– Уведи её прочь с глаз моих! И запри к чёрту в спальне, пока не протрезвеет! – рявкнула девушка таким командным тоном, что миссис Дельгадо заткнулась на полуслове, залпом допивая вино. Лео молча подошёл к ней и мягко, но решительно схватив за руку, вывел женщину в коридор. На ходу она продолжала бубнить что-то несвязное про школьные годы. Энни сидела, закрыв ладошками пылающее лицо. Она не могла сдержаться и тихо всхлипывала, дрожа всем телом. Всё услышанное сотворило с её пониманием жизни полный хаос. Она лихорадочно сопоставляла факты: её мать в школе встречалась с Чарли Россом, и судя по всему, именно от него родила Калеба. А потом, годы спустя, старые чувства возродились, заставив Розали изменять мужу. Так вот, почему она покончила с собой. С любовью всей её жизни случилась трагедия. Одна авария оборвала две жизни: Розали не захотела жить без него. Все эти факты оказались очевидны, но сложить их в кучу было непросто. Так Калеб – единокровный брат Хлои и Айка? Боже, у неё с Айзеком есть общий брат… Этот мир просто издевался над ней. На плечо вдруг осторожно легла маленькая тёплая рука, несмело сжимая. Энн оторвала ладони от лица, торопливо вытирая проступившие слёзы и поднимая взгляд. Вид у Оливии был уже не грозный, а откровенно виноватый. – Прости. Прости, что видела всё это дерьмо, и что услышала о своей матери. Я не думала, что она так разойдётся на этот раз. – Оливия сокрушённо покачала головой. – Ума не приложу, что с ней делать. Третий год, как сбежал от нас в Мексику отец, она глушит всё спиртное, какое находит. Кабинет обычно закрыт, вот и вламывается, когда у меня посетители. – Вы… ты не виновата, – глухо пробормотала Энни, поняв, что после таких сцен, вытряхнувших грязное бельё их обоих наружу, официозы лучше оставить. Да и не критично Оливия её старше. Но видимо, у той были свои представления о степени вины. Она подошла к столу поближе и наугад схватила несколько пачек долларов, складывая их на колени Энн поверх рюкзака. Задумавшись на секунду, добавила ещё несколько, даже не считая. – Вот. Забирай. Это моральная компенсация. Мне достаточно того, что ты принесла, и я снижу арендную плату для твоего отца, чтобы он был в состоянии платить каждый месяц, не накапливая долг. Твоя информация тоже имеет цену. Если у тебя есть связь с теми гонщиками, можешь передать: я усилю охрану сегодня же, приведу хоть зелёные береты9, растяну вокруг гаража проволоку под напряжением и сама встану с гранатомётом на вход, так что пусть грабят другую дуру. Я Оливия Дельгадо, и не отдам Ворону ни одного колеса от моих машин. Энни ошалело моргнула и торопливо запихала предложенные деньги обратно в рюкзак негнущимися от холода пальцами. Эти слова вселили в неё надежду, именно их она хотела добиться: чтобы сокровищница стала настолько неприступной, что ни у какого болвана не хватит дурости туда лезть. Даже у Ворона. А значит, Айзек будет свободен. – Спасибо, Оливия, – ей удалось искренне улыбнуться от такой мысли, подарившей облегчение каждой клетке тела. – Не за что. Вопрос закрыт, вы ничего не должны. Тебе спасибо за предупреждение. И ещё… – она на секунду замялась, что было совершенно несвойственно кому-то с фамилией Дельгадо. Но, похоже, репутация акулы – именно то, чем девушка дорожила особо. – Никому не говори, что видела мою мать в таком состоянии. Я и так устала подчищать за ней дерьмо. Прошу не как бизнес-леди, а просто по-человечески. – Просто по-человечески: конечно же, я не стану пускать о ней грязные слухи, – кивнула Энн, поднимаясь со стула. – А ты милая девушка, Оливия, – в её голосе прозвучала толика удивления. – И об этом тоже никому не говори, Энни, – та вдруг подмигнула ей с лёгкой улыбкой. – До встречи. И думаю, зря ты не хочешь больше гонять: я бы точно поставила на тебя. Выходя из кабинета с полегчавшим, но не совсем потерявшим вес рюкзаком на плече, Энн едва не подпрыгивала от сдерживаемых эмоций. Выходит, иногда быть человеком важней вороха зелёных бумажек. 