Джек просто закрыл глаза от открывшегося им зрелища. Надежды, которые он чувствовал, доверие к сильным мира сего и мечты о том, что жизнь когда-нибудь вернется в нормальное русло, быстро испарялись, когда он закрыл глаза от зрелища снизу. Он услышал издевательский смех Фарбо над звуком двух турбин «Черного ястреба», когда сомнения в способностях его директора Найлса Комптона и маленького зеленого человечка, а когда-то и гениального Гаррисона Ли, проникли в его мысли, в первый раз. Лагерь Аламо был последней надеждой человечества. Это было пять небольших домиков и вертолетная площадка. Один охранник стоял снаружи одного из ограждений окружающей среды с пластиковым покрытием и ждал, пока прибудет командующий всеми оборонительными силами в Антарктиде и возьмет на себя ответственность. Коллинз открыл глаза и осмотрел место последней защиты Земли, если уж на то пошло. Сначала разрушение Космического центра Джонсона и возможная потеря его друга Карла Эверетта, а теперь еще и это. Лагерь Аламо существовал для размещения штаба и военного персонала операции «Оверлорд», но выглядел заброшенным, за исключением одинокого человека, ожидавшего снаружи, который прогнал двух пингвинов, игравших у его ног. Надежда быстро угасала в сознании всегда доверчивого Джека Коллинза. ЧАТО-КРОУЛ, АРИЗОНА Гриль-бар «Кактус» медленно скатывался под откос с тех пор, как заведение было продано его бывшей владелицей Джулией Доус после того, как она и ее сын Билл переехали в Калифорнию, где Билли учился в колледже в штате Сан-Диего. Гас Тилли и Махджтик позаботились о том, чтобы молодая мать-одиночка и ее сын больше ни в чем не нуждались. Она покинула небольшой городок Чато-Кроул после инцидента с тарелками и перестрелки в пустыне в 2006 году. Когда Гас умрет, Билли унаследует не только все состояние Гаса, полученное от шахты «Потерянный голландец», случайно обнаруженной во время того же инцидента, но также и саму шахту и опекунство над неким Махджтиком Тилли. Хирам Викерс вошел в теперь грязный бар, снял солнцезащитные очки и прищурился на пропитанное пылью освещение. Он увидел мужчину за барной стойкой, когда тот мыл стаканы. Единственным посетителем был худощавый мужчина, стоящий у старомодного музыкального автомата в углу. На самом деле, музыкальная машина, казалось, больше удерживала старожила от падения, чем давала музыку. Он подошел к бару. — Значит, это знаменитый «Кактус-гриль», — сказал он, оглядываясь по сторонам. Переднее стекло было треснуто, и бар знавал лучшие дни. Он чувствовал запах подгоревших гамбургеров и несвежего пива, которому по крайней мере пятьдесят лет, прилипший к каждому дюйму гнилого дерева и испачканного линолеума. — Не очень-то действующее предприятие, не так ли? Толстяк поднял голову, затем так же быстро проигнорировал замечание и вернулся к полосканию стаканов. — Я имею в виду, что это место такое известное. Истории, которые я слышал, говорят, что это было место, в котором произошло так много действий во время суматохи 2006 года. — Я не знал об этом, мистер, я купил это место по объявлению в газете. То, что произошло до меня, не моя забота и не мое дело. А теперь ты хочешь пива, или это просто сессия вопросов и ответов? — Он поставил свой последний стакан на полотенце, чтобы опустошить его, а затем посмотрел на худощавого человека с рыжими волосами. Бармен вычислял парня, похожего на анютины глазки из Феникса. — Ну, отчасти сессия вопросов и ответов, я думаю, но я выпью виски сауэр в прелюдии к нашему разговору. Бармен посмотрел на него, потянулся за стаканом, налил ему из-под крана пива и пододвинул к нему. — Ну вот, один виски сауэр. Что-нибудь еще? Викерс посмотрел на стакан пива, напоминавший мочу, потом улыбнулся, но не потянулся за подношением. Но он полез в карман, вытащил стодолларовую купюру и положил ее к грязному стеклу. — Старик Тилли. Гас Тилли живет неподалеку? Мужчина посмотрел на лежащую перед ним банкноту от человека, который, как он подозревал, насмехается над его деревенским акцентом, но не потянулся за ней. Вместо этого он схватил бутылку, спрятанную