— Сдашь меня? — единственное, что он смог произнести. Он был так близок, документы были готовы, деньги тоже. Некоторое время Забарский был бы занят восстановлением своих капиталов, а Леша и его девочки были бы уже далеко. — А надо? — усмехнулся напарник. — Не сдам, я тебе помогу. Но сам понимаешь, не за просто так. Леша кивнул только. Если бы в тот момент он только вспомнил слова, сказанные Таиром несколькими месяцам ранее. Но адреналин в крови и желание поскорее закончить начатое, затмевали рассудок. Здравый смысл отошел на второй план. Он принял помощь от того, кому суждено было его предать. Миша и впрямь помог, вдвоем работалось намного проще, быстрее. К тому же Леше не приходилось тратить время на то, чтобы скрывать свои действия от напарника, заметая следы. В день Х Миша должен был помочь вывезти Леру из дома и увезти ее туда, где их никто не найдет. — У вас будет не больше пятнадцати минут. Я открою ворота, и устрою короткое замыкание. Небольшой пожар в наших «апартаментах», все будут заняты тем, чтобы его потушить, за это время вы должны скрыться, — напутствовал Миша. — Спасибо тебе, — Леша протянул руку другу, тот пожал ее в ответ. — Иди, — поторопил его Миша. А уже спустя несколько минут в доме началась суета. Задымление в восточном крыле вызвало ажиотаж среди населявших дом людей. В суматохе никто не заметил, как Леша проник в ту часть дома, где находилась спальня хозяев. Лера была одна, Забарский все чаще проводил ночи вне дома. — Что происходит? — взволнованно поинтересовалась девушка, вышедшая на шум и столкнувшаяся с Лешей. — Ничего. Мы уходим, сейчас. — Что? — Лера ушам своим не поверила. Что он несет? — Лер, просто доверься мне и не задавай вопросов, у нас нет времени, пошли, — он схватил девушку за руку и потянул в сторону выхода. — Ты с ума сошел, я даже не одета, да нас поймают, Леш. — Лер, — Леша остановился, — это наш с тобой единственный шанс, я сделал все, чтобы мы могли скрыться, Забарскому сейчас будет не до тебя, пошли. Она оглянулась вокруг, поколебалась несколько секунд, а потом кивнув, пошла за парнем. Дом они покинули беспрепятственно, все, как было задумано. В машине уже были собраны вещи, в бардачке лежали новые документы и билеты на самолет. Оставалось лишь забрать сестру и можно было покидать страну. Раз и навсегда. Оставив все в прошлом. Так думал Леша, как раз подъезжая к родному городу. Вот только судьба распорядилась иначе. Он даже понять не успел, в какой момент несколько джипов перекрыли им путь, не успел среагировать, когда трое амбалов буквально выволокли их с Лерой из машины. Несколько ударов, пришедшихся по солнечному сплетению и коленям выбили из головы все мысли, все, что осталось — крик Леры. Его силой поставили на колени и потянули за волосы, заставляя смотреть вверх. Прямо напротив него стоял Забарский собственной персоной, а рядом возвышался Миша. Друг, который оказался не другом вовсе. То, через что пришлось пройти парню в следующие дни, навсегда сломало его. Крики, истошные крики Леры — вот, что он слышал каждую минуту. Как она кричала… так не кричат люди. Из глаз ее лились слезы, бесконечным потоком они стекали по щекам девушки. На ее теле не было живого места, несколько дней Леша вынужден был наблюдать, как пятеро тварей истязают ее, как измываются над ее телом. Наблюдать, как меркнет огонек во взгляде любимой, как истошные крики сменяются едва различимыми хрипами. Леша сходил с ума, его рвало на части вместе с ней, казалось, ее боль передавалась ему, через взгляд, через стоны. Он умирал рядом с ней, стонал, пытаясь вырваться. Он задыхался от собственных рыданий, от собственного бессилия, от приступов тошноты, подступавших к горлу. Это его вина, все что случилось с ней, только его вина. Он умер в тот момент, когда на его глазах, ей перерезали горло и бросили безжизненное тело на пол, рядом с ним. Леша слышал собственные крики, захлебываясь рыданиями, а потом пришел его черед. Но физическая боль была ничем, он словно не чувствовал ничего, лишь просил Бога о смерти. А после была темнота. Долгое время. Темнота и истошный