19. На грани Настроение у Айзека было неоднозначным. С одной стороны, проводив Хлою и снова упав на диван, он наконец-то выспался, кажется, впервые за неделю. Теперь отдохнувший организм был полон сил и энергии, особенно после плотного обеда. А вот с другой стороны – в груди настойчивой волной нарастала тревога. Ведь несмотря на разгар дня, Энни так и не написала ни слова, не позвонила, даже не ответила на его скромное сообщение. Вариантов было несколько: или она до сих пор спала, или была занята в мастерской, или… Или его жест с цветами оказался не тем, что она ожидала. Конечно, это же не огромный букет роз, который хотела бы получить каждая девушка. Возможно, надо было подождать до утра, подарить что-то весомей, чтобы порадовать её. Но интуиция подсказывала, что Энни из тех, кто умел видеть главное за поступком, а не за обёрткой. И всё равно Айк волновался, как школьник перед выпускным. Он же первый. Он просто обязан быть таким, чтобы она не пожалела, что связалась с ним. Идеальным парнем для хорошей девочки. Как же это до трясучки скучно – быть правильным… Такие смешанные чувства одолевали его, пока он копался в гараже. Раз уж участия в ограблении не избежать, надо было восполнить свои знания о том, как заводить машину без ключа, не повреждая электронику. Тренажёра кроме Детки не было никакого, а значит, ковырять предстояло её. В тесном помещении было очень душно, и ещё сильней нагревалось, когда он поднял дверь, впуская тёплые солнечные лучи. Через пару минут, пока рылся в старом отцовском арсенале с отмычками и специальными самодельными тонкими отвёртками, палящая жара заставила Айка стянуть с себя майку и откинуть на одну из полок. Легче не стало. И от брошенного беспокойного взгляда на молчащий телефон тоже. Он не хотел звонить первым, чтобы не отвлекать Энни от работы или, того хуже, разбудить. Плохо верилось, что она настолько долго спящая пташка, учитывая подбирающиеся к четырём часам дня цифры на экране. Дерьмо, дерьмо, дерьмо. Где-то он всё-таки налажал. Может, ей было гораздо больней, чем она ему показала? Или он вовсе разочаровал невинную девочку первой близостью? Нет, наверное, просто поторопился. Слишком рано позволил этому случится, слишком быстро сдался. А ещё не стоит исключать, что Генри мог заметить, во сколько и в каком виде пришла его дочь домой, и запретить эти отношения вовсе. Ох, не стоило ему всё-таки отпускать нити контроля, да ещё и оставлять на своей нежной малышке неприличные метки. Животное. Какое же он животное. Злость на себя крепла с каждой минутой, пока молчал телефон. Айк поймал себя на мысли, что уже давно не контролировал пальцы, бездумно перебирающие отвёртки в старом тряпичном чехле. Сигарету… Как же хотелось сигарету. Но, похлопав себя по карманам шорт, не нащупал даже привычных карамелек – запас истощился. А пластырь несколько дней не украшал его тела, и теперь бороться с проступающей во рту слюной было почти невозможно. Не к месту вспомнилось, что на одной из полок припрятано как раз на такой случай пол пачки сигарет. Тяжкий вздох, и новый договор с совестью – всего одну. Просто, чтобы пальцы перестали подрагивать. А потом сесть за руль и сгонять до мастерской, наконец развеять или подтвердить свои смешные страхи, превращающие его в неуверенного школьника. Глупое всё-таки чувство эта хвалёная любовь, воспетая в романах… Способна довести до нервного тика любой, даже самый зрелый разум. Когда долгожданная сигарета уже оказалась зажата губами, а руки потянулись к зажигалке, за спиной раздался звонкий голос, от которого замерли пальцы: – Я думала, ты давно бросил. Айк резко обернулся, и сигарета тут же упала на бетонный пол гаража. Энн широким победным