под барной стойкой, затем открыл холодильник и достал пластиковый контейнер. Его руки скрылись за прилавком, и Викерс услышал покалывание льда, кладущегося в стакан. Затем его рука снова появилась со свежим стаканом кислого виски, который он пододвинул к незнакомцу. Он взял стодолларовое предложение, убирая руку. Викерс потянулся за напитком и сделал глоток. Он поставил его, затем указал на него, подмигнул и один раз кивнул головой. — Давно не видел Гаса — обычно он заходит где-то в конце месяца, чтобы забрать заказанные вещи, а затем уходит. Но до сих пор он не появлялся в этом месяце, а это значит, что он опоздал примерно на десять дней. Бармен положил банкноту в свою грязную рубашку. Викерс снова выпил, а затем уставился на мужчину, пока тот хрустел льдом во рту. Звук заставил толстяка вздрогнуть. — Вещи. А что бы он заказал у вас? — Он продолжал жевать лед, не отводя взгляда и не повторяя свою прежнюю добрую улыбку. — Единственное, что можно получить от дистрибьютора из Феникса для небольшого бара. Пару банок вяленой говядины, немного маринованных яиц — много маринованных яиц — и коробку замороженных булочек пиццы. Остальные его товары, как я полагаю, привезены из «Пиггли-Виггли» в Апач-Джанкшен людьми, которые присматривают за его домом. — Близкие? Мужчина не ответил, убрав несвежее пиво, а затем выпил его сам. Викерс кивнул, понимая, что бармен колеблется. Он сделал еще один глоток виски сауэр, а затем откусил еще кусочек льда. Дородный мужчина улыбнулся, когда рыжеволосый гость снова полез в карман. Он поднял «Глок» с глушителем и направил его в грудь бармена. Он снова хрустнул льдом, а затем поднял свои тонкие красные брови. Большой мужчина в грязной рубашке отступил на шаг. — У него есть несколько мужчин, которые остаются с ним у него дома. Я думаю, они просто присматривают за старым козлом. Это все, что я знаю. С тех пор, как Гаса нет, они приходят чуть более регулярно, но не те ребята, эти ребята выглядят… ну… они выглядят старше, не такие крутые, как обычные. Левой рукой Хирам Викерс потянулся за напитком и осушил его, оставив лед напоследок. Он был удовлетворен тем, что каких бы телохранителей у этого агента больше не было, их заменили другие, менее грозные люди. — Итак, подведем итоги. Гаса Тилли больше нет, парни, которые охраняют его дом, не те, кто был там раньше, и вы снабжаете их — ну, скажем прямо, дерьмовой едой. Все правильно? — Да, но я не думаю, что маринованные яйца и булочки с пиццей для него, потому что Гас однажды сказал, что от этих вещей его тошнит. Так что я предполагаю, что они для тех мужчин или кого-то, кого я никогда не видел. — Теперь все складывается. Спасибо за выпивку и за ответ, — сказал он, насмехаясь над замедленной речью бармена. Он не обернулся, когда над дверью прозвенел колокольчик и внутрь вошли двое мужчин в черных рубашках и ветровках. Первый вошедший в дверь кивнул головой на отражение Хирама в грязном стекле за барной стойкой. Викерс засунул пистолет обратно за пояс своих докеров, а затем закончил хрустеть льдом, который был у него во рту, не отводя взгляда от испуганного человека. Второй человек через дверь подошел к телефонной линии, которая шла снаружи, и вырвал ее из стены. Он поднял трубку рядом с поврежденной линией, послушал и повесил ее, убедившись, что старая система не работает. — Здесь нет сотовой связи, а теперь нет и телефона, — сказал он Викерсу, который внимательно смотрел в глаза бармену. — Хорошо, я думаю, мы закончили здесь. Кстати, — сказал он, улыбаясь, — эти двое мужчин останутся здесь с тобой. — Он оглядел бар и гриль. — Чтобы помочь. Похоже, тебе не помешала бы помощь. Нам нужно знать, когда появятся эти новые люди из дома Тилли, и нам нужно, чтобы ты указал на них. — Он улыбнулся еще шире и положил на прилавок еще одну стодолларовую купюру. — Звучит неплохо? Мужчина только кивнул, но не потянулся за банкнотой. Викерс подмигнул мужчине и вышел из бара. Двое мужчин в черном сели, а затем без той улыбки, что была у Викерса, потянулись к грязному и мятому меню. * * * Хирам Викерс не