Она продолжала. – Знаю, у вас здесь много работы, но я подумала, может быть, вам будет интересно посетить клуб в качестве моего гостя. Сменить обстановку, чтобы поднять себе настроение, – добавила она, взглянув на Стокера. Я усмехнулась. – Чтобы поднять всем настроение, гораздо полезнее было бы взять его. Но я признательна вам за приглашение. И буду рада пойти с вами. Морщинка у нее между бровей разгладилась, хотя при этом мне показалось, что она даже более напряжена, чем до того, как я приняла приглашение. – Что ж, прекрасно. Вам нужно немного времени, чтобы собраться. Я буду ждать вас на подъездной аллее. Я удивленно заморгала. – Сейчас? – Да. Я подумала, что мы можем поехать туда на чай. Затем она окинула взглядом мой рабочий костюм и мягко предложила: – Может быть, вы захотите сменить наряд? Я посмотрела на огромный холщовый фартук, закрывавший меня всю, от шеи до щиколоток. Это и правда был совершенно неподходящий предмет гардероба, к тому же со следами краски, крови, пыли и профитроля, которым сегодня запустил в меня Стокер. Я быстро сняла этот неприличный фартук и осталась в простом красном фуляровом платье. Его никак нельзя было назвать модным, но я готова была пренебречь любой модой, предпочитая заказывать себе одежду, соответствующую моим потребностям, а не капризам богатых бездельниц. Единственной данью новым веяниям была узкая юбка со скромным турнюром. Леди Корделия рассеянно мне улыбнулась. – Уверена, это прекрасно подойдет. Она запнулась и посмотрела на мои волосы, будто собираясь сказать что-то еще, но ничего не добавила и ушла так же быстро, как появилась. Я повернулась к Стокеру, заправляя непослушные локоны в пышный узел Психеи у себя на затылке. Злорадно улыбнувшись, я развернулась и одним быстрым движением запустила нож, который вонзился точно между глаз нашей мишени. – Я отправляюсь пить чай в «Клуб любопытных», а ты уж, пожалуйста, позаботься тут о манекене. Глава 2 Я удобно устроилась напротив леди Корделии в одном из городских экипажей Боклерков под пристальным взглядом ее камеристки Сидони, которая сердито смотрела на нас из окна верхнего этажа Бишопс-Фолли. – Я думала, Сидони сопровождает вас во время всех выездов, – заметила я. Леди Корделия разгладила черную шелковую юбку с подчеркнуто спокойным выражением лица. – Сегодня мне не требуется помощь Сидони. Она временами ведет себя неосмотрительно. Я с интересом приподняла бровь. – А в «Клубе любопытных» нужно быть осмотрительными? Кажется, сама того не желая, леди К. улыбнулась. – Да, зачастую. Мне показалась, что она не расположена к беседе, но я чувствовала себя обязанной обсудить с ней один вопрос. – Не знаю, подумали ли вы о возможных последствиях появления со мной на публике, – начала я. – А какие могут быть последствия? Я подавила смешок. – Мы обе знаем, насколько моя жизнь чужда всех условностей. Может быть, я говорю и выгляжу как леди, но мой образ жизни вывел меня далеко за рамки приличий. Я путешествовала в одиночку, не замужем, живу без компаньонки и сама зарабатываю себе на жизнь. Все это неприемлемо для леди, – напомнила я ей. В этом перечислении я опустила свои самые вопиющие прегрешения. Делом принципа для меня было выбирать любовников очень осторожно, совершенно не трогая англичан и развлекаясь только за границей. Таким образом, очень мало слухов о моем дурном поведении достигло Англии, но никогда нельзя быть уверенной, что один из этих милых ребят не падет жертвой неосмотрительности и не раскроет все. – Общество ведет себя намеренно глупо, – ответила она, решительно вздернув подбородок. Я знала это выражение лица. Мы были знакомы всего несколько месяцев, но я поняла, что леди Корделия при желании способна проявить непреклонную решительность. А ее высокое положение, несомненно, могло оградить ее от самых ужасных сплетен. Я устроилась поудобнее, а кучер умело вел экипаж по неожиданно потемневшим улицам. Начиналась уже совсем осенняя гроза, на город наползли низкие тучи, полил дождь, и, добравшись до «Клуба любопытных», мы с радостью взглянули на гостеприимно светящиеся окна. Это было скромное, высокое и изящное строение, стоящее в ряду множества подобных. С виду оно могло показаться просто жилым домом, но под звонком была прибита маленькая красная табличка с названием клуба и девизом: Alis volat propriis. – «Она летает на собственных крыльях», – перевела я. Леди Корделия улыбнулась. – Подходящие слова, не так ли? Не успела она коснуться двери, как та сама отворилась нам навстречу, и на пороге появилась привратница в одежде из красного плюша, с золотым шелковым платком на голове. – Леди Корделия, – уважительно произнесла девушка. Она была африканского происхождения, с врожденной элегантностью движений, которые я всегда замечала