Щелковский аэродром Вождь советского народа непривычно рано для себя бодрствовал. Так рано он обычно не просыпался. Нет, никто не мог упрекнуть его, что он слишком много спит, когда идет война и социалистическое Отечество в опасности. Просто он очень поздно ложился спать. Обычно уже под утро. Но сегодня было сделано исключение. Причина, конечно, была важной, но еще больше им двигало простое человеческое любопытство. В принципе, он не обязан был лично встречать самолеты, и уж тем более по протоколу встреча с чрезвычайным и полномочным послом союзной державы должна была произойти не здесь, на аэродроме. Люди, стоявшие на страже этикета, предупредили, что встреча им, главой государства, посла, пусть и союзной державы, на аэродроме – признак нехороший, указывающий на явное неравноправие сторон. Убедил их только аргумент, что гражданин СССР Джугашвили хочет посмотреть, на что истрачены деньги советского народа, так сказать, в действии. А гражданин Российской Федерации Никонов представит товар, закупленный на вышеозначенные деньги. Исключительно товарно-денежные отношения. Никакой политики. И это не является препятствием при успешности сделки – отметить ее парой бокалов хорошего вина или даже чего покрепче. А то, что при встрече будет присутствовать наркоминдел Молотов, так по случайности он товарищу или господину Никонову является близкой родней. Так что не нужно видеть второй смысл там, где его нет. И этикету найдется время. Всему свое время. – Летят! – произнес главком ВВС Павел Жигарев, глядя из-под ладони в утреннее небо на восток. – Не вижу! – произнес Сталин, старательно смотревший в ту же сторону. – Я тоже. Но слышу. Очень уж незнакомый звук моторов. Ни на что не похожий. Да и облачность сегодня по минимуму. Жигарев обернулся к будке КП. – Дежурный! Связь с бортами есть? – Есть! Снижаются до пятисот. Ниже границы облачности. Сказали, аэродром им знакомый. Пройдут группой над полосой и потом разойдутся на «коробочку». Первыми будут садиться «маленькие». – Ну, посмотрим! На картинках-то я их видел, а вот вживую… Группа вывалилась из облачности в паре километров от аэродрома. Первым шел большой четырехмоторный белый красавец-лайнер. Истребители сопровождения МиГ-3 держались в стороне. Им категорически было запрещено приближаться к эскортируемым. Сталин помнил катастрофу с «Максимом Горьким». – А вот этого я не помню на фотографиях, – несколько озабоченно произнес главком. – Но красив! Неожиданно. Нужно уточнить – что это и почему? – И почем? – добавил молчавший Молотов. Следом шел большой серый транспортник. Тоже четырехмоторный. – Это Ан-12, – по памяти прокомментировал Жигарев. – Военно-транспортный самолет. У союзников уже устарел и маловат стал. ТТХ… – Я помню. Не надо, – прервал его Сталин, с интересом рассматривая пролетающий над полосой самолет. – А этот похож на «Дуглас», – указал на пролетавший самолет Молотов. – Он как раз на замену ему и проектировался, – пояснил ему Жигарев. Ту-16, Ил-28, следом за ними строем «пеленг» прошедшая четверка реактивных МиГов, выполнивших в конце полосы «горку», два непохожих друг на друга МиГ-19 и МиГ-21 и закончившие этот своеобразный парад «спарки» вызвали на лице главкома мечтательность. Столь явную, что Молотов не сдержался. – О чем мечтаешь, Павел Федорович? Хочется сесть за штурвал одного из них? – Молотов кивнул в сторону уже ставших точками на небе самолетов. – И об этом тоже. Эх! Да! Но главным образом мечтаю о большем. О том, чтобы поскорее освоить производство вот этих истребителей и бомбардировщиков. Двигатель-то на них один и тот же. А двигатель самолета – это самый главный элемент, от которого пляшут все его характеристики. И как мне пояснили в КБ Микояна – сделать они его смогут. Может, не все сразу гладко будет, но сделают. И это в обозримом будущем. А такие самолеты нам позарез нужны! Через час, когда все самолеты встали на отведенные им места и их взяло под охрану подразделение НКВД, вся группа во главе со Сталиным выехала на стоянку. Экипажи