она уже прыгала и скакала, как газель. Радостно вопила, брызгалась и двигалась без остановки до тех пор, пока мы оба не запыхались. Затем побрели к месту нашего пикника и рухнули на песок. Волосы ее совсем перепутались, так что я вынул заколки, кое-как привел ей голову в порядок и вновь пристроил заколки на место. Ее маленькая грудь тяжело вздымалась. Ноги от лодыжек покрылись коркой песка. Когда девочка наконец перевела дух, то спросила меня: – Я… я хорошо себя вела, да? – Ты вела себя просто замечательно. На маленьком личике явственно читалось сомнение. – А ты так не думаешь, Мелоди? – Ну, не знаю…. Иногда я думаю, что веду себя хорошо, а мама бесится, или миссис Брукхауз говорит, что я плохая. – Ты всегда хорошая. Даже если кто-то думает, что ты делаешь что-то не то. Понимаешь это? – Наверное, да. – Но не совсем, угу? – Я… я уже запуталась. – Кто угодно может запутаться. И дети, и мамы, и папы. И доктора. – Доктор Тоул тоже? – Даже доктор Тоул. Мелоди немного над этим поразмыслила. Большие темные глазищи метались по сторонам, нацеливаясь то на воду, то на мое лицо, то на небо, то опять на меня. – Мама сказала, что вы хотите меня загипнотизировать. – Она произнесла это как «гип-мотизировать». – Если только ты сама этого захочешь. Понимаешь, зачем это? – Типа да. Чтобы я стала лучше соображать? – Нет. Соображаешь ты и так отлично. Здесь, – я похлопал ее по макушке, – все работает как надо. Мы хотим попробовать гипноз – за-гип-но-ти-зи-ро-вать тебя, – чтобы ты нам помогла. Чтобы смогла кое-что вспомнить. – Насчет того, как ранили того, другого доктора? Я смешался. Мой принцип – быть с детьми максимально честным, но если ей не сообщили, что Хэндлер и Гутиэрес мертвы, то я не собирался оказаться первым, кто сообщит ей это шокирующее известие. Да и момент неподходящий. – Да. Насчет этого. – Я сказала тому полицейскому, что ничего не помню. Там все было темно и ваще. – Иногда под гипнозом вспоминают то, чего просто так никак не вспомнить. Мелоди испуганно посмотрела на меня. – Ты боишься гипноза? – Угу. – Это нормально. Это совершенно нормально – бояться новых вещей. Но в гипнозе нет абсолютно ничего страшного. Это в некотором роде даже развлечение. Ты раньше когда-нибудь видела, как кого-нибудь гипнотизируют? – Неа. – Ни разу? Даже в мультиках? Мелоди расцвела: – О, когда этот парень в треугольном колпаке гипнотизировал Попая, и из рук у него пошли волны, а Попай вышел в окно и не свалился! – Точно. Я этот мультик тоже смотрел. Парень в колпаке заставил Попая делать кучу фантастических вещей. – Ага! – Ну, для мультика это классно, но настоящий гипноз – не совсем то. Я выдал детскую версию лекции, которую совсем недавно прочитал ее матери. Мелоди, похоже, мне поверила, поскольку страх уступил место завороженному любопытству. – А можно попробовать прямо сейчас? Я замешкался. На пляже было пусто – никаких посторонних глаз и ушей. И момент правильный. К черту Тоула… – Не вижу препятствий. Для начала сядь поудобней. Я попросил ее сфокусировать взгляд на гладком блестящем камушке, который она держала в руке. Через несколько секунд девочка заморгала – пошла реакция на внушение. Дыхание замедлилось, стало размеренным. Я приказал ей закрыть глаза и слушать шум волн, накатывающих на берег. Потом попросил представить, как она спускается вниз по ступенькам и проходит через красивую дверь туда, куда ей очень хотелось бы попасть. – Я не знаю, где это место и что в нем, но для тебя оно особенное. Можешь сказать мне или держать в секрете, но, находясь там, ты чувствуешь себя так спокойно, так уютно, так счастливо, так уверенно… Еще немного подобных усилий, и Мелоди погрузилась в глубокий гипнотический транс. – А теперь ты можешь слышать мой голос, но только специально не вслушивайся. Просто продолжай наслаждаться своим любимым местом и хорошо проводи время. Я оставил ее в покое еще на пять минут. На ее худеньком личике застыло умиротворенное, ангельское выражение. Легкий ветерок шевелил выбившиеся прядки волос у нее на голове. Сидя на песке с положенными на колени руками, она выглядела совсем маленькой и хрупкой. Я дал ей внушение вернуться назад во времени – в ночь убийства. Девочка на миг напряглась, но тут же продолжила все так же глубоко и ровно дышать. – Ты по-прежнему чувствуешь полную расслабленность, Мелоди. Тебе так хорошо, так спокойно… Но теперь ты можешь увидеть саму себя, словно ты кинозвезда в телевизоре. Вот ты видишь, как вылезаешь из постели… Ее губы разомкнулись, и она провела по ним кончиком языка. – Вот подходишь к окну, садишься там, просто выглядываешь в него. Что там за ним? – Темно. – Это слово прозвучало едва слышно. – Да, темнота. И есть там еще что-нибудь? – Нет. – Хорошо. Посиди так еще чуть-чуть. Через несколько минут: – Видишь что-нибудь в темноте, Мелоди? – Угу. Темноту. Я сделал еще несколько попыток, а потом сдался. Либо она действительно ничего не видела, и разговоры про двух или трех «темных» мужчин были всего лишь плодом ее фантазии, – либо «закрылась». В любом случае шансы что-либо получить от нее выглядели практически нулевыми. Я дал ей еще насладиться своим любимым местом, дал установки на владение собой, самоконтроль, ощущение счастья и бодрости и мягко вывел из транса. Очнулась она с улыбкой на лице. – Было здоровско! – Рад, что тебе понравилось. Похоже, что в твоем любимом месте и вправду классно. – Вы сказали, что можно не рассказывать! – Истинная правда. Не надо. – А что, если мне хочется? – Она надулась.