– Ну, спасибо Лаврентий Фомич! Сейчас каждый батальон на вес золота. – Не за что! Пользуйтесь. У меня еще будут сюрпризы. На этом они расстались. Охрана комиссара уже подобрала помещение в этом же здании для размещения, и он ушел отдыхать, посетовав перед уходом на несколько бессонных ночей подряд. Уже ночью радисту Цанавы пришел ответ из Москвы. Ставка утвердила общий план действий в районе объекта и согласилась с предложениями потомков о совместных действиях под Вязьмой. Одновременно было сообщено, что генерал-майор Ракутин назначается представителем СССР в Российской Федерации до установления официальных дипломатических отношений и наделяется всеми необходимыми полномочиями. 7 октября 2016 г. Район д. Хватов Завод В эту ночь снова не пришлось спать Ракутину и Воистинову. Точнее, они спали. И достаточно комфортно. Если считать комфортным сон на откинутых мягких сиденьях микроавтобуса. Вечером им была представлена группа ответственных лиц из различных силовых структур Российской Федерации, возглавлял которую личный представитель президента. По поводу фамилии он заявил, что называть ее смысла нет, она все равно не настоящая, и просил называть себя Александром Викторовичем. Наверняка, по мнению Воистинова, также не настоящим именем. Но это было неважно. После представления всех ответственных лиц и знакомства им был доведен план первичных мероприятий, которые начало осуществлять руководство Российской Федерации. И по этому плану Ракутин и Воистинов должны были быть связующим звеном на данный момент, как с подразделениями и войсками РККА, так и с руководством СССР в ближайшей перспективе. И сейчас все эти люди вместе с помощниками следовали на автомобилях в колонне с одним армейским и двумя мобильными узлами правительственной связи и средствами привязки к объекту, на котором предстояло развернуться межведомственной особой группе. Прибыли на объект на рассвете. Подразделения приступили к развертыванию и обустройству на местности, а Ракутин и Воистинов, выслушав доклад лейтенанта Иванова, сходили к бойцам рот, несших службу на другой стороне. После осмотра позиций и докладов, они вдвоем отошли в сторону от портала и закурили. Шел легкий снег, северный ветерок еще не пробивал шинельное сукно, но забирался в рукава, и от него зябли пальцы, а шею инстинктивно хотелось спрятать в куцый воротник. Где-то на юго-западе и западе слышалась канонада. – Да… немцы приближаются. – Ну, по словам Трофимова, сегодня они должны были взять Вязьму. Интересно, это произошло? Воистинов оглянулся, повернувшись лицом к ветру. – Да, интересно. Даже не верится, всего лишь тридцать с небольшим часов нас здесь не было, а такое ощущение, целую жизнь мы отсутствовали. Как тебе вообще? Президент? Его окружение? Те, кто с нами сюда приехал? – Ракутин заинтересованно смотрел на майора. Воистинов задумался и ответил после паузы: – Знаешь, мне понравилось, что я не увидел фальши. Да! Они так же, как и мы, были ошеломлены произошедшим. Но очень быстро, особенно это было заметно по их президенту, пришли в себя и отнеслись к этому весьма прагматично. Без излишних эмоций! Этим он мне показался очень похожим на нашего Вождя. По крайней мере, то, что я о нем слышал от людей, общавшихся с ним. И это лучше, чем необоснованные или скоропалительные заверения в дружбе. В нашей службе люди, бросающиеся в объятия, вызывают серьезные опасения в искренности мотивов. По факту мы более заинтересованы в этом контакте, и они повели себя в этой ситуации очень правильно. Что касается работы их спецслужб, все в рамках правил. Чувствуется наша школа. И здесь они действуют достаточно оперативно. Но сегодня для нас главное – связь. По договоренности, сегодня-завтра должен прибыть радист. Будем ждать. Им нужен выход на Москву. Мы, конечно, своей властью можем им разрешить действовать с этой стороны. Хотя, сам понимаешь, захотят, и мы ничего не сможем сделать. Но они хотят все сделать как положено. С