прилетевших самолетов были построены в одну шеренгу, а чуть в стороне стояла группа гражданских. Возглавлял ее невысокий человек. Именно к нему и направился Сталин, а за ним и все остальные. – Здравствуйте! Это неофициальная встреча. Давайте без лишнего политеса, – сразу же предупредил Сталин группу прибывших. – Здравствуйте, товарищ Сталин! Никонов Вячеслав Алексеевич, – и Никонов пожал протянутую руку. Сталин задержал рукопожатие, с интересом разглядывая Никонова. Тот ответил ему взглядом. Однако вождь заметил, как он бросал короткие взгляды ему за плечо. – Вячеслав! – не оборачиваясь, бросил Сталин. – Внук совсем на тебя не похож. Но по глазам вижу – любит деда. – И, усмехнувшись в усы, продолжил: – Завидую! Я думаю, товарищи, так как наша встреча неофициальная, мы сможем далее обойтись без товарищей Никонова и Молотова. И Сталин направился к строю пилотов. За ним двинулись сопровождавшие его члены российского посольства. На бетоне аэродрома остались стоять двое мужчин, пристально вглядывавшихся друг в друга. Наконец один из них – тот, что постарше, сделал шаг вперед и произнес: – Ну, здравствуй, дед! Не доходя до строя летчиков, Сталин неожиданно остановился и задал вопрос членам российского посольства: – Ответьте мне! Я видел, вы прилетели вот на этом самолете, который заменяет собой наш ПС-84. Не просветите нас – почему посольство не воспользовалось этим незнакомым нам красавцем? Ведь он явно больше. И еще – его нет в списках поставок техники Россией, оплаченных нами. – Товарищ Сталин! Этот самолет – подарок президента Российской Федерации вам на день рождения. Поэтому мы сочли неэтичным пользоваться подарком без разрешения хозяина, – ответил заместитель Никонова. – Вот как! Интересно! И что это за самолет? В общих словах. А за подарок – передайте господину… Заместитель поспешил заметить: – Можно и «товарищу». У нас в ходу оба обращения. Это самолет из правительственного авиаотряда. Подготовлен для приема на борту главы государства и членов правительства. Я не очень хорошо разбираюсь в этом специфичном вопросе. Думаю, командир корабля сможет просветить нас всех в полной мере. – Передайте товарищу Путину мою благодарность. Я не очень люблю путешествовать. Особенно летать. Однако этот самолет ставит под сомнения мои привычки. Пойдемте, познакомимся с товарищами летчиками. 22 декабря 1941 г. Москва. Кремль – Итак, прежде чем мы дадим слово товарищу Жукову, думаю, правильным будет узнать о положении в дивизиях Двадцатой армии. Товарищ Ершаков, доложите ситуацию. Ершаков на экране большого монитора по вбитой годами службы привычке немедленно встал из-за стола, за которым сидел в своем штабе в районе деревни Хватов Завод. При этом голова и верхняя часть тела генерала вышла за границы захвата телекамеры, установленной на столе для селекторного совещания. – Товарищ Ершаков! Сядьте! Нам, всем присутствующим здесь, крайне неудобно общаться с человеком без головы. – Виноват, товарищ Сталин! Привычка. Ершаков сел за стол. – Докладываю о положении в дивизиях Двадцатой армии. Против сто тридцать четвертой дивизии, удерживающей узел дорог восточнее Спас-Деменска, сегодня утром была проведена скоординированная атака силами двух дивизий – мотопехотной и танковой из состава оперативных резервов группы армий «Центр». Мотопехота прибыла вчера из района западнее Можайского оборонительного рубежа, а танкисты – из-под Тулы. Это Вторая танковая группа. Немцы очень ограничены во времени, поэтому, прибыв утром, уже после обеда силами до полка пехоты под прикрытием артиллерии и при поддержке самоходных орудий атаковали высоту 275,6 на Варшавском шоссе. Артиллерия сто тридцать четвертой дивизии с помощью приданного подразделения союзников подавила артиллерию противника, атака пехоты и самоходок была отбита силами закрепившегося на высоте мотострелкового батальона. Сегодня утром позиции дивизии атаковали обе дивизии – с востока и юга. Атака была отбита без использования резервов дивизии. Активно работала приданная