Глава 1 — Многоуважаемая Эльза, вот позвольте поинтересоваться, что вы там забыли? Никто не откликнулся на эту преувеличенно-любезную реплику. — Посмотрите, Грон, как ветрены женщины. Даже лучшие из них! Огромный черный пес подошел поближе и ткнулся квадратной мордой в руку хозяина. Усы и борода забавно топорщились. Кустистые брови высоко поднялись — пес тоже удивлялся поведению Эльзы, явно сочувствуя мужчине. — Эльза, дорогая, начинается дождь. Вылезайте из кустов! Сейчас же! Ветки затрещали, словно в зарослях ворочался большой медведь. Раздались тяжелые вздохи. Однако никто так и не появился. — Ну что же, пойдемте, Грон, посмотрим, что там обнаружила наша непослушная дама. Из-за живой изгороди, что в осенних сумерках казалась непроходимой стеной, снова донесся долгий выразительный вздох. Должно быть, Эльза так показала свое отношение к мужскому эгоцентризму. Хозяин собак покачал головой и отправился вдоль зарослей, что отмечали границу его владений. Лезть напролом через кусты он не собирался. Шагал не торопясь, привычно опираясь на трость. На первый взгляд, этого мужчину можно было бы назвать привлекательным. Хорошая тренированная фигура. Ясные серые глаза. Но… Слишком бесстрастное выражение лица. Слишком ядовитая полуулыбка на поджатых губах. Безукоризненно строгая выправка — штангенциркуль загнулся бы от зависти… — Ну, и что у нас тут? Эльза была той же породы, что и Грон, только чуть помельче. Треугольные уши высоко поднялись, пимпочка хвоста заходила в извинениях. — Я оценил степень твоего раскаяния, — усмехнулся хозяин. — Показывай. Собака отступила. И мужчина, приглядевшись, увидел серый комок с белым пятном лица и светлыми волосами. В вечерних сумерках осеннего вечера, среди нарядных золотых листьев, тело женщины смотрелось как-то особенно неестественно и дико. — Вот только трупа на моих землях недоставало, — недовольно проворчал мужчина. Девушка — тоненькая, хрупкая, лежала на боку, поджав ноги и обхватив себя руками, в последней, отчаянной попытке согреться. — Ладно, — вздохнул мужчина. — Не оставлять же ее здесь. Придется вызвать полицию. Отвечать на вопросы… Он достал из кармана тонкую металлическую пластину, блеснувшую отполированным серебром в лучах заходящего солнца. Эльза укоризненно посмотрела на хозяина. И снова тяжело вздохнула. — Что? — удивленно посмотрел на нее хозяин. — Ты хочешь сказать, что она жива? Мужчина неторопливо убрал пластину в карман, стряхнул с руки перчатку, опустился на колено, оттянул высокий воротник блузки и прижал пальцы к шее девушки. Через долгое-долгое мгновение он почувствовал, как что-то дрогнуло в глубине. Хозяин поместья и собак поднялся, скривился и задумался. Неясные, призрачные сумерки, щедро пропитанные недавно прошедшим дождем. Запах осени. Чудесный вечер. Он любил вечерние прогулки с Эльзой и Гроном. Одиночество. Покой, который он, несомненно, заслужил. И вот… — Пожалуй, это самый оригинальный подход. Так ко мне убийц еще не засылали, — проговорил он наконец. Грон угрожающе зарычал, Эльза посмотрела на хозяина со странной смесью жалости и иронии. Потом немного подумала, пытаясь все-таки разобраться в своих чувствах, и наконец проявила свое возмущение, громко и выразительно чихнув. — Ты хочешь сказать, что не чувствуешь угрозы? Ну что ж… У профессионала может и не быть ко мне враждебных чувств, такое уже было. Собаки, в тот раз только чудом успевшие спасти хозяина, напряглись. — С другой стороны… Может быть — просто барышня в беде. Сбежала, наверное, от нелюбимого жениха! По возрасту для подобной дури вполне подходит. Эльза и Грон насмешливо фыркнули, одинаково оценивая человеческую глупость… Мужчина натянул перчатку. Положил трость на землю. — Ладно, в любом случае подобная находчивость должна быть награждена… Будем считать, что меня заинтриговали. Он легко поднял девушку, закинул себе на плечо. Ее шляпка слетела и покатилась, как перекати-поле, подхваченная ветром. — Домой! — скомандовал мужчина. — Эльза, трость захвати! Эльза метнула на Грона быстрый, обеспокоенный взгляд, что означало: «Возьми