— Я знаю, кто тут главный. В глазах Владимира появился интерес. Значит, они с Мончинским еще не добрались до князя. — Надо объединиться, — так же тихо прошептал Аверин и чуть не задохнулся от внезапного удара под дых. Владимир вскочил на ноги и в мгновение ока оказался у самого края сцены. И, повернувшись к залу, оскалил весьма внушительные клыки. — А-а-х! — пронеслось по рядам, и толпа, начавшая было приближаться, отшатнулась к стенам. Аверин прицелился, и Плеть обвила горло дива. Он дернул на себя, Владимир повалился на сцену и сделал вид, что пытается перевернуться, хватаясь за горло. Но Аверин неумолимо тащил его к себе. Когда Владимир оказался рядом, колдун наклонился, убрал Плеть и перехватил дива за ошейник. Под верхним, иллюзорным, отчетливо прощупывался настоящий. Аверин подтянул голову дива к своему лицу и громко выкрикнул: — Сдавайся, швайне! — Сдава-айся! — неистовствовали зрители. И в этом шуме Владимир быстро прошептал: — Закажите меня в закрытый зал с ареной. И громко прохрипел по-немецки: — Сдаюсь. Раздались оглушительные аплодисменты. Публика была в экстазе. Аверин поднялся на ноги и подозвал распорядителя. — Мне понравилось, — обратился он к Мончинскому, — хочу, чтобы мои дивы совокупились с этой свиньей, а потом подрались. Сколько? Мончинский облизал губы: — Бесплатно, если я тоже буду смотреть. Аверин повернулся к распорядителю. — Нам нужен частный зал с ареной для боев. — Сию минуту узнаю, есть ли свободные, и распоряжусь. Аверин спустился со сцены. И направился к своему столику. Пирожки остыли, картофель тоже, но доесть всё же было необходимо. На случай, если опять придется пить алкоголь. Небольшая разминка на сцене неплохо отрезвила. Сейчас надо закрепить результат. Глава 7 В зале стало очень шумно. Все обсуждали «выступление колдуна», но пока, к счастью, никто не подходил. Аверин спросил по-японски у Анастасии: — Ты не против драки с Ариной? Я ведь не спросил тебя. Она посмотрела сквозь опущенные ресницы: — Конечно, нет. Я толком крылья не расправляла уже больше ста лет. Это намного приятнее, чем безропотно и покорно сносить всё, что взбредет в голову князю. Или еще кому-то из местных посетителей. — Она слабее тебя? — Ненамного. Если драться придется всерьез, мне будет нелегко. Мне понадобится помощь. Ее колдун слабее вас, но всё равно довольно силен. — Конечно. Если дойдет до драки с колдуном, сражаться будем вместе. Она склонила голову: — Слушаюсь, хозяин. На сцене появился распорядитель, и взгляды присутствующих вновь обратились к нему. Аверин вздохнул с облегчением. Но только он успел доесть последний пирожок, как к столику подошел Рождественский. В пальцах князь вертел бокал с коньяком, наполненный примерно на треть. Аверин напрягся, но не подал виду. — Ну как вам? Понравилось? — с довольной маслянистой улыбкой спросил он. Рождественский присел рядом. — Не то слово. Вы только сильно не обижайте там наших «немцев», Юстас — старый клиент и расстроится, если его див серьезно пострадает. Он за его счет и живет, — князь усмехнулся. — И с красавицей вашей поаккуратнее. Не забывайте: вы ее обещали сегодня на главную арену. — Да-да, я помню, — заверил Аверин, — не думаю, что она пострадает: «немец» слабее ее, даже если начнет делать глупости. Рождественский посмотрел искоса: — А что же, с другими дивами вы «личными вещами» готовы делиться, а? Аверин изобразил удивление: — Вы же, когда в театр приходите, не переживаете, что ваше пальто висит рядом с одеждой других посетителей? Но если его, даже по ошибке, надену я, вы будете очень возмущены. Рождественский хлопнул его по плечу: — Не буду, Гермес, вот правда, не буду. Но вас понимаю, и принимаю такое отношение, — он внимательно посмотрел на Анастасию: — А, если не секрет, как вам удалось заполучить такого сильного дива? Или вы откормили ее в дальних китайских провинциях? — А, нет, — Аверин махнул рукой, — это так, для эстетики, скорее. Мне она досталась уже сильной. Просто повезло. — Хм… а не расскажете, если не секрет? — Да какие уже между нами секреты, — Аверин подмигнул. — Вся ее семья погибла в аварии, в живых остался только ребенок-калека. Меня наняли приглядывать за опасным фамильяром, ребенок был «овощем» и мог помереть в любой момент, наследников не было. И я, конечно, должен был сдать ее в Управление, но… не смог устоять перед соблазном, привязал и оставил себе. — И вы совсем никак не помогли ребенку… кхм… воссоединиться с семьей? — Нет, что вы, как вы могли подумать, — Аверин сделал невинное лицо. Он старался рассказывать историю, максимально близкую к правде, чтобы Анастасия в случае чего могла ее подтвердить. — А чего же вы не использовали ее против демона с Крестовского? — хитро улыбнулся Рождественский. — А кто вам сказал, что я ее не использовал? — Аверин в той же манере ответил на его улыбку. Рождественский посмотрел очень внимательно: — Ну и ну, Гермес. А вы хитрец… — Вы меня знаете с Академии. Я, по-вашему, когда-нибудь был простачком? — Нет, ну что вы… Не позволите задать вашей красотке пару вопросов? — Да, конечно, — Аверин пожал плечами, — только недолго, я ее хочу за выпивкой отправить перед развлечением с «немцами». — О, не волнуйтесь, выпивку и закуски вам подадут. — Великолепно. Отвечай моему другу, — велел он Анастасии, надеясь, что она сумеет выкрутиться, если вопросы окажутся непростыми. Этот Рождественский определенно не желал отставать. — А посмотри-ка на меня, — князь наклонился над Анастасией. Она подняла глаза. — Расскажи, как хозяин тебя пользует. Часто ли бьет? За что наказывает? — Ну Андрей… — протянул Аверин. — Ну а что? Что? Не хотите мне ее одалживать — дайте хоть послушать. — Хозяин не бьет меня, — проговорила Анастасия, — он меня связывает перед совокуплением. Бьет он мальчика.