жестом кинула к его ногам свой рюкзак. – Тут сорок пять тысяч, почти всё, что ты должен Ворону. Умоляю, разделайся с этим уродом сегодня же. Айзек не успел ответить ей улыбкой и поприветствовать так, как хотел бы. Он не мог оторвать взгляда от девушки перед собой. Её уверенной позы со сложенными на груди руками. Решительно и немного дерзко блестящих нефритовых омутов. Любимых волнистых прядок волос, которые обрамляли светлое личико золотым ореолом. Изгибов фигуры, умело подчеркнутых голубым платьем – достаточно коротким, чтобы открывать вид на бёдра. И все сомнения тут же вылетели из головы со свистом. Да вообще, всё вылетело, оставив зияющую пустоту. Только опустив взгляд на простой серый рюкзачок, он смог хоть немного начать соображать. – Откуда это? – невольно нахмурился Айк, не спеша принимать спасение из её рук. – Я же сказал, что не возьму ни цента из твоих призовых… – А это уже не призовые. – Энн хмыкнула, делая неспешный, скользящий шаг ему навстречу. – Это моральная компенсация от Оливии Дельгадо. – Оливии?! – его глаза расширились от потрясения. – Какого чёрта ты у неё делала, малышка? От неожиданности и непонимания происходящего у него мутнело в голове. Да ещё и Энн упорно приближалась, следующим коротким вдохом заполнив лёгкие ванилью. Во рту снова проступила слюна, но теперь уже не из-за жажды никотина. – Вытаскивала задницы всех, кого я люблю, из дерьма, в которое вы так упорно лезете! – она нахмурилась, и, встав к Айзеку вплотную, мягко положила руки ему на плечи. – Я отдала ей свой выигрыш, а ещё рассказала о планах Ворона… – Нет, – шокировано выдохнул она, пытаясь не поддаваться гипнотизирующим искрам в её глазах. Не верил, что его девочка могла так поступить, сдать всё дело до начала, обречь его на провал. – Ты же шутишь? Энн, ты так сильно хочешь, чтобы меня в субботу повязали копы? – Наоборот, я хочу, чтобы ты остался со мной. Именно поэтому и вынудила Оливию усилить охрану: теперь никто не решится совать нос в её сокровищницу. В подтверждение слов Энн несмело улыбнулась и, будто играя, прижалась бедром к его бедру. Это точно было лишним. В его крови творилось что-то странное от уверенно обвивших шею рук, скользящих по коже и вызывающих мурашки. От близости своей малышки, придвигающейся всё тесней, искры тока уносились прямиком в пах. И в тоже время он был раздражён. Она не посоветовалась, не обдумала, просто пошла и сделала какую-то дурость, так, как ей захотелось! Глупышка. Отчаявшаяся, наивная… Горячая. Айк не понял, когда это случилось, но его руки уже давно обнимали тонкую талию, а до немного недовольно поморщившегося лица оставались сантиметры. Он рефлекторно притянул её предельно близко к себе. – Непослушная, своенравная, глупая девчонка… Не сдержавшись от порыва, Айзек накрыл её губы резким, неожиданным поцелуем, не желая слушать больше ничего. Потом. Всё потом, всё неважно, кроме испепеляющей волны жара, захлёстывающей всё сильней. Он пытался вспомнить, что надо оставаться нежным, что ещё не время демонстрировать темперамент, но сейчас голова гудела от кипящей крови. Наказать за своеволие, закрепить свои права, заставить задыхаться и кричать прямо сейчас. Он слишком долго был хорошим мальчиком, каким никогда не являлся на самом деле. А Энни, казалось, была совершенно не против нового темпа поцелуя, откровенного и страстного, отвечая с неменьшим пылом. Она только крепче вжималась в Айзека, до скрипа рёбер, мягко поглаживая его плечи. Возможно, если бы он инстинктивно не ощущал, как она хотела именно этого – смог бы остановиться и не давать себе волю, снова запирая зверя в клетку. Но хрупкая девушка в его руках загоралась также быстро, как он сам, дразняще проходясь ногтями вдоль позвоночника, и голову просто снесло к чертям. Фантазии… Те самые, которые жрали его разум неделями. Они проснулись и