Грон посмотрел на Эльзу с таким видом, словно говорил: «Видишь, и эти странные существа при должной дрессировке становятся более-менее разумными». Агата рассмеялась. На крыльце их встретил ледяной ветер. Он налетел, словно соскучившись, и позвал за собой. Вперед, за стаей медных листьев! Женщина вдохнула свежий осенний воздух, чуть пошатнувшись от навалившегося враз неба. Как… красиво! Они забрались на вершину холма. Надо же… Ведь она столько времени жила совсем рядом. Можно было бы пройти в обход поместья барона и все это увидеть! Облака красноватых листьев, голубую дымку вдалеке, живописные длинные белые одноэтажные домики, разбросанные в низине… Интересно, что это там? Больница? Похоже на то… Ветер трепал выбившуюся из-под цилиндра прядь. Где-то высоко стая черных птиц чертила галочку в небе. Небо. Будто чистый лист. Писать… Ей вдруг нестерпимо захотелось писать! Живо, красочно, ярко! Поняла, что все, созданное с мужем до этого, было… не то. Переплетения сюжетных линий, характеры, интриги, убийства, неожиданные повороты — все это было. Но она никогда не пыталась описать, к примеру, эмоции человека, вставшего с постели и вдохнувшего свежий воздух. А ведь герои часто лежали в госпитале после ранений. Она сообщала читателям о времени года: середина зимы, конец лета, начало осени… Герои шли по улицам, паркам, площадям. Скрывались в горах. Но ни разу она не обращала внимания читателя на небо над головой. Запах. Цвет. Лай… Внизу басовито надрывался Грон. Писательница очнулась. Нахмурилась. И поспешила вслед за собаками, которые явно звали за собой. Так далеко от дома она еще не уходила. Сам особняк был в низине, окруженный холмами, что будто бы его отгородили от остального мира. «А холм-то высокий!» — Агата спускалась осторожно, стараясь не поскользнуться. Собаки терпеливо ждали. Белые домики, что так живописно смотрелись с вершины холма, оказались ближе, чем она предполагала. — Эльза! Грон! — раздался чей-то голос. — Что-то вы сегодня задержались! — Голодные… Хорошие вы мои! Голоса были звонкие, молодые. Агата подошла поближе и обнаружила собак, сосредоточенно и очень аккуратно завтракающих. Никакого звона мисок, разлетающейся во все стороны каши. Все было… изысканно. — Смотри-смотри! Как всегда… Аристократы! Бароны! Лицо канцлера! — рассмеялись два молодых парня, но, увидев Агату, притихли. — Доброе утро, госпожа, — поклонились они, виновато улыбаясь. — Я… пришла с собаками, — смутилась в свою очередь женщина. Ее присутствие в доме неженатого мужчины выглядит совершенно однозначно. И как она об этом не подумала? Зачем подошла? — А мы… — Парень, тот, что пониже, стал совсем пунцовым. — Собак кормим. Барон… Грон отвлекся от завтрака и посмотрел на молодых людей насмешливо. Очень. Вздохнул. И вернулся к своей миске. — Сейчас мода на крупных собак, — важно кивнул второй. — Не обязательно на низерцвейгов. Но не каждый умеет с ними правильно обращаться. Если выучиться и получить лицензию — можно будет неплохо устроиться. — Молодой человек откинул темные спутанные волосы и улыбнулся гостье. Они оба улыбались. Честно. Открыто. Искренне. — Замечательно! — обрадовалась Агата. Она поняла, что парни — бывшие солдаты. Это было видно и по возрасту, и по выправке. Видимо, попали на фронт совсем молодыми. И теперь пытались найти себя в новой для них мирной жизни… Значит, господин барон… — Ульрих! Майер! Вот вы где! Молодые люди машинально вытянулись по стойке смирно. К ним подходил чем-то недовольный доктор Фульд. — Вы! Почему не явились на обход? — Мы господина барона ждали. — Парни изо всех сил делали виноватый вид, но все было напрасно. Агата сразу поняла, что доктора эти двое совершенно не боятся. Скорее… любят. И она улыбнулась. Неизвестно чему. Просто так… — Все равно!.. — сердился доктор, но тут увидел Агату. Вопросительно на нее уставился. Потом