крик, надолго поселившийся в его сознании. Он надеялся, так сильно надеялся, что умер, что попал в Ад, Рай, чистилище, — куда угодно, лишь бы это прекратилось. Но когда открыл глаза, увидел совсем не Дьявола и не Бога. — Таи.., — прохрипел он едва слышно, потому что голос его совершенно не слушался, а тело словно в мясорубке побывало. Адская боль ощущалась каждой клеточкой. Он попытался сказать что-то еще, но так и не смог. — Я Карим, можешь звать меня Аид. Глава 24 Глава 24 — Нравится тебе это или нет, ты жив и двигаться дальше тебе придется, — склонившись над переломанным во всех смыслах парнем, Аид покачал головой и громко вздохнул. Состояние его подопечного, того, которого он, к своему великому сожалению, не успел предостеречь, которому не успел помочь, изо дня в день в день ухудшалось. Несмотря на то, что кризис миновал и парня в буквальном смысле вытащили с того света, выхватив его из костлявых лап старухи смерти, его тело с каждым днем покидали силы. Каждый день Аид наблюдал одну и ту же картину: пустой взгляд, устремленный в белые стены старой больничной палаты, куда парня поместили после того, как собрали по кускам, и гробовая тишина, как на кладбище. В общем-то в каком-то смысле так оно и было. Леша больше не видел смысла в том, чтобы тянуть дальше эту лямку под названием жизнь. Зачем? Ради чего ему жить? Он этого даже не заслуживает. Не после того, что случилось, не после того, что он видел. Вина отпечаталась в его душе, постепенно разъедая изнутри. Такое не забывается, не прощается и где-то там, в Аду, для него уже заготовлен отдельный котел. Он не говорил, не реагировал на слова, отказывался от воды и еды. Все к чему он стремился — медленная и мучительная смерть. Тело его не слушалось, мысли в голове путались, и только один бесконечный кошмар преследовал его каждый раз, стоило только сомкнуть веки. — Я знаю, что ты меня слышишь и скорее всего понимаешь, — продолжил Аид невзирая на полную отреченность во взгляде парня. — Сегодня мы покинем стены этой больницы, оставаться здесь небезопасно. И правда, больница, в которую Аид привез парня не являлась оплотом безопасности. Аид вынужден был держать ухо востро. То, что он сделал, то на какой риск пошел спасая, по большому счету, совершенно чужого ему человека, накладывало на Карима огромную опасность. Он не только не выполнил приказ босса, но также оборвал с ним всякую связь, исчезнув с радаров, оставив после себя только короткое сообщение, которое гласило: «дело сделано, мой долг давно оплачен, я ухожу». Он не сомневался, даже не так, он был уверен, что Забарский не смирится с его уходом. Потеря такого человека как Аид равносильно потере руки. Ко всему прочему никто не позволял себе такую дерзость. Теперь для Забарского будет делом чести найти и закомать обнаглевшего сосунка. А это означало лишь одно — до Забарского они должны добраться первыми. И он бы добрался, в общем-то именно это он и собирался сделать, готовился во всяком случае, если бы не глупый влюблённый парнишка, похеривший планы киллера. А он ведь предупреждал, говорил, что не стоит никому доверять. Он и сам не доверял, присматривался, ждал. Сотрудник спецслужб в прошлом, машина смерти, наводившая ужас на противника при одном лишь упоминании говорящего позывного, он привык быть настороже, подмечать детали, что были пропущены остальными. С первого появления в доме Забарского молодого хакера, с той минуты, как Карим заметил взгляд парня, обращенный на молодую жену Забарского, все стало ясно как день. Впервые за долгое время, за годы работы на мразь, заставившую его поверить в то, что он должник, у Аида мог появиться союзник, уступавший ему в определенных навыках, но способный на то, на что Аид способен не был. А теперь, глядя на парня, лежащего на больничной кушетке, Карим даже не был уверен в том, что хакер придет в себя. Его физическое состояние также оставляло желать лучшего. Переломанные конечности, травмированный позвоночник, разрывы мягких тканей и что самое главное — черепно-мозговая травма, которая явно не пройдет для Леши бесследно. Одно вселяло в Аида