Потому что было понятно сразу, что подошла именно покупательница, даже если она и уйдет, ничего не купив. «Но это мы еще посмотрим», – дружно подумали господа-«жуки». Дама неторопливо прошлась вдоль линии прилавков, надолго не задерживая взгляд ни на одном из выставленных для продажи раритетов, а потом уж посмотрела на кучкующихся по ту сторону продавцов. Она сказала: – Здравствуйте, ребята. По моей части ничего нового не появилось? Голос у нее был негромкий, взгляд серьезный, а улыбка мягкая. Алине эта дама показалась смутно знакомой, но где они могли видеться? «Ребята» разом приподняли зады от своих складных стульев и заулыбались, и закачали туловищами, здороваясь в ответ. Кто-то из них тут же полез в огромный фанерный чемодан, спеша извлечь из него нечто «по ее части», кто-то кинулся доставать с высокой полки еще одно нечто. Дама спокойно ждала, наклонившись над серебряно-мельхиоровой мелочью, пришпиленной булавками к суконному планшету. И тут Алина вспомнила. Точно! В тот злополучный день, когда Алина решила обратиться к эксперту-антиквару, в лавке того самого сволочного эксперта вот эта самая фея точно так же рассматривала стеклянную витрину с какой-то фарфоровой чепухой внутри. Сегодня она была одета иначе. Тот ее костюмчик Алине запомнился, как запомнится, вероятно, и этот. Нынче на ней была широкая вишневая бархатная юбка до щиколоток, а также тесно облегающая фигуру атласная кофта, как у ладных молодух из казачьей станицы, и высокие ботиночки на какой-то странной деревянной танкетке. Припомнив тети-Тамарин урок, Алина решила, что фея что-то такое коллекционирует. И сейчас как раз момент пополнения предметов коллекции. – Вот, Дина Олеговна, взгляните, – радостно и сипло провозгласил Дмитрий Кузьмич, торопливо расчищая место на прилавке. Затем на освободившееся пространство он торжественно водрузил несколько фарфоровых статуэток, говоря при этом с придыханием и как-то даже интимно: – Настоящий Дутов, девятнадцатый век, для вас берег, сударыня. Никому другому даже и не предлагал, ни к чему, знаете, бисер метать. Дама по имени Дина Олеговна, улыбаясь краешком рта, рассматривала «настоящего Дутова», а ее собеседник тем временем отвлекся, обернувшись на сутолоку в глубине прилавка. Он просипел, прощаясь с кем-то за руку: – Ну, давай, Додик, пока. Мы с тобой обо всем договорились. Созвонимся еще. Но смотри, заказчик платит хорошо, не подведи, я на тебя рассчитываю. Алина хорошо расслышала все сказанное «морпехом» Кузьмичом и поняла, что так тяжко искомый Додик навострился куда-то слинять. Быстро развернувшись ко все еще препирающимся Радовым, Алина сильно дернула Тамару Михайловну за рукав и торопливо произнесла: – Тетя Тамара, смотрите туда! Вон тот человек, который сейчас выбирается из-за прилавка, он и есть Додик? Дама-коллекционер повернула голову и посмотрела на нее пристально, привлеченная, вероятно, взволнованным тоном, с которым Алина все это проговорила. «Узнала», – сделала вывод Алина. В другое время Алина непременно кивнула бы или улыбнулась этой незнакомой и такой приятной женщине, но сегодня подумала, что та может начать в ответ ненужную светскую беседу или что-то вроде того, а сейчас все это очень некстати. Тамара отвела взгляд от торопливо лавирующей в ленивой рыночной толпе серо-коричневой нескладной фигуры и сказала растерянно: – Ну да, Будимир Додонов, Додик. Я же тебе его сразу показала. Куда это он намылился в разгар дня? Алина нервно скомандовала: – Надо догнать. Вдруг он сегодня больше сюда не вернется?.. Они все вместе кинулись вслед. Но тут у Ритуси оторвался ремешок босоножки. Дина Олеговна Мон, плавно разогнув спину, оторвалась от изучения фарфоровой кошечки, имеющей небольшой дефект в виде скола на бело-розовом ушке, и с легкой ироничной улыбкой проводила взглядом худощавый силуэт натуральной блондинки с развевающимися на ветру легкими прядями ухоженных волос, которая решительно бросилась в толпу с целью кого-то настигнуть. «Смешная девочка, – подумала Дина Олеговна с легкой ностальгической грустью. – Чем-то она мне, безусловно, импонирует». И, кажется, недавно она с ней где-то пересекалась. Правда, в тот раз та выглядела иначе, но Дина Олеговна давно научилась отделять лица от причесок, а тем более от антуража. Скорее всего, в каком-нибудь букинистическом или антикварном магазине видела ее Дина. И если следующая их встреча состоялась здесь, на барахолке, значит, интерес у девочки определенный – старина разной степени давности. Жаль, что она так быстро удалилась, их знакомство могло быть полезным. Сразу видно, что она пришла сюда не за ношеной цигейковой шубейкой. Слишком дорогие кроссовки