Второе. Товарищ Ракутин, как военный представитель Рабоче-Крестьянской Красной Армии при руководстве Российской Федерации, проделал очень большую работу по отбору и подготовке техники и оружия, которое мы покупаем у наших союзников для вооружения и оснащения 16-й Армии генерал-лейтенанта Рокоссовского. Так вот вы должны научиться наиболее эффективно применять и использовать это оружие и снаряжение. Когда Красная Армия освободит район Вязьмы, вы получите личный состав, который мы уже начали готовить для формирования дивизий 16-й Армии. Я думаю, у вас не так много времени – два-три месяца, поэтому отнеситесь к этому со всей большевистской ответственностью. Воздушный мост с Особым районом действует успешно, и часть наиболее важных специалистов мы будем вам присылать. Как говорит товарищ Ракутин, техника, которой будет вооружена ваша армия, гораздо эффективней даже той, что имеется в 20-й Армии Ершакова. Но и задачи будут стоять перед вами наиважнейшие. Эта техника поможет нам сократить время войны и уменьшить потери советского народа. И это ответственное дело партия возлагает на вас. Как теперь у вас с настроением? – Спасибо, товарищ Сталин, за доверие! Шестнадцатая армия и я лично вас не подведем! – Мы знаем это! Поэтому и доверяем вам. До свидания, товарищ Рокоссовский. Генерал передал замолчавшую трубку Цанаве и перевел дух. Не часто получается беседовать с Вождем. – Ну, вопросы еще есть? – Цанава, так и не присевший во время разговора, положил трубку на аппарат и занял свое кресло. – Вот интересная у нас тут компания собралась! – В смысле? – В прямом! Генерал Ракутин – должен был погибнуть при отступлении в район Семлева. Теперь военный атташе, а по сути на данный момент посол СССР в России. По крайней мере, пока Москва не назначила… в Москву посла. Коллизия – Москва в Москву! Ершаков – погиб в плену в 1942 году, попав в плен как раз тут под Вязьмой. Теперь командарм самой мощной армии в РККА. Несмотря на то что армия состоит из четырех дивизий. Генерал Рокоссовский – по факту сбежал из Вязьмы, не выполнив приказ. В мемуарах описал этот момент, сославшись на слова коменданта города генерала Никитина «В Вязьме войск нет, и защищать ее нечем». – Товарищ комиссар! – Подожди! Произносил ли эти слова Никитин, или вы, Константин Константинович, вложили эту фразу в его уста в своих мемуарах – неизвестно. На момент выхода мемуаров Никитин уже умер. Факт остается фактом – приказ был не выполнен. И от трибунала вас спас Жуков. Тем самым дал вам шанс и сохранил для страны маршала под номером четыре в рейтинге лучших военачальников Красной Армии. А кроме вас троих есть еще Лукин, командарм-19, формирующий под Москвой новую армию. В той истории попавший в плен и давший волю своему языку на допросах. И генерал Вишневский, аналогично Лукину, формирующий армию, погибший при прорыве под Богородицким. Это всего лишь немногое, что изменилось на фоне событий на всем фронте. И в начале всего этого было несколько человек из 2016 года и старшина во главе команды выздоравливающих, который сохранил трезвый ум и не расстрелял этих странных людей. Кто они все в масштабах мировой бойни? Пыль! Песок на жерновах истории! Но песок, который сломал эти жернова! Так что гордись, Константин Константинович, что ты и твоя армия устроили этот капкан. Они сами шли сюда, но ты сделал так, что собрал под Вязьму всю ударную мощь. Просто не все еще это об этом знают, и еще меньше тех, кто понял это. А насчет упоминания неприятного для тебя случая – это чтобы ты помнил! И сделал выводы. Ты же их сделал – в той жизни! Поэтому и стал маршалом. Давай допьем, что ли, коньяк? Сегодня такой день – сегодня можно! 2 ноября 1941 г. Особый район Степан Гришин вышел из модуля командира дивизии. Был легкий морозец, безветренно, и солнце уже клонилось к закату. Вдохнув морозный воздух полной грудью, Степан даже захмелел. Или это от табачного дыма, который висел ватным одеялом под потолком модуля комдива? Его вызвали в штаб по двум причинам. Их роты в Сергеево сменила пехота бывшей 16-й, а ныне 20-й Армии. Рота Гришина прибыла в расположение полка для пополнения и отдыха. И тут пришел приказ о присвоении Гришину внеочередного воинского звания «капитан» и награждении орденом Красной Звезды. Обычно и присвоение, и награждение осуществлялось в батальоне, максимум в штабе полка. Но полковник Красноштанов – бывший комдив 244-й стрелковой дивизии, ставший командиром формируемой дивизии НКВД, решил заодно с награждением и присвоением звания