Это было неблагородно, поэтому Миха в долгу не остался и припомнил брату, что тот давал в пользование дрель криворукому соседу, а сосед вернул ее с перекошенным патроном и сломанным сверлом. А потом, вместо того чтобы больше никогда ничего этому уроду не давать, он снова дал ему их пассатижи, и теперь у них нет пассатижей, так как криворукий вместе с пассатижами свалил на дачу. Тогда Толян вполне понятно рассвирепел и высказал претензию по поводу своего нового пиджака, который Миха надевал на какую-то дурацкую тусню и весь выгваздал кетчупом и ликером. А Миха в сердцах припомнил брату, что тот не следит за своим котом и эта сволочь намедни наблевал в его, Михины, совсем новые мокасины. Толян ехидно заметил, что не фига было одной идиотке кормить кота крабовыми палочками с майонезом. А Миха вызверился окончательно и стал приставать с вопросом, уж не на его ли Танюшку брат намекает. А Толян сказал, что он и не намекает, а говорит прямо. Тогда Миха сказал, что если кто идиотка, то это Толикова Полинка. Вдруг Толик сказал: – Ша! Едет! И Миха тут же умолк, затаившись. Они оба затаились, предвкушая, как уже через какие-нибудь пять минут будут бодро рапортовать шефу и получат наконец долгожданную свободу на весь оставшийся уикенд вплоть до понедельника. Желтая «Сузуки» неспешно прошуршала мимо подворотни, в которой они засели в своем «Ниссане», а потом дала задний ход и аккуратно перегородила ребяткам выезд. Перегородила наглухо. Подворотня была старая, сталинская, за спиной у них были накрепко закрытые, сваренные из листового железа ворота, а перед носом – лаковый бок японской машинки. Из нее неторопливо и как-то устало выбралась зловредная пипетка, скользнула по их лобовому стеклу равнодушным взглядом, включила сигнализацию и медленно отправилась к дому напротив. – Э! Э! Э!! – вскричал Толик, выбираясь из салона. – Девушка, девушка, постойте, вы нас тут заперли! Девушка не оборачивалась, и Толян рванул за ней следом. Он ее нагнал длинными шагами, взялся за рукав, встал на пути, преграждая путь, взглянул ей в лицо и осекся. Уж очень странно и необычно выглядела их подопечная на этот раз. Не то чтобы на ней лица не было, но было оно какое-то… натруженное, что ли. Если про лицо так можно выражаться. Вертикальная складка между бровей и серьезный взгляд, невеселый такой. – Эй, ты чего? – спросил от неожиданности Толик. – Случилось что? – Скажи мне, прости, не знаю имени… – Толя, – поспешно сказал Толян. – Скажи мне, Толя, как бы вы с другом поступили, если бы увидели, что меня заперли в подвале, и поняли, что собираются убить? – Блин… Извини, подруга, потеряли мы тебя еще на блошином. Ты в порядке, в натуре? Алина хмыкнула. Посмотрела в лицо Толику, опустила голову. Почему-то вспомнила ребят-охранников из бизнес-центра, которые радостно сдали ее Додонову, выдав по запросу чуть ли не паспортные данные. Когда она приметила знакомый до оскомины «Ниссан», притаившийся в сыром тоннеле арки, ей жгуче захотелось устроить пацанам какую-нибудь пакость. Например, запереть их в этой подворотне. Не надо ни на кого злиться. Ну, мотались они за ней по городу с того самого дня, как вляпалась она в историю с антиквариатом, ну, достали своей деревенской простотой. Работа у них такая. Почему она решила, что эти парни обязаны с ней нянчиться? – Сейчас отгоню машину. Извини. – Да ладно… Это ты нас, это, тоже прости. Давай-ка ты расскажешь нам все по порядочку. – Зачем? – Да, блин, ты понимаешь… Я, короче, от тебя не в восторге и братан мой тоже… Тогда на перекрестке ты нас конкретно уела. Да и вообще, задолбало уже за тобой мотаться. Но зла мы тебе точно не желаем. Если есть что сказать, то давай, выкладывай, будем разбираться. Полезай в машину. И Толик повел ее к машине. – Вот так я и выбралась, – закончила она свой рассказ. – Позвонила сразу же подруге, пересказала весь разговор с этим ненормальным. Она следователь, этим делом как раз и занимается. Сказала ей про улику и про то, где она сможет ее найти. Позвонила Ритке и ее маме. Они меня тоже обыскались, номер-то недоступен был. Предупредила Тамару Михайловну, чтобы ничего в квартире не трогала, особенно в ванной. Хорошо, что она с того времени у дочери живет. А потом домой поехала. А что я еще могу? Где этот выродок живет, я не знаю. Марьяна, подруга моя, сказала, что в розыск его объявят. Вот и все. Надеюсь, что все. Жаль только, что так и не нашла я для вашего шефа его пропавшую чернильницу. – Случайно не этот? – спросил, помедлив, Толян, протягивая Алине свой навороченный мобильник, на дисплее которого мерцала чья-то физиономия. – Он, – с удивлением ответила Алина. – А по какому поводу ты его заснял? И когда? – Это тот самый упырь, который у тебя на хвосте висел почти две недели. – Ну да, он и есть, Будимир Додонов. Он мне сам признался, что следил. А вам-то он зачем, мальчики? Мальчики замолкли, а потом Миха сказал неуверенно: – Ну, нам это, задание босс дал за тобой покататься… Ну, ты, типа, на подозрении у