– Смотрите, я всё-таки отыскала десерт! – крикнула Финни, подняв вверх какие-то штуки, напоминающие шарики из теста величиной с кулак. Новые ученики тут же её окружили, и Финни начала раздавать шарики. Большинство аллигаторов ловили их в воздухе и восхищённо чавкали. Но вскоре завозмущались: – Водорослевая слизь, у меня теперь пасть не открывается! – У меня тоже! – отозвался другой. – Как мне теперь покусать этих придурков?! – Тоже хотел спросить, – пожаловался питон. – Что это за дрянь?! – Всего лишь несколько старых-престарых липких ирисок, которые я нашла во время уборки в кладовке, – ответила Финни. – Укусы приберегите на потом, ладно? Болотным ученикам это предложение явно пришлось не по душе. К тому времени подоспели мистер Кристалл с мисс Уайт и попытались выяснить, что происходит, поэтому мы поспешно смотались. Мы с Финни, Шари, Карагом и Тикаани отправились на пляж. Там между пальм уже бродили, держась за ручку, Ной и Холли. Прямо перед ними в песке, охотясь за жуком, копошился броненосец Джаспер, но они его не замечали, так как были заняты только друг другом. – Розовые очки, – сказал я. – Что? – спросил Караг, который уже успел превратиться обратно. – Они ведь не носят очки. – Не в этом дело, – усмехнулась Тикаани. – Розовая модель встроена в голове – влюблённые получают её бесплатно. – Она почесала пантеру Ноэми, растянувшуюся рядом с нами. – Может, это просто глупые предрассудки. – Финни с размаху швырнула самодельное копьё в кусты, и оно застряло в выброшенной на берег коряге. – Кто знает, – пожал плечами я, лениво жмурясь от солнца. – Мистер Андерсон решил воздержаться, – насмешливо сказала Финни, выдернув копьё. Я разглядывал дыру в посеревшей от ветра коряге. Что-то она мне напомнила. Через несколько секунд я вспомнил. Раненая бычья акула, которую мы видели во время урагана в открытом море. У неё была похожая дыра в боку. Довольно странно, если задуматься. Есть ли в море животные, способные нанести такие раны? Может быть, нарвал с его бивнем как у единорога. Но эти киты живут на несколько тысяч миль севернее. Я задавался вопросом, что стало с незнакомой акулой. Жива ли она ещё? Наверное, я никогда этого не узнаю. – Вы тоже волнуетесь? – Шари едва могла усидеть на месте. – Послезавтра, в воскресенье, уже первый день открытых дверей! Но я слышала, есть одна проблема со школьной группой. – Что такое? – встревожился я. – Вообще-то поёт Крис, а я у него на подпевках, но мы оба будем нужны во втором обличье, – сказала Шари, грустно разглядывая жалкие остатки своей коллекции ракушек, которые постепенно выбрасывало волнами на берег. Ох. Я потрясённо уставился на неё. Без солиста наша группа выступать не сможет. – Я на замену не гожусь: мне медведь на ухо наступил, – помотала головой Финни, взъерошила свои синие волосы и скорчила гримасу. – Обо мне и говорить нечего! Когда я пытаюсь петь, все называют это кошачьим концертом, причём это явно не похвала, – сказал Караг. – Тикаани, а как насчёт тебя? Его подруга расстроенно посмотрела на нас: – Я бы с удовольствием, но из-за этой дурацкой простуды я охрипла! – Элла уже предложила свою кандидатуру, – пожала плечами Шари, которая, как обычно, переживала меньше всех. – Но мы что-то сомневаемся. – Я помню, как на моём дне рождения она испоганила песню леди Гаги, – вмешалась Холли. Им с Ноем стало любопытно, и они подошли ближе. – Вообще не орехово. Беличьи ушки способны выдержать такое не больше нескольких миллисекунд! – Пумьи уши тоже, – поддержал её Караг. Я кивнул: – Ну да, если Элла начнёт петь, туристы тут же уйдут. – Кто ещё мог бы заменить Криса? Может, кто-нибудь из старшеклассников? – Ной был растерян не меньше других. – Из них, кажется, никто заявок не подавал, – сказала Шари. Ноэми с любопытством подняла лоснящуюся чёрную голову: – Я люблю музыку – может, я смогла бы спеть? Когда Боб… ну, тот парень, у которого я