трость, будь другом — я сейчас!», и унеслась за шляпкой таинственной незнакомки, попавшей в беду. * * * — Что вам угодно от доктора мертвых, господин барон? — поприветствовал его невысокий, начинающий полнеть мужчина, что ждал возле «кристаллического» экипажа — штуки неприлично дорогой и очень популярной в королевстве Отторн. Вместо лошадей в экипаже использовали магическим образом выращенные кристаллы бериллия. Поговаривали, что именно это изобретение помогло выиграть Десятилетнюю войну. — Что же вас, мой дорогой доктор Фульд, понесло в судебную медицину? Лечили бы живых — ручаюсь, у вас была бы обширная практика. — Ах, дорогой барон! После всех наших… приключений хочется общаться лишь с умершими. От них, по крайней мере, никаких сюрпризов не ждешь. Не то что от живых. И доктор машинально потер страшный шрам от ожога по всей левой стороне лица. — Ваш выбор. К делу. — Слушаюсь, — подобрался доктор. Они зашли в дом — свет приветливо зажигался по ходу их движения. Дошли до гостиной. Хозяин сгрузил свою ношу на диван. — Посмотрите, кого Эльза нашла на границе моих земель. — Вижу, — спокойно откликнулся странный доктор. — Это госпожа Агата. Агата фон Лингер. Ваша соседка. — Даже так? — удивился хозяин поместья. Слова доктора опровергали его предположения о том, что найденная девушка — либо наемная убийца, либо сбежавшая от родителей дурочка. — Она пропала сутки назад. Объявлена в розыск по подозрению в убийстве мужа. Барон, который редко ошибался в людях — и во многом благодаря этому был еще жив, — недовольно покачал головой. Теперь ему стало интересно, ошибся ли он с возрастом дамы: — И сколько ей лет? — максимально не заинтересованно поинтересовался он. — Тридцать, я полагаю. Или около того. Господин барон постарался проигнорировать ироничный взгляд своих собак. Хватит и того, что ему часто казалось, что они гораздо умнее людей. По крайней мере, умнее его самого. — Смотрю, вы надели на нее кулон отсрочки смерти? — чуть улыбнулся доктор, явно получая удовольствие от замешательства хозяина дома. — Чудесное изобретение, доктор! — пришел в себя барон, стараясь, чтобы в голосе звучала ирония. — Позвольте еще раз выразить вам свое восхищение. На четыре-пять часов остановить все поражающие организм факторы — это просто чудо. — Конечно, — проворчал доктор. — Если уж пострадавшая дожила до встречи с вами, было бы нелепо не дать ей дожить до встречи со мной. Между тем доктор Фульд достал из маленького саквояжа прозрачную, светящуюся изнутри широкую пластину. Барон молчал. Доктор, напряженно всматриваясь в пластину, провел ей от затылка женщины до самых пяток. Хмыкнул. Поморщился. Еще раз вернулся к гортани, пищеводу. Крутя пластину и так, и эдак, особое внимание уделил желудку. Привычно потер шрам… Достал из саквояжа еще одну пластину — поменьше, и длинную, тонкую иглу в специальном футляре. Помассировал девушке прозрачную руку, уколол тонкий пальчик, с трудом выдавил капельку крови, ловко нацепил на глаз увеличительный кристалл, вставленный в черный конус. Сощурился. Насторожился. В этот момент доктор был похож на Грона, который учуял нарушителей охраняемой территории. Барон невольно улыбнулся. — Вот странно… — выдохнул Фульд наконец. — Что именно, доктор? — Ну, переохлаждение — это понятно. Как я понимаю, несчастная то брела, то падала, теряя сознание. Окончательно отключилась часов десять назад. Скорее всего там, где вы ее нашли. В легких уже есть очаг воспаления… Но… Фульд вытащил увеличительный кристалл из глаза и удивленно посмотрел на барона. — Госпожу Агату… отравили! — Может, сама? — Не думаю. Барышни в таких случаях обычно предпочитают снотворное. — В самом деле? — Барон усмехнулся. — Да. Очень непрактично. Приходится тратиться — доза должна быть запредельно высокой, чтобы добиться летального исхода. Хотя… Для демонстративного суицида, с целью давления на окружающих — идеальный вариант. В основном подобные особы именно этого и добиваются. Жаль только, что после подобных попыток молодые здоровые женщины получают кучу неприятностей. Проблемы с памятью, зрением, сном.