надежду — Леша помнил его, а значит по крайней мере с памятью у парня все было в относительном порядке, во всяком случае настолько, насколько это было возможным. Такие потрясения не проходят бесследно, до Аида добрались слухи о произошедшем, пусть лично он ничего не видел, но даже отдаленные слухи вызывали в нем, в профессиональном убийце, предательскую дрожь, волос на загривке вставал дыбом, а к горлу подступала противная тошнота, каждый раз, стоило только представить картину, на которую Лешу заставили смотреть. Карим не знал, насколько сильным оказалось влияние случившегося на душевное здоровье его нового друга, но предполагал, что нормальным в общепринятом смысле, парень уже никогда не будет. И хорошо, если не лишится рассудка, а с остальным они разберутся. Леша же даже не смотрел на него, если бы не пикающие вокруг приборы, отслеживающие жизнедеятельность его организма, можно было бы подумать, что на кушетке лежал мертвец, даже взгляд у него был мертвый. Время от времени парень прикрывал глаза, а после в ужасе распахивал веки и стонал, так пронзительно, что даже повидавшему всякое Аиду становилось не по себе. И каждый раз он молил Бога или кого-нибудь там наверху, если он, конечно, существует, облегчить страдания парня, лишив тех воспоминаний, что теперь преследовали его в кошмарах. Карим знал каково это, он и сам пережил трагедию, но то, что случилось с ним, не шло ни в какое сравнение с тем, что пришлось пережить пареньку. Вечером того же дня, под покровом тьмы, он увез Лешу из больницы туда, где их не должны были найти. Он знал, что им предстоит много работы, а ему самому потребуется дюжая доля терпения, чтобы привести парня в чувства и поднять его на ноги. Впрочем, шансы были достаточно высоки, проблема заключалась лишь в том, чтобы вернуть Леше желание жить. Найти тот крючок, за который парень захотел бы зацепиться, перевести его боль в иное русло, заменить ее другой, не менее сильной эмоцией. И Аид знал, точно знал, что послужит триггером. Жажда мести — то, что объединяло этих двоих. Карим умел быть внушительным, умел подбирать нужные слова. — Оставь меня в покое, дай мне наконец сдохнуть, — однажды, едва слышно произнес Леша. Слова давались ему с трудом, речевой аппарат работал с перебоями, порой парень путал слова, подолгу вспоминая нужное. Выражение собственных мыслей стало для него огромной проблемой, некоторое время Аид не понимал ни слова, сказанного парнем. Предложения, составленные хакером, были ничем иным, как тарабарщиной, а потому, когда Леше наконец удалось произнести что-то осмысленное, Карим понял, что наступил тот миг, когда нужно было надавить, задать цель. — Хочешь к ней? — цинично произнес он, глядя на парня. Он знал, что поступает по-свински, знал, что давит на самое больное, но не видел иного выхода. Он должен был пробудить в парне жажду к жизни. Леша промолчал, только голову повернул к стене, не желая продолжать этот разговор. Он и так уже мертв, мертв душой, а тело живо лишь потому, что Аид всеми силами удерживал его на этой чертовой земле. Леша ненавидел его, какого черта он вообще вмешался? Зачем влез в то, что его не касалось? Зачем сделал то, о чем его не просили? А сейчас так цинично давил на раны. — Хочешь сдохнуть? Так просто? — тем временем продолжал его непрошенный спаситель. — Думаешь там, наверху, вы встретитесь? Сможешь смотреть ей в глаза? Он совершенно точно издевался, бередил кровоточащие раны. Вновь повернувшись к Таиру, который, как оказалось и не Таир вовсе, Леша встретился с ним взглядом. Холодный, ничего не выражающий взгляд темных глаз вызвал в парне отвращение и желание врезать физиономии, лишь бы убрать это циничное выражение с лица Аида. Он ведь ни черта не понимает, ему невдомек, что люди иногда просто хотят умереть. Конечно, ведь он так часто отнимал жизни и наверняка был привычен к тому, что люди просили пощады, молили сохранить им жизнь. — Пошел ты, — сил едва хватило, чтобы произнести эту фразу, но ничего кроме легкой усмешки, едва тронувшей губы Аида, она не принесла. — Я-то пойду, а ты останешься наедине со своей