Он смеется и подхватывает на руки Мою, которая несётся на него и пищит. Пытается рассказать что-то на своём языке и не замолкает. А Роман довольный начинает её кружить, на что та становится ещё больше счастливой. Ребенку так мало для счастья нужно. С грустью смотрю и вспоминаю своё детство. Стираю быстро собравшиеся слёзы в уголках глаз. – Нравится, да? – слышу, как Роман, заводит с ней разговор. – Да, Мия нлавиться тут, – весело отвечает дочка. – Отлично, я рад. – Дядя, я буду туда! – дочка показывает на дверь, ведущую в кабину пилота. Замечаю, как хмурится Роман. Он каждый раз так реагирует, когда дочка его дядей называет. – Хм… Хорошо. Только у меня есть условие, если согласишься на него, мы туда пойдём. Хорошо? – Аха! Нетерпеливо отвечает доча и хлопает в ладошки. – Тогда, я хочу, чтобы ты меня называла папой. Я тут же бросаю на него испепеляющий взгляд. Он это чувствует, знает, но игнорирует. – Ти буда моим папой? – Я бы очень хотел быть твоим папой, если ты разрешишь. Разрешишь же, а, малышка? В этот момент у меня сердце чуть не разорвалось. Я конечно зла на него и где-то даже ненавижу за прошлое, но лишать его и дочку быть друг у друга я не имею права. Поэтому решаю не вмешиваться. Дочка застеснялась и повернулась ко мне. Смотрит долго и смущенно улыбается. Я знаю эту улыбку, она хочет, хочет его принять. Она до этого часто спрашивала у меня, где папа, а я вечно отвечала, что он на работе, далеко от нас. – Мама, можьна? Можьна, дядя буда моим папой? Можьна? Я перевела взгляд на Романа, он спокойно смотрел на меня. Не давил взглядом и не заставлял меня надавить на дочь. Он хотел, чтобы она его приняла добровольно. – Дочь, – забрала её у него и села в кресло. Погладила её волосы и, вдохнув её запах, крепко поцеловала в щёчку. – Помнишь, я тебе рассказывала, что твой папа очень занят и очень много работает? Дочка внимательно слушала меня и кивала. А я на себе ловлю взгляд Романа, каждой клеточкой сейчас ощущаю его обжигающий взгляд. – Так вот, дядя Рома на самом деле твой папа, и он закончил работать там, в далекой Америке, и вернулся к тебе. Он… Он тебя очень сильно любит и больше не уедет, не оставит тебя так надолго… Слова давались очень тяжело. И на слове "любит" у меня дрогнул голос, и я чуть не расплакалась. Она посмотрела на Романа и, смущаясь, зарылась мне в волосы, обняла крепко и больше не смотрела на Рому. Тот нахмурился, решив, что это плохой знак, и Мия не принимает его. – Она стесняется, – объяснила я ему, на что Рома сильно удивился, подняв брови. – Подожди ещё немного, ей нужно время, чтобы привыкнуть к тебе и к новости, что ты её папа. Она… ждала тебя. Он растеряно кивнул. Видимо, мои слова для него стали неожиданностью. И он не знал, как реагировать и что делать с той новостью, которую получил. Мы расселись по местам: я с Мией на одной стороне, а Роман – напротив нас. Задумчиво рассматривал дочку, пока та спокойна спала на моих коленках. – Значит, ты ей сказала, что я уехал работать?! – Да, – тихо ответила. Он снова замолчал. – Возможно, ты не поверишь, но я её действительно очень сильно полюбил. Впервые когда увидел её, чуть не задохнулся. Так сильно похожа на тебя, ту, которую я впустил в своё сердце… – на этих словах он замолкает и делает паузу. Прожигает меня пронзающим взглядом, полным разочарования. – Она меня ещё не принимает, но мне достаточно того, что она рядом. Каждый раз, когда вижу её, моё сердце наполняется любовью и нежностью. Ты себе не представляешь, как я завидую тебе. Хочу, чтобы она так же обнимала и тянулась ко мне. Я не выдерживаю его признания и откровения. Отвожу глаза к иллюминатору и вытираю проступившие слёзы. – Тогда, тебе придётся действительно много работать, потому что твоей дочери понравилось жить красиво, и она оставила все детские платья, которые ты нам привёз домой. Рома рассмеялся, и я тоже. Мы впервые обменялись теплыми взглядами, без ненависти и боли. Он сглотнул и перевёл глаза на дочку. – У неё будет всё, что она захочет. Глава 40 Рома привёз нас на свою квартиру, ту самую, где мы с ним были в первый раз. Мне вдруг стало неловко и волнительно, особенно когда мы одновременно посмотрели на кровать, а потом