требовали их воплощения сию секунду. Поддаваясь им, Айк решительно опустил ладони на упругие ягодицы, мягко сжимая кожу и сминая ткань платья. Энн вздрогнула, явно уловив в этом жесте ужасно собственнический порыв, но не отстранилась. И жаркий летний воздух словно затрещал обоюдным напряжением, в котором чудился её немой призыв. «Я твоя», – в касании пальцев на его спине. «Я твоя», – в бешеном стуке пульса, в глубине голодного поцелуя. «Я твоя», – не сопротивляясь бесстыдно скользнувшим под тонкий подол рукам, изучающим мягкость нежной кожи бёдер. Энни только всхлипнула, закусывая губу, когда Айк с едва различимым рыком перенёс поцелуи на её шею, на собственную метку. Ниже, к ключицам, сходя с ума от того, как трепетало в желании это юное тело. Мягкий, пробный укус выступающей косточки, встреченный шумным вздохом. Огонь по венам, не дающий поселиться в голове хоть одной здравой мысли о том, что гараж, вообще-то, открыт, и с дороги происходящее можно увидеть. Да к чёрту, он слишком долго ждал. Жар этой манящей девочки – вот, что имело значение. Он не дал себе сомневаться даже секунды, уверенно подхватывая Энни под ягодицы, и она покорно обвила ногами его поясницу. Снова поцелуй, вбирая её припухшие губы, пока Айк в два шага преодолел расстояние до машины. Едва не уронил девушку на горячий чёрный капот, задирая повыше подол и исследуя ладонями бёдра. Каждый миллиметр, упиваясь тем, как она вздрагивала под его руками, словно пронзаемая высоковольтными разрядами. Но при этом не терялась, скрещивая ноги на его спине и неосознанно потираясь грудью об оголённый торс. Словно больше не осталось того, что могло бы её испугать или смутить. Она сама оглаживала мышцы его плеч, опускаясь к резинке шорт и вновь поднимаясь вверх, пока Айзек жадно покрывал поцелуями открытые участки её тела. Мало. Он спустил лямки её платья, нетерпеливым рывком расстегнул молнию сбоку, и лёгкая голубая ткань упала, обнажая воздушное кружевное бельё. Энни нервно дёрнулась, но не сделала и малейшей попытки остановить безумие – напротив, подалась вперёд, чтобы его ощутить внутренней стороной бедра его возбуждение, явное и сильное. Она что-то неразличимо лепетала, но ей не нужно было говорить или просить. Айзек легко улавливал каждую вибрацию, на этот раз бесконтрольно лаская её тело на грани с лёгкой грубостью. Энн выгибалась дугой навстречу его руке, уверенно скользнувшей за влажную ткань белья. – Айк! – выдохнула она, вцепляясь ногтями в его плечи, и он сам едва не заскулил от удовольствия слышать этот зов. Айк вновь впился в её губы, размазывая розовую помаду. Энн провела ногтями по его напряжённому торсу вниз, а затем подцепила резинку шорт и требовательным рывком избавила его от лишних преград одежды. – Чертовка, – простонал он от облегчения, снова накрывая её горячий рот своим. Беззастенчиво, утопая в ванильном запахе своей малышки, смешавшимся с обоюдным возбуждением, рвущим на части. Это было легко и долгожданно – вновь слиться с Энн воедино под аккомпанемент её низкого стона. Айк прикусил нежную кожу на её шее, пытаясь справиться с собой, но реализованные мечты превращали пульс в один сплошной удар. Невероятная. Она словно пылающий вулкан и в тоже время робкий диковинный цветок, словно сладкая ваниль и яркий цитрус. Его любимая чувственная девочка, отчаянно ищущая губы для поцелуя, необходимого больше воздуха. И Айк дарил его ей, начиная неторопливые движения, которые слишком быстро срывались в нарастающий темп. Потому что невозможно быть медленным, когда маленькая огненная фурия постанывала на каждый толчок, украшая новыми царапинами спину. Дыхание сбивалось, тугой узел внутри жёг кровь, расплавляя её в плазму. Энн ёрзала на капоте, и это действительно был оживший сон: быть с ней таким, каким хотел уже давно. Собой. Лететь и отдавать, дрожать от удовольствия.