познакомиться с отличившимся командиром роты. После награждения комдив расспросил Гришина о его жизни с 22 июня. В ходе разговора выяснилось, что сам комдив тоже пограничник. В душе Гришин этому обрадовался. Не то чтобы он недолюбливал начальников-армейцев, но свой есть свой! Пограничники всегда дорожили своей общностью независимо от званий и должностей! Но вот это все закончилось, и Гришин с легким сердцем направился в расположение роты, когда краем глаза заметил на дороге, идущей к порталу, женскую фигуру. Заметил, наверно, потому, что на женщине было пальто светло-бежевого цвета, крайне непривычного на фоне расцветок военной формы. Это так определило его сознание. Но с этим не согласилось сердце. Оно внезапно замерло, а потом застучало, резво погнав кровь по венам. Степан, уже отвернувшийся, внимательно вгляделся в то, что вызвало такую реакцию. Женщина была еще далеко, напрямую метров триста, не меньше. А по дороге, по которой она шла – еще дальше. Лица ее было не разглядеть, но сердце почему-то настойчиво твердило, что он ее знает! Сознание отказывалось верить, приводя множество аргументов в пользу того, что этого не могло быть! Но сердце настойчиво стучало, и стук этот доходил уже до головы. Это Вера! Его Вера! – Не может быть! – прошептал Степан, старательно щурясь и всматриваясь в фигурку далекой женщины. А ноги уже свернули с дорожки, шедшей в сторону расположения роты, и несли его по дороге навстречу той, к которой был прикован его взор. Он с трудом удерживал себя, чтобы не побежать. И все же, когда расстояние между ними сократилось настолько, что он уже мог разглядеть лицо – сознание сдалось. Она была одета в незнакомое и, наверное, модное, короткое пальто, красивую шапку, сапоги и юбку чуть ниже колен. Но это была Вера! Вера! Его Вера! Он побежал. Она, наоборот, остановилась. На ее лице было написано удивление и немного испуг. Однако удивление стало сменяться узнаванием, потом неверием в то, что это возможно, и, наконец, радостью. Но бежать она не могла, обессиленно стояла, уронив сумку на снег, смотрела на бегущего к ней Степана, и по лицу ее текли слезы. – М-да… Любовь – страшная сила! Ты заметил, подполковник, что этот… наверно, лейтенант чуть не снес тебя, даже не заметив? – Воистину страшная… Так я увернулся! Обратил внимание, как умело? Раз! И убрал корпус! – О! Настоящий тореадор! По ходу, сегодня я подниму тост за лучшего знакомого тореадора. – Да! Наверняка дойдем и до тореадоров! Только вот лейтенанта жалко! Да и Веру тоже. Им эти тосты – до одного места. Именно до того, о котором они и будут думать. Так что умерь свои желания. – Прежде чем перейти к желаниям, в том числе и моим, нам необходимо заняться организационными вопросами. Вопрос первый! Нужно организовать лейтенанту увольнительную, или как оно тут называется. Факт, минимум на сутки. Второе. Я думаю, не будет возражений, что мероприятие будет организовано на моей территории? – Почему? У меня, если ты заметил, дом побольше твоего. – Заметил, но в данном случае этот аргумент не является решающим. Потому как и у меня четыре спальни и два санузла. Кровати не скрипят. Так что неудобств не предвидится. Хотя… если привлекать Гладкого и Дегтярева, а им сообщить придется… Мы все принимали участие в судьбе Веры, и принцип ответственности за тех, кого мы приручили, распространяется и на них тоже. К тому же не факт, что наших погон хватит на организацию побывки лейтенанта. Но есть еще один решающий аргумент, который бьет все возражения сразу. – Это какой же? – С вершины своих прожитых лет… – Гы-гы-гы! – …я точно знаю, что мужчина, подчеркиваю – молодой мужчина, созревает как отец к рождению второго ребенка. У лейтенанта и Веры как раз двое! – Они двойняшки! – Зато война! Он, может, в душе их всех несколько раз уже похоронил, когда видел убитых детей и представлял своих на их месте. В общем, я уверен, встреча с детьми пройдет не менее эмоционально, чем эта. – Ладно, уговорил! Гладкого и Дегтярева возьму к себе. – Окей! Я, кстати, заметил, откуда выходил лейтенант. Это модуль комдива НКВД. А из этого следует два вывода! Первый. Я пообщаюсь с комдивом по поводу мужа Веры. Как пограничник с пограничником, я думаю, мы найдем общий язык. – Еврей ты! То ты офицер правительственной связи, то пограничник! – Ну, ты же знаешь, у меня богатая на события биография! Там еще и спецназ КГБ СССР в послужном списке отметился. И участие в событиях августа 1991 года. Причем на правильной стороне! – Это бригада твоя была на