санкции высшего руководства СССР. – Я пришел примерно к таким же выводам. Поэтому да! Будем ждать. Если что-то пойдет не так, придется отправлять группу за линию фронта. Я, кстати, интересовался, могут ли они организовать связь своими силами? Сказали, могут, но без серьезного шифра такую информацию в эфир давать нельзя. Поэтому придется самим соображать. – Надеюсь, комиссар до Москвы добрался. Так что решение там примут. Я так думаю. Пошли-ка на ту сторону! Мне командир роты охраны объекта обещал дать пострелять из их оружия. – Так ведь нашумим! – Ну, во-первых, мне объяснили, что сегодня будет подписан указ президента о передаче земли вокруг объекта под армейский полигон. Население будут срочно выселять. Ну, и во-вторых, обещали стрельбу с бесшумками. Пошли! Место для стрельбища подобрали в низине протекающей неподалеку безымянной речушки. Процесс был в самом разгаре, когда появился посыльный, который передал просьбу Иванова срочно прибыть в штабную палатку на ту сторону. С сожалением передав оружие бойцам ФСО, генерал и майор поспешили к порталу. В палатке их встретил одетый в парадный мундир комиссар Цанава, который с удовольствием пил горячий чай. Кивнув им обоим в знак приветствия, комиссар не стал слушать доклад, а предложил присоединиться к чаепитию и одновременно ввести его в курс дел, происходящих в данный момент на той стороне. В неформальной, так сказать, обстановке. Когда Ракутин и Воистинов изложили каждый свое видение происходящего и ответили на множество уточняющих вопросов, комиссар поднялся, подводя итог беседы: – Ну, что? Пойдемте! Будете меня знакомить. Пока их коллеги из 2016 года собирались на срочное совещание, комиссар с интересом осматривался, слушая пояснения генерала и майора. Встреча проходила в штабном автобусе потомков. Комиссар немного удивился, на автобус эта громадная машина с большим кунгом совсем не походила. Тем не менее внутри она оказалась как раз подходящей для штабной работы, причем в весьма комфортабельных условиях. На взгляд комиссара. В кунге имелся большой стол из материала, похожего на красное дерево. Возможно, это и было красное дерево, Цанава плохо в этом разбирался. На столе стоял поднос с несколькими бутылками минеральной воды и стаканами. По бокам располагались откидные мягкие кресла серо-голубого цвета. Над креслами, за спинами сидящих людей находились окна, в данный момент закрытые плотными шторами в цвет с креслами. В глубине кунга поперек во всю ширину салона располагалась тумба со множеством ящичков. Над ней висела черная блестящая панель из стекла или пластмассы. Потолок был выполнен из того же материала, что и стол. По центру в виде овала был выполнен вырез, в котором находились два необычных прямоугольных светильника, излучавших мягкий ровный белый свет. Между ними находилась некое устройство, от которого веяло теплым воздухом. По краям овала располагались дополнительные маленькие и яркие светильники, утопленные в потолок. В данный момент все светильники были включены, а кресла заняты. Сидящие в них люди также с интересом смотрели на комиссара. Во главе стола сидел человек в такой же, как и на всех присутствующих, зеленой мешковатой форме без знаков различия. Он нейтрально поздоровался и указал на три свободных кресла справа от входа. И дождавшись, когда все трое посланцев из 1941 года устроятся, обратился именно к ним. – Итак! Разрешите представиться: Александр Викторович! Фамилия ни к чему, я человек не публичный. Скорее наоборот. Моя работа – выполнять некие щекотливые поручения президента. Или представлять его интересы в неординарных ситуациях. И если я тут, значит, со своими обязанностями до этого я справлялся. Но даже я был удивлен необычностью задачи, поставленной мне сейчас. Тем не менее мы все, я имею в виду своих современников, здесь собрались для ее решения. Полномочия, выданные мне президентом, дают основания для уверенности в этом. Все, что будет выходить