— Пожалуйста. — Просто чтобы убедиться, что все в порядке. Тишина. — К нам поступило сообщение о необычных звуках. Я уверен, что ничего страшного не происходит. Но было бы хорошо, если бы вы просто открыли дверь. — УХОДИТЕ. Если вы постучите еще раз, я убью ее, вам это понятно? Подтвердите, что вы услышали, что я сейчас сказал, пожалуйста. Тишина. — Я… услышал. — Теперь скажите мне, что вы поняли. — Я понял. — Я сказал, я убью ее. У меня есть нож, очень здоровый, очень острый кухонный нож, и я перережу ей глотку. Если вы НЕ УЙДЕТЕ. Натан отошел от двери, развернулся и сломя голову побежал в сад, где стояли все остальные. — Нам нужно уйти куда-нибудь, где нас не будет слышно, быстро. Они пошли за ним ко входу в главный дом. — У него есть нож… И с ним еще кто-то, женщина. — Вы уверены, сержант? — Да, но даже если бы я не был уверен на сто процентов, с такими делами лучше не шутить. Нам нужно подкрепление. Он стал давить на кнопки своего телефона. Через пятнадцать минут весь район был забит полицейскими машинами. Руководил операцией исполняющий обязанности суперинтенданта в Лаффертоне, Саймон Серрэйлер готовился к переговорам. Все остальные пока просто стояли рядом. — Я хочу, чтобы все прошло тихо, — сказал им руководящий офицер, — и надеюсь, что мы сможем справиться с этой проблемой быстро. Мы понятия не имеем, чего хочет или чего рассчитывает добиться этот человек, в здравом он рассудке или находится под воздействием наркотиков или алкоголя. Насколько мы знаем, огнестрельного оружия у него нет. Мы знаем, что он удерживает женщину, но мы не знаем, есть ли там еще кто-то. На текущем этапе нам пока не нужны ни радиосвязь, ни прослушка. Мы будем стоять в стороне, и стоять тихо. Саймон? Давайте будем надеяться, что мы пройдем через все это до того, как начнется заварушка. Саймон тихо зашагал в сторону домика. День был ясный, теплый и солнечный. Над жимолостью и розами жужжали пчелы, на шпалеры садились бабочки. Это была полная противоположность тому ненастному дню в Йоркшире с нависающими над морем тяжелыми грозовыми тучами, но он снова почувствовал себя в самой гуще событий, в состоянии предельной боеготовности. Его тренировали в качестве переговорщика, и тот недельный интенсивный курс, который он прошел, увлек и поразил его; с тех пор он мечтал, чтобы его вызвали на какую-нибудь большую операцию с заложниками, где он сможет проверить свои навыки. Конечно, это послеполуденное упражнение в сравнении с такими фантазиями казалось скучным и прозаическим. Домик стоял в лучах солнца в полной тишине, шторы были задернуты. Никто внутри не двигался. Ничего не было видно. У него появилось неприятное тревожное чувство. Не может дом, где находятся люди, выглядеть таким застывшим. Команда ждала, наблюдая за его действиями. Кто-то высунулся из окна большого дома по соседству. До него доносились искаженные рацией голоса. Он встал у двери и постучал в дверь — резко и громко, так, чтобы тот, кто находится внутри, растерялся от неожиданности. Ему показалось, что он услышал легкий скребущий звук, но потом из куста за ним выпорхнул дрозд и полетел через сад, издавая угрожающий крик и заглушая все звуки, которые можно было бы услышать из дома. Он поднял шторку прорези для писем. Внутри на двери висел кусок какой-то ткани, так что ему ничего не было видно. — Полиция. Если вы внутри и можете слышать меня, не могли бы вы мне ответить? Я хотел бы поговорить с вами. Он подождал. Тишина. — Я хотел бы побеседовать с вами. Пожалуйста, скажите, кто вы. Тишина внутри была настолько непроницаемой, настолько абсолютной, что он чуть не развернулся и не позвал к себе остальную команду с пневматическим молотком, чтобы выломать дверь. Если кто-то и был внутри этого дома, его точно уже не было в живых. Дрозд что-то пропел с куста сирени. — Чего вы хотите? Голос был низкий и прозвучал всего в нескольких дюймах от куска ткани, прикрывавшей отверстие для писем с другой стороны. — Я старший инспектор Саймон Серрэйлер. Я хотел бы знать, кто находится внутри, пожалуйста. Не могли бы вы открыть мне дверь, чтобы я мог проверить, что все нормально? — Нет. — В таком случае, может быть, вы могли бы просто сказать мне свое имя? Если что-то случилось, я могу попытаться вам помочь. — Ничего не случилось. — Вы скажете мне свое имя? Последовала пауза. Затем он спросил: — Вам не нужно кричать? — Если вы меня слышите, то нет, не нужно. — Подойдите к окну. — К какому? — Спереди. Она спит. — Кто спит? Вы можете сказать, кто вы, и кто еще находится в доме вместе с вами? Постоянно проживает в этом доме преподобная Джейн Фитцрой. Можете мне сказать, эта она там с вами? В этот момент он услышал удаляющиеся шаги. Серрэйлер подождал. Потом, сигнализировав команде, что он установил контакт, он пошел к переднему окну. Шторы были задернуты, и какое-то время никакого звука и движения внутри не было. Потом одно из окон слегка приоткрылось. — Не пытайтесь пробраться внутрь. — Не буду. — Стойте где стоите. — Я буду стоять здесь, за окном. Я не стану пытаться попасть внутрь дома. Я просто хочу поговорить с вами. Это очень поможет, если я буду знать, с кем я разговариваю. Пауза. — Как, вы сказали, ваше имя? — Старший инспектор Саймон Серрэйлер. — Кто вас сюда привел? — Один человек позвонил нам и сообщил, что слышал крики. — Она в порядке. Я вам уже сказал. Она спит. — Кто спит? Можете просто сказать мне имя? — С ней все хорошо. — А с вами? — Нет. Со мной не хорошо. — Что случилось? — Лиззи. — Это Лиззи там с вами? — Лиззи мертва. — Понятно. Можете мне сказать, кто сейчас с вами? — Зачем? — Мне нужно знать, что с этим человеком все в порядке. Это мисс Фитцрой? С ней все в порядке? — С ней все в порядке. — Почему вы не скажете мне свое имя? Я Саймон, а вы… — Я не имбецил, вы сказали мне свое имя один раз, не надо, на хрен, со мной так разговаривать! — Я просто пытаюсь уговорить вас сказать мне свое имя, вот и все. — Ладно, ладно. Макс. Макс, Макс, Макс, Макс, Макс, Макс, Макс… Черт меня подери. Макс. — Спасибо, Макс.