были на ее ногах, Дина Олеговна разбиралась. Она безошибочно определяла, на какой ступени социально-финансовой лестницы находится та или иная встреченная ею особа, поскольку знала правило. В первую очередь следует обратить внимание на ноги, руки и волосы, и сразу все встанет на свои места. Если Дина Олеговна увидит перед собой некую даму с прической, выполненной в элитном салоне, сияющим маникюром и в дорогих туфлях последней миланской коллекции, но, допустим, в синем халате уборщицы советских времен, то подумает, что, скорее всего, с ней произошло некое недоразумение, заставившее ее выскочить из дома в первой подвернувшейся вещи, либо теперь просто модно наряжаться в ситцевый халат. При этом Дина Олеговна ни на минуту не усомнится, что данная дама имеет возможность следить за собой, не отказывая в спа-процедурах и дорогих брендах модной одежды. А вот бабу с немытыми и нечесаными патлами, кое-как покромсанными у зеркала в ванной, заросшими грязными ногтями и в растоптанных баретках, но в костюмчике от «Версаче» тут же заподозрит в краже товара из бутика. У этой девочки достаток был, сразу видно, она одного с Диной Олеговной круга, и это вызывало еще бо́льшую симпатию. Жаль, конечно, что они не поболтали на этот раз, но мир коллекционеров так тесен, что Дина не сомневалась – не там, так здесь судьба непременно их сведет. Сама Дина Мон «заболела» стариной внезапно, но как-то очень всерьез. К этой ее любви приложил руку бывший муж, зануда и жмот, который делал на антикварных предметах деньги. Дина не поддержала Александра в его бизнесе, поскольку в то время у нее уже появилась своя собственная фирма, мало общего имеющая со скупкой старинных вещей. Но обаяние старины ее захватило, и она «подсела» на собирательство, правда, в легкой форме. Посмеиваясь над своей внезапной страстью, Дина говорила себе, что это, конечно, наркотик, но если держать себя в рамочках, то все свое имущество на него она не спустит. Да и средства позволяли. Ее фирма приносила неплохой стабильный доход, а вполне автономная одинокая и бездетная Дина могла позволить себе потратить на свои прихоти некоторую его часть. Уважая закон и порядок, она зарегистрировала свое кадровое агентство сразу же, как только поняла, что может продержаться на плаву. Наемных менеджеров не держала, предпочитая никого не посвящать в свои секреты и все делать самой. Собственно, все ее секреты заключались в так называемой базе, но данные эти нарабатывались годами, и Дине не хотелось, чтобы ими завладел кто-то еще. Что же касается объемов работы и, соответственно, финансовой от нее отдачи, то денег вполне хватало на достойную жизнь и скромные накопления на старость. Не на старость, конечно. Противное слово какое. На безбедное существование, если ей надоест крутиться в бизнесе и захочется просто бродить по вернисажам, лениво перебирая пустые поделки в надежде обнаружить что-нибудь стоящее. От природы она была к вещам требовательна и даже несколько капризна, и это защищало ее кошелек от глупых пустых трат, тем более что со временем Дина научилась хорошо разбираться в новой теме, поэтому «подлинный Дутов» ей уже не грозил. Обе компаньонки блондинки, умчавшейся куда-то в гущу толпы, все еще квохтали над пострадавшей босоножкой. Видимо, случайные знакомые или тут какой-то деловой интерес. Эти коровы были как раз из тех, что радостно затариваются просроченной зубной пастой или шампунем, вывезенными с задков «Мосмарта». А миниатюрная фигурка их гламурной спутницы была уже далеко и стремительно разрезала толпу, стараясь не опоздать и кого-то настигнуть. «Решительная девочка, – подумала Дина Олеговна с неопределимой эмоцией. – Решительная и смелая, надо полагать». Дина Олеговна ошибалась, Алине было страшно. Хотя сначала было не страшно, а просто страшновато. Но, когда она оказалась в пахнущем плесневой сыростью полумраке минус первого этажа заброшенного дома, ей сделалось страшно по-настоящему. А до этого момента никакие страхи, к сожалению, ее не беспокоили. Пока она неслась по трассе Пятницкого шоссе, а потом по Кольцу, а потом вслед за объектом старательно выписывала повороты по однообразным улицам спальной окраины Москвы, то имела перед собой определенную, очень определенную цель и вполне выполнимую задачу. Спросить: «Уважаемый, а что это у вас в пакете? Не антикварная чернильница начала века случаем? Не ее ли и не вы ли ее по глупому недоразумению прихватили из квартиры заслуженной учительницы, как там ее, Дорошиной Нины Михайловны?» Конечно, первоначально у Алины такой задачи не было. Господин Додонов с нетипичным для Москвы именем Будимир ей нужен был для, так