— Ты это, — обратился к заказчику Хром, направив на него ствол автомата, — палку-то не перегибай. — В следующий раз, вот так на меня автомат направишь, я тебе его в задницу затолкаю, — огрызнулся Пингвин, убирая финку в ножны. — Ну ты и ненормальный! — Какой есть. В воздухе повисло напряжение. Казалось, что вот чуть и сверкнёт искра. Помолчали минут пять, сверля друг друга взглядами. — Так дело не пойдёт, — проговорил Хром. — Ты, конечно, парень крутой. Но мы тоже к себе уважение имеем. И не надо нас носом, как кутят слепых, тыкать. — Никто вас не тычет. Просто я всегда всё делаю правильно. И не терплю в свой адрес никаких замечаний. — Не до такой же степени. — Тут уж как пойдёт, — и, внезапно рассмеявшись, добавил, — да ладно вам! Что вы кукситесь? Всё, проехали. Напарники с удивлением смотрели на это опять улыбчивое и добродушное лицо. Будто и не было этой злобной гримасы ещё минуту назад. — Что молчим? Лучше про Город расскажите побольше. Всё равно сидеть здесь. — Да что рассказывать? — нехотя ответил Хром. — Город как Город. — Не скажи. Вот, полтергейст, например. Что это такое? — Да кто ж его знает? Там, где он обитает, никто не ходит. — Он что, опасный такой? — Ну, чтобы он человека убил, я такого не слышал. Но это ничего не значит. Может, это потому, что люди к нему не суются. А сунется кто, так и всё. Нет человека. Кто знает? — Так с чего вы считаете его опасным? — А в Городе любая непонятка может быть опасной. — А как он хоть выглядит? — Никто его ни разу не видел. — Ну, хотя бы, в чём он проявляется? — Возле нашего посёлка видел район частного сектора, который мы обошли? — Ну. — Вот там он резвится иногда. Смотришь, дома сминаются, как спичечные коробки. Такое впечатление, что кто-то огромный и невидимый наступает на дом и он в лепёшку. Бывает, на перекрёстках шалит. Машины переставляет. То с одного конца на другой переносит, то пирамиду из них делает. Ну, это буйный полтергейст. — А что, бывают тихие? — Бывают. Вот на территории автохозяйства машины стоят. Старые, ржавые, без резины уже. Колёсные диски наполовину в землю ушли. А каждый раз по-другому стоят. И никто не видел, как их передвигают. Да и следов волочения нет. Или улицы вдруг возникают в городе. Чистенькие такие, дома в свежей побелке, во всех окнах стёкла целые. Машины на обочинах — хоть сейчас садись и езжай. — И что? — А ничего. Дураков нет на такую улицу соваться. — Почему? — Потому, что так не может быть. А если есть, то это может быть смертельно опасно. — Может, это просто хроноаномалия? — Может быть. Только на своей шкуре проверять пока охотников нет. Слепыши резвились до самого вечера, не собираясь никуда уходить. А куда торопиться, когда здесь настоящий рай. Пищи вдоволь. Чего ещё желать? Сталкеры сидели в квартире, наблюдая, как на Город ложатся сумерки и на чём свет костерили слепышей. По темноте идти было нельзя и, хочешь, не хочешь, пришлось организовывать ночёвку здесь. В дальней комнате развели небольшой костерок, подогрели консервные банки с кашей и сели ужинать под грызню слепышей за окном. Утром, проснувшись, Пингвин увидел Хрома, что-то внимательно рассматривающего на карте. — Доброе утро, — поздоровался щёголь. — И тебе не хворать, — буркнул в ответ сталкер, не отрываясь от карты. — А где Сержант? — На разведку пошёл. Сейчас проверит, далеко ли слепые псы убежали, или где-то поблизости крутятся. Они обыкновение имеют часть пищи прятать. А потом возвращаются, чтобы ещё подкрепиться. Если всё нормально, пойдём. Так что давай быстрее завтракай и готовься. — Как пойдём сегодня? — Да вот, сижу, маршрут прикидываю. Там впереди детский сад будет. Если справа обходить, там прямой путь к перекрёстку. Не нравятся мне эти перекрёстки. — А если слева? — А слева мы через суд пройдём и мимо РОВД. А там, под крышей любят вороны сидеть. — Да. Дилемма. И что решил? — Слева обходим. — А вороны? — Они не всегда там. Это просто одно из их излюбленных мест. Может, повезёт. — Ты там ходил уже? — Нет. Отметки на карте. Она, правда, давно не обновлялась, но, в целом, неплохо информирует. Да ещё и по пути возле суда парочка старых аномалий. Может, ещё и арты обломятся. В комнату ввалился довольный Сержант. — Всё, убежали собачки. Путь свободен. — Сейчас, позавтракает Пингвин и пойдём. Вышли где-то через полчаса и Хром сразу задал довольно высокий темп передвижения. Прошли через двор, обошли детскую шведскую стенку, перекрученную мясорубкой, свернули за угол и упёрлись в детский сад. Забор, когда-то огораживающий территорию, почти весь растащили. Только неподалёку виднелась одна секция, на которой искрилась электра. Сержант проверил аномалию, но артефакта там не оказалось. — А почему напрямую через детсад нельзя? — поинтересовался Пингвин. — Дурное место. Говорят, во время войны по нему какой-то химией долбанули. Детей погибло много. С тех пор там детские голоса слышны. Я о нём давно уже слышал. Не ходит туда никто. Нам налево. Вскоре показалось здание суда, прямо перед входом, в который, мелко над самой землёй подрагивала пыль. Хром сверился с детектором аномалий и осторожным шагом направился к ловушке. — Заметил что-нибудь? — поинтересовался Сержант. — Ага. Вон, в правом углу. Видишь? — Ух ты! Ракушка! Живём! — Подожди радоваться. Её ещё вытащить надо. — Вытащим. Хром подобрал палку и стал осторожно, сбоку, тянуться к артефакту. — Эх! Неудобно. И не зайти отсюда. — Дай я, у меня руки подлиннее. — Держи. И осторожней. Сержант уже почти добрался до арта, когда рука его слегка дрогнула, и мощный гравитационный удар вырвал из руки палку и зашвырнул её далеко в небо. — Растяпа! Говорил же, осторожнее. Иди теперь, ищи новую палку. Недовольно бурча что-то под нос, Сержант отошёл и вернулся с двумя палками. Отложив одну, он принялся второй тянуться к артефакту. На этот раз всё получилось и из аномалии выкатился пёстрый камешек, причудливо перекрученный на манер раковины моллюска. — И что, хороший артефакт? — поинтересовался Пингвин. — А то! — довольно сообщил Сержант, укладывая арт в контейнер.