был доволен результатом своего интервью. Два члена его Черной команды передали информацию о том, что остальная часть города опустела. Станция «Тексако» была заколочена, скобяной магазин сгорел и, судя по всему, тоже каким-то образом провалился под землю. Кафе-мороженое тоже было заколочено досками, как и остальные маленькие лачуги, считавшиеся домами в этой богом забытой части Аризоны. Чато-Кроул был городом-призраком в прямом смысле этого слова. Он покачал головой и пошел к большому «Шевроле-субурбану», затем забрался на переднее сиденье. — Каков план, Хирам? — спросил лидер Черной команды с заднего сиденья, а имя Викерса звучало как дерьмо, только произносилось по-другому. — План таков, что мы ждем. — Он повернул голову и посмотрел на темноволосого мужчину позади него. — Это то, в чем вы хороши, в ожидании, не так ли? Мужчина не реагировал на вопрос, пока не ответил такой же высокомерной улыбкой Викерсу. — Да, это то, что мы делаем, мы терпеливы, Хирам. Очень терпеливы. — Улыбка стала шире. — Пока не пришло время перестать быть терпеливым. Викерс повернулся и велел водителю припарковаться в гараже на станции «Тексако». Он так и не понял, что это было то же самое место, где полковник Анри Фарбо когда-то давным-давно ждал со своими людьми, когда они планировали войти в подземный ад с животным, известными как Талкан — или, как его назвал Махджтик, Разрушитель. — Ну, — сказал он, — в конце концов они покажутся, и Чато-Кроул станет местом, где все закончится для этого Человека-спички. Темно-синий «шеви» подъехал прямо к вокзалу и скрылся за ним, там где люди в черном начинали свое дежурство и терпеливо ждали, когда вернется козырь Хирама Викерса. ПЕКИН, КИТАЙ Генерал Сяо Цзюнь был человеком, который больше всего ответственен за то, чтобы привести их бывшего лидера к власти. После инцидента в Кэмп-Дэвиде его планы относительно приверженности Китая операции «Оверлорд» были отвергнуты новым президентом Дао Хатцинем — человеком, который ждал, чтобы прийти к власти после смелого шага военных четыре года назад, когда они свергли, но не насильно, человека, который стоял на пути сотрудничества Китая с остальным миром. Власть перешла не к Хатциню, а к стороннику Запада, погибшему в Кэмп-Дэвиде. Теперь генерал Юнг оказался во власти человека, отдавшего приказ о выходе Китая из соглашений с Западом. Наблюдая за происходящим из Народного парка в двух милях от Пекина, он знал, что этот импровизированный план может провалиться. Даже с учетом секретных коммюнике председателя Объединенного комитета начальников штабов Максвелла Колфилда, сообщающего генералу разведданные, которые новый представитель президента Хатциня не смог передать военным. Это было рискованно, но Юнг считал, что если атаку удастся правильно скоординировать, у них будет 10-процентный шанс спасти Пекин. Всего за шестнадцать часов по наблюдению Юнга, он получил информацию от своих передовых частей о том, что более двух с половиной миллионов граждан Китая были доставлены на корабль обработки. Насколько ему могли сказать военно-воздушные силы, восстанавливающие энергию тарелки только один раз поднимались из Бохайского залива, чтобы восстановить силовой щит большой тарелки. План будет успешным или провальным только в этой области. Он должен помешать обрабатывающему кораблю получить необходимую мощность, которая помешала его военным вернуть столицу. До сих пор новый вождь хранил молчание о плане нападения, не предлагая никаких указаний, как будто он не возьмет на себя вину, если план провалится, но получит благосклонность народа, если полководец добьется успеха. Откровенно говоря, Юнг предпочел бы, чтобы политики призывали его к действию, а не тишине, исходящей из их скрытых бункеров вдоль реки Янцзы. Облавы на жителей Пекина сильно повлияли на его армию, поскольку они ждали начала наземной атаки. Они видели, как кричащих и умоляющих женщин и детей забирали из их домов, улиц и других укрытий и волокли на перерабатывающий корабль. Разум генерала требовал от него действий против этого варварского врага, не проявившего