в жителях во время путешествий по этому континенту, но речь выдавала в ней человека, родившегося и выросшего в Лондоне. – Добрый день, Хетти. Это моя гостья, мисс Спидвелл. Хетти поклонилась. – Добро пожаловать в клуб «Ипполита», мисс Спидвелл. Она вновь повернулась к леди Корделии, а служанка подбежала забрать наши мокрые плащи. Хетти открыла толстую книгу в кожаном переплете и протянула перо леди Корделии. – Флорри позаботится о том, чтобы просушить и почистить ваши вещи, пока вы здесь. Леди Сандридж ожидает вас в курительной комнате. Я вопросительно взглянула на леди К., но она быстро покачала головой. – Не сейчас, – тихо сказала она. Я заключила, что на самом деле у нашего визита в клуб была некая определенная цель. Неожиданно у обещанных пирожных и чая прибавился новый вкус. Девушка по имени Флорри быстро удалилась, бодро шурша накрахмаленными нижними юбками, а леди Корделия взяла ручку и одним росчерком пера внесла наши имена в книгу. Я осматривалась, чтобы получить первое впечатление от клуба. Он был меньше, чем я ожидала, почти домашний, обставлен в очень сдержанной манере, что должно было создавать ощущение расслабленности. На окнах – алые бархатные гардины почти такого же цвета, как красное плюшевое платье Хетти, на полу – ковры со спокойным орнаментом, турецкие, подобранные с большим вкусом, достаточно толстые, чтобы приглушать звуки шагов. Все стены увешаны фотографиями, картами, чертежами и памятными знаками, рассказывающими о достижениях членов клуба. Здесь был проведен газ, но, бросив быстрый взгляд в просторную гостиную, я заметила камин с весело потрескивающими поленьями. И услышала приглушенный гул женских голосов; шло обсуждение, то и дело прерываемое взволнованными восклицаниями и свободным смехом. Я не могла не удивиться такому поведению. – Споры и живое общение приветствуются в «Клубе любопытных», – сказала мне Хетти, улыбнувшись. Но, несмотря на радушный прием, оказанный нам Хетти, настроение леди Корделии, казалось, изменилось в худшую сторону. Пока мы поднимались вверх по лестнице и потом шли по коридору к закрытой двери с надписью «Курительная комната», все ее обычное спокойствие куда-то улетучилось, а между бровей вновь залегла морщина. Она тихо постучала и в ожидании ответа бросала на меня беспокойные взгляды, но вот мы услышали бодрое и властное «войдите». Леди К. открыла дверь, и мы попали в небольшую красивую комнату, обставленную в том же стиле, что и передняя на первом этаже. По стенам были развешаны карты в рамах, полки уставлены книгами, а на столе под окном красовались глобусы небесной сферы и земного шара вперемежку с отборными орхидеями в горшках. По комнате было расставлено несколько удобных кожаных кресел, таких же, какие бывают в мужских клубах, и в одном из них сидела дама, одетая неброско, но очень дорого. Она медленно поднялась нам навстречу и остановила на мне откровенно изучающий взгляд. Леди К. познакомила нас. – Леди Сандридж, позвольте представить вам мисс Спидвелл. Вероника, это леди Сандридж. Леди Сандридж долго ничего не говорила. Она просто стояла с невозмутимым спокойствием, будто фигура в живой картине. Но хотя тело ее и не двигалось, взгляд так и блуждал, переходя с моего лица на руки и обратно, будто в поисках чего-то, мне неизвестного. Как человек более высокого положения она должна была сделать первый шаг. Ее задачей было как-то признать меня, и раз ей было приятно играть в молчанку, я была не против. Я спокойно смотрела на нее, отметив тонкие скулы и высокую стройную фигуру, которую она держала с большим достоинством. Ее руки были увешаны драгоценностями, камни постоянно сверкали в огненных бликах от камина. Наконец она заговорила. – Знаю, время суток обязывает пить чай, но я приготовила кое-что более бодрящее. Она указала на низкий столик перед огнем. На нем стояла чаша с горячим пуншем, источавшая густой аромат рома и специй; и я взяла из ее рук предложенный мне бокал. Она смотрела, как я пью, одобрительно кивая. – Вы не стесняетесь крепких напитков. – Я почти ничего не стесняюсь, леди Сандридж. Ее красивые глаза на секунду расширились. – Рада это слышать. Я попросила леди Корделию привести вас в клуб, чтобы иметь счастье познакомиться с вами лично. В определенных кругах вы знамениты. – Что же это за круги, миледи? Если мое смелое обращение и удивило ее, то она быстро справилась с эмоциями и слегка пожала плечами, извиняя мое поведение. – Конечно, лепидоптерологи. Знаю, вы торгуете бабочками и публикуете статьи, не афишируя этого, но если захотеть, несложно поднять эту завесу анонимности. – А почему вы этого захотели? Вы коллекционер? Она издала низкий гортанный смешок. – Я многое коллекционирую, мисс Спидвелл. Но, увы, не бабочек. – Наверное, людей?