друг на друга, но я сделала вид, что ничего не вспомнила и не понимаю. А он загадочно улыбнулся и кивнул несколько раз, будто говоря «будь по твоему». В итоге он нас оставил, сказав, что ему надо какое-то дело решить, и сразу же вернется за нами. На само мероприятие мы приезжаем с опозданием. Хотя мы с дочкой были готовы в назначенное время. Так не хочется выходить из машины и тем более идти туда. Начинаю волноваться, из-за чего руки немеют, и кончики пальцев мёрзнут. Это моя нормальная реакция, когда я волнуюсь. Дочка же наоборот, только и рада куда-то пойти. Каждую минуту спрашивает у нас с Романом: – Уже фсё? Мы плиехали? В голове хаос. Я кажется не готова сегодня встретиться с ними. Виски сдавливает, и я хмурюсь прижимая пальцы к вискам. – Всё будет хорошо! – Рома берёт мою руку в свою и сжимает. Этот жест не остаётся без внимания дочери. Вырывает мою руку и строго говорит своему отцу: – Мама – моя! Хмурится и пытается делать грозное лицо, чтобы напугать отца. Тот подыгрывает ей. Поднимает руки и переигрывает ситуацию в свою сторону. – Принцесса моя, помнишь, ты согласилась быть моей дочкой? Дочка долго думает, вспоминая, потом кивает. – Дя. – Ну вот, тогда если мама – твоя, а ты – моя, получается, что твоя мама теперь тоже принадлежит мне. То есть я хотел сказать, что твоя мама скоро станет моей женой. И мы станем настоящей семьёй. Поэтому я теперь могу держать твою маму за руку. Ты же не будешь теперь против? Я закатываю глаза, вот же хитрый лис. Мия снова думает некоторое время и соглашается с отцом. Тот решает проверить, поняла ли дочка его, и специально берёт меня снова за руку. Мы с Ромой наблюдаем за ней. Проходит секунда, две, и малышка тут же не выдерживает и кладёт свою ручку сверху наших. Мы с Ромой переглядываемся и тихо смеёмся, стараясь не шуметь и не задеть дочку нашей реакцией. – Помни, всё будет хорошо. Я никому не дам вас в обиду и не буду отходить от вас. Только…– делает паузу, а потом раздражённо предупреждает, – я не хочу видеть тебя рядом с Рамилем, ты меня поняла?! – Хорошо, – тихо отвечаю, погасив обиду. Мы заходим в шикарный зал, где уже рассажены все гости. Играет национальная музыка, все улыбаются, смеются и выглядят такими фальшивыми. Я-то прекрасно знаю, что скрывается за этими дорогими костюмами и платьями. Становится противно находиться среди них. Все здесь. Его отец, безжалостно предложивший мне когда-то сделать аборт. Его младший брат, который оклеветал меня и приговорил практически на смерть. Его мать, которая не заступилась за меня и не защитила. В какой-то момент волосы на теле встают дыбом. Так хочется схватить дочку и убежать отсюда. Но понимаю, что Роман не позволит. Поэтому делаю глубокий вдох и следую его указаниям – иду, куда он мне показывает. Когда мы заходим, нас первое время никто не замечает. Но когда подходим ближе к столу, первой нас замечает именинница. Широко улыбается сыну, искренне и хочет обнять его, но потом замечает меня, и улыбка гаснет. Я не сдерживаюсь, когда вижу её реакцию на меня и притягиваю Мию к себе ближе, мне уже хочется начинать защищать дочку. Она следит за моим движением и замечает мою кроху. В это время остальные за столом тоже нас замечают и резко затихают. Музыку делают тише, так что теперь слышен каждый шорох присутствующих. Мама Романа шокированно кладёт руку на грудь и приседает обратно, не находя и слова. – С днём рождения, матушка! Рома кладёт принесённый букет роз на стол прямо перед ней. Потом поворачивается к нам с Мией и протягивает руки. – Малышка, иди ко мне. Дочка смотрит на меня, будто спрашивает разрешения. Я немного медлю, но потом все же киваю головой. Она идёт в объятия к отцу. И тот её поднимает на руки. – А у меня для тебя подарок, матушка. Познакомься, это твоя внучка Мия. – Рома! – рычит и тут же вскакивает с места отец Романа, одаривая его предупреждающим взглядом, а после переводит взгляд на дочку и противно морщит нос, будто ему неприятно видеть мою малышку. – Ты что такое несёшь?! Его отец ни капельки не изменился. Такой же холодный и безжалостный. От него, как и от Романа, веет вседозволенностью. Именно такие, как он, и решают судьбы таких, как я, простых людей.