него была. А потом мы этого фраера срисовали и боссу доложили. И он велел заодно и фраера того пасти. Короче, чтобы мы присматривали, как бы он чего тебе не сделал, типа, охраняли. – А зачем это вашему боссу? – удивилась Алина. – Да там вроде кто-то еще замешан был, тупень какой-то. Из-за него босс нас и напряг. – Какой тупень? – допытывалась Алина. – Да какой он тупень! – взорвался вдруг Толян. – Какой он, на фиг, тупень, если так тебя прошлый раз отделал! – Меня отделал, а тебя уделал! – быстро парировал Миха. А потом обратился к Алине: – Да знаешь ты его. Это тот, типа, твой телохранитель. – Егор Росомахин? – разволновалась Алина. – А почему вы его так… неуважительно? – А чего мне его уважать? – пожал могучими плечами Миха. – Если тебе телка нравится, я хотел сказать – девушка, то сам ее защищай, а не как этот. – Ну, это если нравится, мальчики… – невесело хмыкнула она. – Я вот о чем хочу вас спросить. А случайно где этот, – она кивнула в сторону мобильника, – проживает, вы не знаете? – А зачем тебе? – грубо поинтересовался Толян. – Знаем, конечно. Только тебе не скажем. Подружка твоя полицейская пускай сама его ищет, мы ментам не шестерки. – А вдруг он меня опять где-нибудь подстережет? Я же для него опасна как свидетель. – Ржу не могу. Да он сам себя перед тобой так заложил, что теперь ему главное – задницу свою спасти, мотать из города надо, а не за тобой гоняться. – Так-то оно так. Ну а вдруг письменный набор все-таки у него? Вдруг он мне соврал? Он и умотает из города, но только с ним в обнимку. Босс вас не похвалит. Толян и Миха примолкли, размышляя. Потом посмотрели друг на друга, затем на Алину, после Миха сказал: – Вылазь. – Как хотите, мальчики, – сказала она весело, – как хотите. К Додику на метро быстрее, пробок меньше. А моя машинка и здесь может переночевать. За ней вон из той будочки присмотрят. И она кивнула на будочку охраны, стоящую на противоположной стороне у шлагбаума, как раз на въезде во двор ее элитного дома. – Нет, ты сечешь, какая она вероломная ехидна?! – обращаясь к Толяну, возмущенно выпучил глаза Миха. – Бритва, – хмыкнув, согласился Толян. – Значит, договорились, – оживилась Алина. – Я сейчас. – Эй, ты куда? Давай отгоняй свою тачку! – Один момент, братики. Я сначала пойду, возьму папкин джип. Вы же понимаете, что мою машину Додик сразу узнает, поэтому я на джипе с вами прокачусь. Братья вздохнули и согласились. А что им еще оставалось делать? – Ты свою почту проверял? – раздался в трубке недовольный бас Коляна. Егор с мобильником возле уха подошел к компьютеру и потянулся к мыши. Зашарил стрелкой, вызывая «Рамблер». Вообще-то он не обязан. Он вообще собирался на байке прокатиться, а не в компе сидеть. Погода хорошая, а то скоро дожди заладят, не полетаешь. Но с Коляном спорить бессмысленно. – И чего? – спросил он Ревякина его же сварливым тоном. – Я тебе картинки прислал. «Придурок», – в сердцах подумал Егор. – Спасибо, Коля, – сказал он мягким голосом. – Я тоже тебе что-нибудь прикольное пришлю. – Ты из меня придурка не делай! – взревел Колян. – Открывай давай файлы. Открыл? Пристыженный Росомахин заклацал кнопками мыши. Открыл. Что это? – Что это за импрессионизм? – спросил он Ревякина. – Фоторобот. Это, Жора, фоторобот той сволочи, которая у Нины Михайловны ее вещь украла. Она говорит, очень похоже мерзавец получился. Ты обе картинки рассмотрел? – Ну, – отреагировал Егор. – А второй кто? И вообще, откуда изображения? – Так Марек мой и сваял. У него программа есть в ноутбуке специальная. Короче. Мы с Мареком отправились к Нине Михайловне, захватили по дороге того деда, помнишь, я тебе про него говорил? Шармант Василь Василич. Который наводку дал «менеджеру». Хоть и невольный, а все же виновник трагедии, кстати. Ну, может, и не трагедии, а все же языком меньше молоть нужно. Ну, и старички постарались, поработали извилинами. Вот этот продукт в результате и получился. Но что странно, Жора, разные морды. Когда пенсионеры только к этому делу приступили, такая коррида меж них разгорелась, прикол! Бодались конкретно. Она говорит, нос «уточкой», а он – «картошкой». И так по всем пунктам. Пока Марек не дотумкал, что нужно два разных портрета составлять. И тогда выходит, Жора, что Шарманта возле приемного пункта развел один, а облапошивать Нину Михайловну уже другой заявлялся. В принципе, это как раз понять можно. Но пока помогло мне это мало. Я с этими картинками к антиквару ездил, тому самому, чьим расходником псевдоменеджер у Дорошиной прикрывался. Показал портреты, а он никого из них не признал. Клянется, что ни тот, ни другой ему не знакомы и никогда их в жизни не видел. Тупик, Жора, полнейшая задница. А перед Ниной Михайловной как стыдно, ты не представляешь! Егор внимательнее всмотрелся в неуклюжие рисунки. Ему всегда казалось неправдоподобным, что нехороших людей в криминальных телесериалах узнают вот в этих каракулях, весьма далеких от оригиналов. Он всматривался, всматривался, и ему вдруг показалось…