за рамки моих полномочий, немедленно будет докладываться лично Владимиру Владимировичу. Но в нашей ситуации не все зависит только от нас. Я попрошу вас представиться и довести до присутствующих ваши полномочия. Цанава встал, по привычке одернул мундир и представился. – Представитель Ставки Верховного Главнокомандования комиссар третьего ранга Цанава Лаврентий Фомич. Имею полномочия представлять интересы СССР в районе объекта. В случае недостаточности моих полномочий, также имею возможность обратиться напрямую к Верховному Главнокомандующему. – Тогда я представлю здесь присутствующих товарищей, входящих в наш штаб… Александр Викторович по очереди стал называть звания, должности присутствующих людей. В основном это были представители силовых ведомств, кроме пары ученых. Один возглавлял секретную группу специалистов по изучению феномена портала, а другой исполнял роль аналитика по науке СССР эпохи Великой Отечественной войны. Цанава плохо разбирался в аббревиатурах называемых должностей, но про себя отметил, что практически все присутствующие находятся в ранге заместителей ведомств. Александр Викторович подытожил: – Я рад тому, что руководители наших стран столь серьезно и одинаково относятся к факту появления связи между нашими мирами. Нам нужно всего лишь объединить все силы и средства для использования этого факта к взаимной пользе. Далее, наш аналитический отдел в эти сутки разработал три варианта действий. С вашим прибытием один автоматически отменяется, и остаются два, которые нужно согласовать. Вот и давайте их рассмотрим, но вначале нам необходима информация о состоянии дел в этом районе. Мы обладаем знаниями, как это происходило тогда. Но судя по присутствию здесь товарища Ракутина, ситуация изменилась. Нам необходимо понять, насколько. Вы можете нас проинформировать? Александр Викторович кивнул одному из сидящих за столом, и тут же на позади него осветилась темная панель, оказавшаяся экраном. Он отодвинулся влево, и секунды спустя на экране возникла карта окрестностей Вязьмы с частично нанесенной обстановкой. Причем масштаб несколько раз изменился, пока Александр Викторович не произнес: – Достаточно! – и, повернувшись к Цанаве, добавил: – Можете использовать нашу карту. Тут же перед комиссаром положили небольшой предмет. Сидящий справа человек в двух словах объяснил, как пользоваться «лазерной указкой». Все это выглядело очень неожиданно и необычно, и Цанава, опасаясь выглядеть смешно, не решился использовать технические новинки. – Спасибо! Мне удобнее на своей. Комиссар достал из командирской сумки карту и расселил ее на столе. – Данные на вечер вчерашнего дня. Получены из штаба 16-й Армии Рокоссовского. Через два часа по каналу правительственной связи состоялся телефонный разговор. – Здравствуйте, Владимир Владимирович! У нас все по плану. Сегодня прибыл представитель Сталина. Полномочия представителя Ставки ВГК. – Дайте догадаюсь. Судя по скорости, предположения наших аналитиков скорей всего подтвердилось. Это Цанава? – Именно! – Ну, этого следовало ожидать. Он начинал это дело, и его не нужно вводить в курс. А время поджимает. – Надо отдать должное и Москве, и лично товарищу Цанаве. Он провел большую работу. Факт, ситуация серьезно отличается от той, что нам известна. Аналитики в ГШ все равно считают, что окружения не избежать и Вязьму Красная Армия не удержит. Но немцам это будет стоить гораздо большей крови. – Вот как! Пришлите мне материалы. Я тут как раз освежил в памяти эти события. Так что интересно будет сравнить. Наши действия сейчас какие? В объеме планов. – Цанава согласился с тем, что охрана и оборона портала и со стороны 1941 года будет осуществляться нами. До момента освобождения этого района Красной Армией. Это отмечено особо. Поэтому нужно срочно усиливать бригады тяжелой техникой и ПВО. – Пятнадцатая бригада выдвинулась к вам. Но, думаю, дня два-три вам придется рассчитывать на свои силы. И на