пощады к его народу. Судьба, ожидавшая их внутри, была такой, о которой ни один человек не мог долго думать, прежде чем их дух угас в этот отчаянный час. Юнг заложил руки за спину и посмотрел на море. Его флот был там, ожидая, чтобы устроить сюрприз кораблям, прячущимся в бухте. К двадцати ударным подводным лодкам ВМФ присоединится «Ляонин», первый авианосец ВМС Народно-освободительной армии. Его киль изначально был заложен как «Адмирал Кузнецов» — многоцелевой авианосец советского флота класса «Рига». Он был куплен, отремонтирован и передан Китаю на верфях Китайской Народной Республики. «Ляонин » ждал в море в двадцати милях, пока не появятся какие-либо признаки тарелок с генераторами энергии, которые могли бы уйти от быстрых и опасных ударных подводных лодок типа 093 класса «Шан». Десяти из этих быстроходных лодок, поразительно похожих на старые подводные лодки класса «Лос-Анджелес» ВМС США, будут помогать пять старых русских лодок класса «Акула» и пять подводных лодок класса «Хан», когда они попытаются выследить три тарелки, прежде чем те смогут помочь большому перерабатывающему кораблю в центре города. План под кодовым названием Операция «Гнев» зависел от того, чтобы военно-морской флот выполнял свою работу и выполнял ее хорошо. Все они были незаменимы для достижения этой цели, даже сам генерал Юнг. Когда он повернулся и посмотрел на темный город перед собой, только мягкое сияние вражеского щита освещало умирающую столицу. Сюрреалистическое освещение также наводило страх на самую крупную атакующую силу, которую когда-либо собирала Народная Республика. К более чем двадцати тысячам артиллерийских орудий присоединится ударная группировка из более чем пяти тысяч основных боевых танков типа 99А2. Эти подразделения будут использовать свой полный комплект снарядов и специальных подкалиберных снарядов, чтобы ослабить щит и выбить производящие энергию тарелки из их укрытий. Им будет помогать тысяча ракет большой дальности, выпущенных с пяти ракетных крейсеров типа «Шагшу» в миле от берега. А также еще пять тысяч ракет класса «земля-земля», запущенных со скрытых батарей на окраинах самого города. Юнг посмотрел на силы, скопившиеся в парке и в пригородах столицы. Более трех миллионов человек готовы были броситься бы на щит, если бы он был разрушен. У них будет приказ не только спасти как можно больше граждан, но и отомстить за миллионы, которые уже были зарезаны, как скот внутри проклятой машины для обработки. Генерал посмотрел на часы в мягком свете далекого вражеского щита. Две минуты до начала атаки ВВС. Бомбардировщики 10-го народного авиакрыла должны были нанести первый удар небольшими полевыми ядерными бомбами. Боеголовки мощностью в одну мегатонну под кодовым названием «Народная месть» будут бить по верхней части защитной сети в надежде истощить мощь защиты и кораблей противника и, если повезет, возможно, даже разрушить его. Этот план принадлежал не генералу, а командирам военно-консультативного комитета, которые благополучно сидели рядом с новым руководством в своих глубоких бункерах на берегу Янцзы. — Генерал, сейчас 02:30. Отдать приказ орбитальным бомбардировщикам? — Его помощник также наблюдал за тихим городом в двух милях от него. Он заметил, что генерал отказался носить защитное обмундирование, предоставленное высшим командным чинам. Юнг будет страдать от таких же последствий судьбы, как и его люди. Помощник молча и почти неподвижно отложил в сторону маску и защитное снаряжение с пластиковой подкладкой и ждал человека, которого он и все солдаты его команды уважали безмерно. Юнг только кивнул головой, отвернувшись от Пекина. Мужчины заслышали звуки двигателей последнего чуда китайской авиации, бомбардировщика-невидимки H-8. Крыло летучей мыши было идентично американскому B-2, и он был столь же смертоносным. Ночная тишина была нарушена для укрывшихся двух миллионов солдат Народной Армии, когда по всему периметру вражеского щита зазвучали громкие предупредительные сирены. Второе предупреждение прозвучало серией чередующихся звуков из фургонов мобильной связи, окруживших