правильной стороне! – А я как один из лучших офицеров бригады принимал участие исключительно сознательно. И уволился сразу, не ожидая, пока бригада сменит сторону. Ладно, это все лирика. Второе – если не получится с Красноштановым, придется задействовать главный калибр – Гладкого и Дегтярева. – Ладно! Давай дуй к комдиву. Вон, Вера уже пришла в себя – ведет мужа сюда. Я ими пока тут займусь. Иди. И один из двух стоявших у джипов мужчин в цифровом камуфляже двинулся в сторону штаба дивизии НКВД, а второй остался ожидать подходивших к нему двух счастливых людей. Стилет для «Тайфуна» 2 ноября 1941 г. Особый район. Штаб 20-й армии – Товарищи офицеры! – Отставить! Вошедший в кабинет командарм-20 Ершаков с укоризной посмотрел на своего начальника штаба, подавшего команду. – Николай Васильевич! Занятия у союзников закончились. Все! Начались боевые будни. Так что прошу руководствоваться нашим уставом. – Виноват! Товарищи командиры! – Вот так! Хотя, я думаю, это ненадолго, – проходя к своему месту за столом, заметил командарм. – Скоро и мы наденем погоны. Здравствуйте, товарищи! Вольно! Садитесь! – обратился он к стоявшим навытяжку за большим столом командирам дивизий. – Итак, дивизии Рокоссовского прибыли в Особый район и заняли установленные для них позиции. Нам дается два дня на прием войск. Вот разнарядка. Николай Васильевич, передай комдивам. Ершаков передал НШ четыре довольно объемных папки. – На основании последних данных штаба 16-й армии о численности мы постарались распределить остатки армии между нашими четырьмя дивизиями. Кроме этого, в папках справки о командном составе, включая командиров полков и штабов дивизий. Можете восполнить недостаток штабных командиров за счет них. Выбор командиров полков оставляю за вами. Сейчас ваша главная задача – распределить передаваемый личный состав по трем мотострелковым полкам и подразделениям обеспечения. Два оставляете на позициях и усиливаете их оборону своими танковыми полками, артиллерией и зенитчиками. Третий полк выводите в тыл, и там все по порядку – санитарная обработка, замена обмундирования, комплектование подразделений по нашим штатам, перевооружение, освоение техники и оружия и далее сколачивание подразделений. Аналитики союзников дают прогноз оперативной паузы от трех до шести недель. Последняя цифра маловероятна. Промедление для немцев просто гибельно. Хотя их план «Барбаросса» и провалился, они в это верить пока что не хотят. Пока неизвестно, как Ставка рассчитывает использовать нашу армию – сразу ли бросит в бой, подрубая их танковые клинья, которые будут рваться к Москве, или даст им предварительно увязнуть в обороне Западного фронта. Поэтому ориентируемся на минимальный срок – три недели. Значит, на формирование каждого полка у вас должно уйти не более недели. Сроки, с одной стороны, нереальные, а с другой – личный состав не запасники, только что оторвавшиеся от женской юбки. Опыта у них – мама не горюй! Плюс командиры полков будут иметь еще по две недели как минимум на устранение недоработок. Да, еще очень важная информация! Особые отделы, усиленные личным составом и техникой союзников, будут проверять принимаемый личный состав. До последнего человека! Оказывать всемерную помощь и поддержку. Это первое. Второе – это оборона периметра Особого района. После передачи личного состава эта обязанность ложится на нас. Понятно, что немцы уже ученые, а у района среди них крайне недобрая репутация, и я сомневаюсь, что они попробуют штурмовать Особый район. Но чем черт не шутит! А вдруг? Полки на переднем крае должны быть в готовности отразить атаку. И еще – диверсионные группы! Пограничники сейчас отошли к нам в тыл – они тоже переформировываются, но позиции своих секретов и заслонов они должны были передать вставшим на их места полкам. Обратите на это особое внимание. Есть вопросы? – Полковник Михайлов, 101-я МСД, разрешите вопрос? – Слушаю! – Товарищ генерал-лейтенант! Обратил внимание на разницу в количестве водителей из передаваемых частей и штатом моей дивизии. – Три недели! Три недели, Григорий Михайлович! Медведей на велосипедах учат ездить. На двух колесах! А тут четыре или даже шесть. Учите! Понятно, что наши дивизии моторизованы даже не в пример довоенным мотострелковым, и уж тем более – стрелковым. Но других людей у нас просто нет. Значит, будем учить! Кстати, занятия по тактике продолжаются. Только теперь вы вместе с советниками будете учить командиров полков и их штабы. Как научите, так и будете воевать. 3 ноября 2016 г.