сказать, собеседования. Просто поговорить, просто уточнить кое-какие нюансы. Если господин изволит. Посмотреть, как отреагирует на расспросы, попробовать взять телефончик или узнать, где работает. Это сделать нужно непременно, чтобы в следующий раз его поиски не стоили таких мучительных усилий. А необходимость в новой с ним встрече, конечно же, появится, поскольку минуту назад выяснилось, что этот Будимир сможет подтвердить Риткину непричастность к убийству ее отчима. На самом деле вопросов к этому персонажу было значительно больше, но они толкались в Алининой голове и мешали друг другу, не давая как следует сосредоточиться, чтобы их упорядочить и осмыслить. Слишком много новых вводных получили ее мозги за последние несколько минут. И вообще, какие мысли могут быть, когда нужно действовать, чтобы успеть! Алина рванулась сквозь ярмарочную толпу вслед за удаляющимся Додоновым и выкрикнула через головы и плечи людей в его ускользающую спину что-то вроде: «Погодите, минуточку, Будимир, будьте любезны, мне необходимо с вами поговорить», но он то ли не расслышал, то ли не захотел останавливаться, и тогда Алина помчалась за ним дальше, намереваясь все-таки его нагнать. А потом она увидела… В его руке болтался простой полиэтиленовый пакет, черный, с белым медведем на боку. В нем угадывалось нечто прямоугольное и плоское. Нечто по своим габаритам напоминающее небольшую шахматную доску, или чемоданчик для мельхиоровых столовых приборов, или… Нагонять пришлось на колесах. Додонов, выскользнувший из огороженного периметра рынка, шустро поймал тачку и рванул в сторону Москвы. Алина кинулась к своей машине. Она ни на минуту не усомнилась, что мелкий пакостник по кличке Додик вот в этот самый момент занят тем, что увозит у нее из-под носа ту самую пропавшую и позарез нужную самой Алине вещь с банальной целью где-нибудь хорошенько ее спрятать. У него сдали нервы, ничего странного. «А зачем мне позарез нужна эта вещь? – вдруг удивилась Алина. – Никто звонками не беспокоит, претензий не предъявляет». Но это ни о чем не говорит. Конечно, ее оставили в покое, но ведь могут и напомнить о том, что, с их точки зрения, она им что-то там должна. Например, вернуть украденный не ею антикварный письменный набор. И не факт, кстати, что оставили в покое. Возможно, у нее паранойя, но что-то частенько в последнее время ей на глаза стал попадаться один и тот же «Ниссан» со слегка подмятым задом. И чем-то этот «Ниссан» кажется ей знакомым. «А почему, кстати, у этого Додика сдали нервы? Про чернильницу мы его не спрашивали, ни на что не намекали и вообще с ним не заговаривали. Зачем же так переживать?» – не отрывая взгляда от пыльной задницы «Нивы», в которую загрузился предполагаемый вор Додонов, продолжила допрос самой себя Алина, стараясь одновременно внимательно следить за ситуацией на полосах республиканской магистрали. Что-то Алину зацепило тогда, когда Ритка радостно заливалась про соседа с дрелью. Позвольте, выходит, что неизвестный сосед, заверивший Ритку, что в квартире ее отчима никого нет, и есть Додик, тот самый Додик, с которым перед своей кончиной яростно ругался по телефону Поляничев Александр? В этой беготне и суматохе Алине совсем изменили ее сообразительность и логика. Как же она сразу не увидела такое странное сочетание событий и фактов? Ведь тетя Тамара сразу сказала, что уважаемый господин Додонов ее соседом никак не является. Из этого следует… Из этого следует, что ему есть что сказать Марианне Путято. И еще он соврал Ритке. Зачем? Мог бы объяснить, что товарищ по работе. Ведь мог? Железно мог. А соврал. Значит… Размышлялось плохо и урывками, машин на трассе было много. Хоть «Нива» и не гнала, но все же ехала уверенно и не собиралась подстраиваться под Алинины нужды. Тупо повторять чужие маневры было никак нельзя: увлечешься или зазеваешься и вмажешься на обгоне во встречный туристический автобус, идущий по левой полосе на скорости под девяносто. И поэтому Алина решила, что не стоит в своих рассуждениях пытаться охватить сразу все аспекты проблемы, хотя бы в то время, когда сидит за рулем. Вот объект, вот искомая вещь, нужно проследить и запомнить, куда данный объект завезет вещь, а потом видно будет. В конце концов, потом можно будет обратиться к господам Росомахину и Ревякину и поставить их в известность, где и у кого они смогут забрать эту, блин, реликвию. Приняв такое решение, Алина полностью сосредоточилась на погоне, надеясь, что в плотном потоке разноцветных и разнокалиберных авто, идущих к Москве, мелкий пакостник Додик ее вряд ли запеленгует. Прятаться необязательно. Да и как спрятаться?.. За фурами и грузовиками? Таких немного.