совестью, скажи, если я поднесу зеркало, сможешь посмотреть в глаза самому себе? Она ведь погибла по твоей вине. Да, жилось ей несладко, но по крайней мере она была жива и здорова. Аид продолжал, он совершенно не собирался щадить чувства парня. Когда было необходимо, он умел быть жестоким, таким, что самому от себя становилось жутко. Но именно так его учили, когда-то давно, когда, еще будучи зеленым пацаном, практически погрязшем в криминале и наркотиках, его притащили в закрытый, несуществующий отряд призраков. Озлобленного на весь мир, ненавидящего всех и каждого, грязного и никому ненужно волчонка, превратили в матерого волка. Он еще помнил те времена, помнил друзей, погибших на его глазах. Впервые за долгое время он заметил осмысленное движение, будь это возможно, Леша однозначно зарядил бы ему по морде. Эмоции. Вот что сейчас руководило парнем. Злость. Ненависть. Они обязательно поставят его на ноги. Нужно лишь подобрать слова. — Что? Не нравится? Правда она такая, колючая, ядовитая. Я ведь тебя предупреждал, скажи, каково это, осознавать, что тебя поимели и ты полный придурок? Еще одно движение и рычание, вырвавшееся из груди Леши, заставили Аида продолжить. — Не надо на меня так смотреть, — взгляд парня источал ненависть, первая эмоция за долгое время, пустота сменилась яростью. — Это только твоя вина, а знаешь, что самое смешное? — Аид ухмыльнулся противно. — Она погибла, а ты остался жить, вот уж воистину жизнь штука несправедливая. Он понимал прекрасно, что ходит по тонкому лезвию, что, перегнув, окончательно сломает парня, но цель должна была оправдать средства. Никакие иные слова не смогли бы вернуть его к жизни. Говорить ему, что он не виноват, было бессмысленно, тактика Аида же имела шанс. По-хорошему Леше требовался мозгоправ, но они просто не могли так рисковать, поэтому Аиду пришлось обходиться доступными средствами. — Не смей, — наконец выдавил из себя Леша. — И что же ты сделаешь? Ты даже мочишься под себя. Посмотри, насколько ты никчемен сейчас, жалеешь себя, в то время как она лежит в сырой земле. Кстати, хочешь знать, где она похоронена? — наконец Карим вытащил последний козырь из рукава. Да, ему стоило огромных сил выяснить, где закопали девчонку и еще больших, чтобы придать ее земле, как положено. Аид видел, что попал в точку, что довел Лешу до нужной кондиции и вовремя дожал. Он видел огонек, мелькнувший во взгляде парня. — Скажи, — Леша было дернулся вперед, но гипс и бинты вкупе с полученными травмами заметно ограничивали его движения. — Скажу, и даже отвезу, если встанешь, — поставил свое условие Аид, и не дождавшись ответа, молча покинул комнату. Тот день стал отправной точкой. Именно тогда, день за днем, искалеченный душой и телом Леша, превращался в циничного и безжалостного Графа. Аид лишь подливал масло в огонь зарождавшейся в душе парня жажды мести. Изо дня в день пламя разгоралось все сильнее, давая силы на жизнь, на борьбу. Он больше не сопротивлялся. Ему все также не хотелось есть, все также он не чувствовал жажду, но через силу, преодолевая желание сдаться, он постепенно приходил в себя. Словно неразумное дитя он изо дня в день учился говорить, есть, двигаться. Движения становились все менее скованными, тело постепенно обретало силу, но он по-прежнему был прикован к постели. Но даже не это беспокоило его больше всего. Самое страшное, что с ним произошло — потерянные навыки. Как и опасался Аид, черепно-мозговая травма не прошла для парня бесследно. Он, конечно, был в себе и мыслительный процесс постепенно восстановился, речь стала плавной и мало что указывало на проблему, но больше он не был тем, кем был в прошлом. Хакер Леша умер вместе с Лерой и унес в могилу большую часть умений парня. Как ни старался, как не пытался он вернуть утерянные знания, ничего не выходило. Дыра. Пустота. Шли месяцы, одно время года сменялось другим. Упорство и преданный друг рядом возымели свои плоды. — Ни хрена, — в очередной раз психанув, он сбросил со стола все его содержимое, включая новый ноутбук, экран которого померк и покрылся узором в виде паутинки.