дивизии авиация. На их счету уничтоженные позиции артиллерии и удар по штабу танковой дивизии. В данный момент времени противник активно устанавливает позиции сто тридцать четвертой дивизии по всему фронту. Ночью наверняка будет работать их разведка. Сегодня ожидается, по данным радиоперехвата, подход еще одной пехотной дивизии от Калуги, и уже сейчас разгружаются подразделения второй пехотной дивизии, переброшенной с южного направления по железной дороге. На северном и западном направлениях пока прибытия частей противника не отмечено. Штабом армии ситуация на фронте сто тридцать четвертой дивизии оценивается как самая сложная. В случае ухудшения положения дивизии штаб готов к переброске на помощь дивизии армейского резерва. Сто первая дивизия. Район Ельни. В целом тихо. Со стороны Смоленска прибыла полицейская дивизия. Тяжелого вооружения не имеет. Похоже, прислали все, что могли прислать. Отметились короткими перестрелками с нашим боевым охранением, более никакой активности не проявляют. Здесь нужно ждать прибытия резервов из Европы. Сто сорок четвертая дивизия. Район Дорогобужа. В расположение дивизии вышли подразделения бригад четвертого воздушно-десантного корпуса генерала Левашова. Комдив генерал Пронин принял командование над объединенной группировкой сил. Суммарно у нас там около двадцати пяти тысяч человек. В данный момент подразделения десантников перегруппировываются и приводят себя в порядок. Все же месяц в лесах… Позиции им определены. Сколько-нибудь значительных сил противника в районе Дорогобужа не отмечено. Сто шестьдесят шестая дивизия занимает самые прочные позиции. За прошедшее время они были в максимально возможной степени доработаны для упрочения обороны с востока. Вчера от Вязьмы подошла мотопехотная дивизия немцев. Командир дивизии, видимо, не обладал развединформацией о противнике, поэтому дивизия развернулась и атаковала с ходу. Атака была отбита с большими потерями для немцев. В данный момент в районе расположения дивизии тихо. Ожидается подход дополнительных сил, но добыть более подробную информацию не удалось. Во всех дивизиях круглосуточно в две смены идет инженерное оборудование позиций. Отмечается крайне малочисленное присутствие немецкой авиации. Это связано с тем, что позиции всех дивизий входят в радиус действий ракетных систем союзников. Поэтому действовать они могут в основном одиночными самолетами и с малых высот, где крайне эффективно работает ПВО дивизий. За эти два дня сбито шесть самолетов немцев. Плюс три самолета над позициями дивизий сбили летчики Захарова. Доклад закончил. – Хорошо товарищ Ершаков! – Сталин, привычно прохаживающийся по дорожке и внимательно слушавший доклад, поблагодарил командарма и подошел к карте Западного фронта. Внимательно всмотревшись в места плацдармов армии Ершакова, обозначенные красными флажками в глубине позиций врага, констатировал: – Двадцатая армия – это стилет, ударивший в сочленение немецкого панциря. И нам нужно правильно воспользоваться этим эффектом. Товарищ Жуков! Что у вас? – Немцы продолжают наступать на участке севернее Волоколамска общим направлением на Клин, выставляя заслоны против Калининского фронта. Им хватило оперативных резервов для купирования ударов Западного фронта. На сегодняшний день наступательные возможности Западного фронта исчерпаны. И немцы это поняли. Поэтому по данным разведки фронта несколько пехотных дивизий, предназначенных для усиления оборонительных возможностей на направлениях наших ударов, отправлены в тыл. Скорей всего, к плацдармам Ершакова. Свободных сил в оперативной глубине противник в данный момент не имеет. До возможного прибытия подкреплений из Европы еще минимум три-четыре дня. Это без учета дивизий Двадцатой армии, перекрывших основные магистрали к фронту и уже несколько дней препятствующих снабжению немецкого фронта. Понятно, что есть обходные маршруты, но их пропускные возможности несопоставимы с магистралями. Фактически группа «Центр» сейчас уже находится на голодном пайке, выбирая свои последние и невеликие запасы. Штаб фронта считает, что наступил момент введения в сражение стратегических резервов. – Генеральный Штаб? – Генеральный Штаб согласен с оценкой ситуации командующим фронтом и поддерживает его предложение. – Хорошо! Через сколько наши войска смогут перейти в наступление? – Сутки, товарищ Сталин. – Отдавайте приказ. И уделите пристальное внимание группировкам, задачей которых является прорыв к плацдармам Ершакова. Они не должны втягиваться в бои за населенные пункты и терять темп и время. Их задача лежит там, – Сталин рукой указал на карту. 