жила в качестве домашнего животного, включал музыку, я тайком подпевала… мысленно. Шесть пар глаз уставились на неё, а потом Финни ослепительно улыбнулась: – Дорогая Ноэми, тогда пора попробовать, как это будет звучать по-настоящему! – Я тоже так считаю, – сказала Шари и вскочила. – Пойдёмте! – Куда? – спросил я. Должен признаться, иногда я туго соображаю. – Ну, к мистеру Гарсии, чтобы он научил Ноэми превращаться – прямо сейчас. Кошачий концерт Мы обнаружили мистера Гарсию в школьной мастерской, где он возился со сломанным подвесным мотором «Турборыбы» – так назывался быстроходный белый школьный катер (надувная шлюпка с мотором, тоже принадлежащая школе, называлась «Зодиак»). Вспотевший, бранящийся и в перепачканной машинным маслом футболке, он не очень походил на учителя и члена Совета. – Чёрт побери, я не могу собрать его обратно! – прорычал он, увидев, что мы вместе с Ноэми вошли в мастерскую, и швырнул на стол отвёртку. Я с любопытством разглядывал подвесной мотор: – Как школа может позволить себе такой быстроходный катер? «Турборыба» наверняка стоила не менее пятидесяти тысяч долларов. – Угадал, – кивнул мистер Гарсия, отирая пот со лба. – Вообще-то катер мой. Выиграл его в пари. Но это отдельная история. Чего вам? – Ноэми готова превратиться, – объявила Финни. – Правда, круто? Каким бы строгим мистер Гарсия ни был на уроках, в свободное время он был очень милым. – Очень круто, – сказал он и присел перед пантерой на корточки, оказавшись лицом всего в половине вытянутой руки от её клыков. – Почему именно сейчас? Не торопись. Ведь ты ещё ни разу не принимала человеческое обличье. – Она хочет узнать, как звучит её голос во время пения, – выпалила Шари. – Я хочу услышать это от неё самой, – покачал головой мистер Гарсия и снова посмотрел на Ноэми. Но пантера ничего не ответила. Она забеспокоилась и наморщила нос. – Здесь воняет, – заявила она, повернулась и пошла к выходу. Короткий получился эксперимент! – Да, ты права, прошу прощения, пойду переоденусь в чистое. – Мистер Гарсия тоже направился к двери. – Встретимся немного погодя в холле, хорошо? Я сейчас! Пантер бесполезно к чему-либо принуждать. Мы быстро заметили, что будем поцарапаны, если попытаемся подтолкнуть Ноэми в сторону холла. Поэтому Караг начал её уговаривать – ведь он почти её соплеменник: – Слушай, Ноэми… Мы очень хотим услышать, как ты поёшь. Кроме того, нам так интересно, как ты выглядишь в человеческом обличье. А тебе разве нет? – Мне это не так важно. – Ноэми встопорщила усы. – Представь, что ты красивая девочка… Боб страшно пожалеет, что бросил тебя в Эверглейдсе, – пыталась убедить её Оливия. – И поделом ему, верно? Тикаани и Холли закатили глаза. – Какая разница, красивая она или нет, – возразила Тикаани. – К тому же он всё равно этого не узнает, потому что не должен знать, что она лесной оборотень. – Ладно, – согласилась Ноэми. – Может, я прекрасно пою и прославлюсь? Быть знаменитой наверняка здорово. – Наверняка, – вяло отозвался я, вспомнив, что Караг рассказывал о своих кошачьих концертах. В худшем случае Ноэми поёт как буй-ревун. Мистер Гарсия прибежал обратно в чистой футболке без пятен от машинного масла и принёс большое цветное полотенце и распечатанные и заламинированные фотографии девочек – вроде тех, что мы использовали на уроках превращений. Он разложил снимки на полу, чтобы лежащая в холле пантера Наоми могла их по очереди рассмотреть. – Сосредоточься на своих ощущениях… Чувствуешь покалывание? – Да, немного, – ответила Ноэми и придвинулась мордой к одному из фото. – Замечательно, тогда сосредоточься на фото и представь себя этой девочкой, – сказал мистер Гарсия. Получилось! Когда тело Ноэми вытянулось, а лапы стали руками, я невольно втянул с присвистом воздух. Ноэми изумлённо разглядывала свои человеческие ладони, ещё покрытые чёрной шерстью, словно она была в толстых зимних варежках.