приказал: — Так, ребятушки. Марш в палату. Покажете протезы — пусть их протестируют. Глядя в спину удаляющимся молодым людям, Агата растерянно повторила: — Протезы? — А! Не заметили? — Доктор весело блеснул глазами, знакомым жестом растирая шрам на лице. — Нет… — Когда мы нашли Ульриха, мальчик беспробудно пил. Милостыни, кстати говоря, ему на это хватало! Молодому человеку пришлось отнять обе ступни. А Майер… Военные сняли беднягу с моста — собирался кинуться под состав. На работу никуда не брали, а обузой родителям он быть не хотел. Хорошо еще, что среди тех спасателей нашелся один — он знал, что мы собираем сильно покалеченных солдат по всей стране. Ставим на очередь. Протезы экспериментальные, конечно… Но это хоть какой-то шанс! Пытаться догнать смерть, что на войне прошла мимо, дабы все же обратить на себя внимание… Противоестественно. Неправильно! Так… не должно быть, Агата. Не должно быть… — А если не в рамках экспериментального проекта? Это очень дорого? — Очень. Ткани выращиваются из собственных клеток в специальных кристаллических ячейках. В мышечные волокна, сухожилия и нервные окончания также вживляют микрочастицы редких кристаллов. — Я поражена… — Идея была господина барона. Он — замечательный артефактор. И… хороший человек. — И он все это организовал? — Да. И, что немаловажно, профинансировал. — А еще вы хотите дать бывшим солдатам профессию? Доктор смущенно кивнул: — Мало сделать протез. Надо встроить тех, кто воевал, в мирную жизнь. А это очень непросто. Кто-то находит себя, общаясь с собаками. Кто-то — с техникой. Часть талантливых ребят, что пострадали во время военных кампаний, в должности фельдшеров и санитаров остались на нашем же проекте. Помогают в обследовании пациентов. Некоторые идут в агрономы, учителя. Мы пробиваем места в учебных заведениях. Договариваемся о стипендиях. Но… Тут доктор Фульд словно бы очнулся: — Госпожа Агата… Сколько времени вы уже на улице? — Вы же сами сказали, что мне можно и нужно дышать свежим воздухом! — Я вызову дежурный мобиль — вас отвезут. — Не стоит. Я сама! — Ничего подобного! Когда они ехали, Агата все же решилась и проговорила: — Господин барон пропал… — Эльза и Грон спокойны. Значит, он в подвале. В смысле, — доктор Фульд заметил, как напряглась женщина, — в своей лаборатории. Он довез ее до дома, открыл дверцу мобиля. — Скажите… Почему барон называет вас доктором мертвых? — спросила Агата. — Мое основное место работы — городской морг города Орн. А все остальное — хобби. И… Она подумала, что Фульд сейчас скажет ей что-то очень важное. Например, объяснит, что с ним произошло. Но «доктор мертвых» лишь буркнул, прощаясь: — Вечером не гуляйте. На сегодня достаточно. И уехал. После прогулки Агата так устала, что заснула в кресле у камина. Проснулась уже вечером. Тишина. Промозглые сумерки за окном. Хозяин так и не появился. Она походила по дому. Накрыла ужин на две персоны, прикрыв хлеб салфеткой. И вернулась в гостиную. Писать. Страница. Другая. Текст шел легко, но она все равно прислушивалась, ожидая услышать решительные шаги хозяина дома. Вернулись собаки. Эльза подбежала к ней. Агата провела по шерсти — ладонь стала мокрой. — Дождь… Грон притащил в зубах полотенце, требовательно и звонко гавкнул. — А по-человечески нельзя было сказать, что вас надо вытереть, — проворчала Агата. Потом долго хохотала, поняв, что именно произнесла. Обнималась с Эльзой, которая, уткнувшись мордой в ее колени, улыбалась, признавая — что да — смешно получилось. Грон же снисходительно посматривал на веселящихся женщин. Перед сном Агата тщательно закрыла двери. Долго не могла заснуть, прислушиваясь, как бесприютно воет ветер… Эльза зашла к ней, вздохнула. Прыгнула на кровать, привалилась к ногам. Засопела. — Эльза, — тихонько позвала Агата, — Эльза, ты слышишь? У меня будет книга. Только моя! Слышишь?