город. Генерала пришлось затащить за штаб в импровизированный бункер возле его командно-штабной будки. Темные бомбардировщики пронеслись над головой на высоте двадцати тысяч футов. Внезапно на тарелку были спроецированы широкие лазерные лучи из скрытых мест внутри тлеющих обломков за пределами Пекина. Эти направляющие лазерного наведения создавались десятью добровольцами, у которых были семьи в столице. Юнг закрыл глаза, думая о храбрых людях, жертвовавших своими жизнями. Ночь превратилась в день, когда в силовом поле взорвалась первая боеголовка мощностью в одну мегатонну. Затем еще три поразили верхнюю секцию защиты. Сцена стала похожа на рентгеновский снимок для тех, кто выдержал это зрелище. Суровые вихри пронеслись по городу и окружавшим его силам Народной Республики. Люди внутри генеральского бункера укрепленного мешками с песком почувствовали, как земля содрогнулась, когда столицу сотрясли еще три взрыва. Люди по всему Пекину падали, когда удары происходили в быстрой последовательности. Генерал услышал крики перепуганных людей вокруг себя, он молился несправедливым богам наверху, чтобы враг не смог противостоять такой злой силе, как ядерный арсенал человека. Последняя из «умных» ядерных бомб попала прямо в центр купола еще до того, как начался нешуточный жар от первых трех зарядов. Кабель щита сварился и расплавился, но сразу же начал восстанавливаться, прежде чем жар начал рассеиваться. Две охраняющие тарелки были тут же сбиты ударной волной, которая пробила мощную защиту вокруг столицы. Первая упала на большой технологический корабль, а затем врезалась в окружающие здания, в то время как вторая тарелка одновременно была отброшена на две мили от того места, где она зависла. Затем она ударилась о защитный барьер, скользнув по нему, как птица, пойманная в сеть. Она лежал там, дымясь и плавясь. Снаружи люди, которые осмелились взглянуть, увидели, как массивные тросы щита трясутся и вибрируют, и на мгновение им показалось, что они сдадутся полностью. Вместо этого синее свечение усилилось, добавив свой собственный свет к ядерным взрывам. Ночное небо вокруг Пекина выглядело так, будто прямо над головой взорвалось солнце. Шум был оглушительным, когда взрывная волна обрушилась на окружающие войска. Бронетехника раскачивалась на закаленных рессорах, а танки подпрыгивали, как игрушечные. Несколько тысяч человек сгорели, тщетно пытаясь увидеть разрушения, и исчезли в ослепляющей волне жара. Серые были не лучше. Наблюдатели подсчитали, что на открытом пространстве было застигнуто не менее пяти или шести тысяч существ вместе с несколькими сотнями их ходячих автоматов. В то же время сообщалось, что многие сотни тысяч граждан также погибли от 10 000-градусной жары, вызванной ядерной атакой. Генерал не мог больше ждать. Он поднялся с фанерного пола бункера и выбежал наружу, а за ним быстро последовал весь его персонал. Юнг вскинул руку, волна жары продолжала обрушиваться на окраины Пекина. Он повернул голову и почувствовал, как волосы на его голове и руках хрустят и разлетаются от бушующего ветра и грязи. Прежде чем был отдан приказ, три сотни истребителей-бомбардировщиков JH-7 «Флаинг Леопард» прорвались сквозь водоворот огня, исходящего от электронной защиты тарелки. Без малейшей оценки ущерба, нанесенного ядерной атакой, истребители сбросили множество неуправляемых бомб на горящий щит и город под ним. Вспышка за вспышкой усеивали тлеющий верхний купол. Десять тысяч бомб упали с уже не темного ночного неба. Атакующие истребители-бомбардировщики были очерчены светящимся небом вокруг них, поскольку продолжалась крупнейшая воздушная атака в истории. Генерал поднял полевой бинокль, когда решил, что это достаточно безопасно, чтобы не выжечь зрачки от пораженного места перед ним. Город Пекин был залит невероятным светом, который невозможно было даже представить, и все же бомбы падали с неба. — Немедленно передайте мне разведданные от наших передовых корректировщиков. Щит держится? — закричал он, тщетно пытаясь прорваться сквозь густой клубящийся дым от взрывов бомб.