красноармейцев. Сколько их там, кстати? – По роте охраны особого отдела 20-й Армии и Западного фронта. Плюс разведывательно-диверсионная группа из пятнадцати человек, и комиссар привез с собой двадцать. Эти вообще… волкодавы. Нашего уровня. Так командир роты силовиков ФСО определил. В целом уровень очень неплох. Но у них только стрелковое оружие. Плюс три ПТР привезли. И их катастрофически мало. Суммарно с ранеными около двухсот человек. Но Цанава обещал в ближайшие сутки перебросить в район Хватова Завода пограничные полки. Всего их в этом районе три. Но для этого ему нужно их забрать у Рокоссовского, в подчинении которого они сейчас находятся. А они сейчас составляют скелет формируемой обороны. Так что пока мы на них рассчитывать можем лишь в перспективе. – М-да… негусто! Но, как говорит наш Дмитрий Анатольевич, вы там держитесь! Да, вот еще что! Подготовлено решение правительства о передаче района, примыкающего к порталу, под военный полигон. Сейчас ведомство Сергея Кожугетовича уточняет детали, определяет границы. Но уже ясно, что придется переселять пять деревень. Хотя три из них таковыми только числятся. Тем не менее дома там есть. В общем, как границы полигона будут согласованы и решение принято, в область приедет представитель президента по ЦФО, чтобы на месте решить все вопросы с местными властями и населением. Кроме того, сегодня вам будут переданы и начнут прибывать этой ночью инженерно-саперная и железнодорожная бригады. Сейчас уже выехали на объект и представители Спецстроя. Они будут строить укрытие для объекта и вообще всю инфраструктуру вокруг. Я ознакомлюсь с материалами по положению под Вязьмой и тогда отзвонюсь. Если придется вносить коррективы. У вас есть еще что-то? – Нет, Владимир Владимирович! – Тогда до связи! До свидания! 8 октября 1941 года. Г. Вязьма. Штаб 16-й Армии Тридцать восьмая и 229-я дивизии с остатками войск 24-й Армии заняли позиции и достаточно плотно закрывали направления южнее Минского шоссе, перекрывая железную дорогу, Старую Смоленскую и Ельнинский большак. Днем в Вязьму прибыл 49 кап. Войска на северном и северо-западном направлении держались. Пограничники сумели уничтожить несколько групп немецких саперов, пытавшихся заложить заряды в стены противотанкового рва и, подорвав их, обеспечить возможность танкам его преодолеть. Немного стала помогать погода, ночью подмораживало и шел небольшой снег, а днем плюсовая температура превращала это все в воду, создавая трудности в преодолении даже небольших канав. Тем не менее Рокоссовский отдал приказ с наступлением темноты, оставив прикрытие, войскам отойти на ранее назначенный рубеж. Этим днем немцы попытались прорваться вдоль шоссе Сычевка – Вязьма. Оставив на минных полях полтора десятка танков, стали искать обходные пути. Приказом штаба 16-й Армии все части и подразделения на этом направлении были объединены под командованием штаба 18-й стрелковой дивизии. Аэродром «Двоевка» Примерно в полдень на аэродроме появился Цанава, то бишь полковник Абашидзе. – Ну, здравствуй, Георгий Нефедович! Как дела? Как фашисты? – Здравия желаю, товарищ… полковник. Дела? Воюем понемногу. Мы сбиваем, нас сбивают. Хорошо лишь одно, ситуация такая, что воюем в основном над своими войсками. Вот три сбитых летчика вернулись. Очень хотелось бы надеяться, что, может, хотя бы еще десяток истребителей подкинут. Согласен и на «ишаки», и даже на «чайки». Захаров прекрасно понимал, кто стоит перед ним, и закидывал удочку на удачу. Вдруг подфартит? Пехота-то вроде уперлась всерьез, и не хотелось бы ее подводить, отдавая небо немцам. Пусть и на этой небольшой территории. – Все может быть, все может быть… Я чего приехал-то? Сейчас должна подойти колонна. Ее нужно пропустить на аэродром. Предупреди охрану сразу, колонна странная, но вести ее будут пограничники. И пусть доведут ее сюда. Мы тут ее встретим, а пока давай-ка, Георгий Нефедович, чайку попьем. Знаешь, пристрастился я к этому делу.