25 декабря 1941 г. Особый район. Штаб 20-й армии – Николай Васильевич! Давай по обстановке за сегодня. И мне сводку передай потом – через час Сталину докладывать. – Вот, Филипп Афанасьевич! – начштаба Корнеев передал командарму сводку за 25 декабря. – Я ее писал, поэтому и так помню. – Итак, сто тридцать четвертая дивизия. Ситуация очень серьезная. Штаб считает, что на подходе момент принятия решения о подкреплении дивизии. До сегодняшнего дня дивизия успешно оборонялась против танковой, мотопехотной и двух пехотных дивизий. При этом имея минимальные потери, как в людях, так и в вооружении. Даже дивизионный резерв в лице танкового полка ни разу еще не использовался. Однако этот успех имеет цену. И цена эта – расход артиллерийских боеприпасов. Дивизионных запасов хватит еще на два дня, после чего дивизионная артиллерия калибров 122 мм и 152 мм вынуждена будет отказаться от помощи пехоте в отражении атак. Максимум – контрбатарейная борьба. Правда, сейчас особенно не с кем и бороться. Артиллерия немецких дивизий изрядно прорежена за эти дни. Но! По данным разведки южнее Спас-Деменска по Варшавскому шоссе прибыла и уже развертывается еще одна мотопехотная дивизия. С юга на станции Шайковка разгружается танковая дивизия. Предположительно из состава Первой танковой группы Клейста. Летчики Захарова провели успешные штурмовки районов сосредоточения прибывших дивизий. Однако понятно, что их сил на серьезное ослабление дивизий маловато. – Что по ситуации на левом фланге Западного фронта? – Сегодня, по-видимому, первая линия правого фланга группы «Центр» войсками Сорок третьей, Сорок девятой и Пятидесятой армий будет прорвана на всю глубину. От себя хочу отметить – Костенко, Крейзер и Курочкин показывают гораздо лучшие результаты, нежели генералы Голубев, Захаркин и Болдин. Это из информации по Московской битве. Да и рубеж, с которого началось наступление, к нам значительно ближе. Продолжу. Возможно, уже сегодня ночью или завтра в прорыв направлением на Спас-Деменск будет введена конно-механизированная группа генерала Белова. Таким образом, сто тридцать четвертой дивизии нужно еще продержаться четыре-пять дней. Если немцы не найдут резервов остановить Белова. – Хорошо. Далее. – Ельня, сто первая дивизия. Тут попроще. До сегодняшнего дня фронт дивизии атакам не подвергался. Полицейская дивизия – не тот противник, который может создать проблемы мотострелковой дивизии. Однако сегодня в районе Глинки отмечены прибытие и разгрузка частей двух пехотных дивизий. Завтра следует ожидать начала серьезных боестолкновений на западной части плацдарма. Сто сорок четвертая дивизия. Дорогобуж. Пехотная дивизия, прибывшая от Семлева, уже третьи сутки безуспешно пытается атаковать с восточного и северо-восточного направления. Немецкая дивизия артиллерии уже практически лишилась. Заслуга как дивизионных артиллеристов, так и летчиков Захарова. Но вот сегодня батальонный опорник, расположенный в Усвятье, деревне на Старой Смоленской дороге западнее города, подвергся атаке подошедшей танковой дивизии. Немцы оказались непуганые, поэтому, обнаружив позиции батальона, атаковали сразу большими силами. Потеряли за атаку танковую роту и отошли, взяв паузу. И сегодня же были атакованы мотопехотой батальонные опорные пункты 449-го МСП, занимающего оборону за Днепром, севернее города. В итоге свободным пока остается только южное направление со стороны Ельни.