И права она, Данияр расслабился, позволил себе поверить, что в землях его мир и благодать и что всех-то она устраивает… – Если хочешь, я готова пройти проверку, – она опустилась на колени, и пена поползла по пышной груди, дразня, но притом не вызывая никакого чувства, помимо раздражения. – Любую… если тебя это успокоит. – И я, – Эрра опустилась на край ванны, слишком маленькой, чтобы вместить всех. И это люкс называется. Страшно подумать, в каких нечеловеческих условиях находятся остальные. Та же рыженькая. – И я, – мрачно произнесла Заххара и велела: – Неки, вылезай, ему сейчас не это нужно. Некко подчинилась. А Данияр позволил себе успокоиться. Значит, не они… но кто? – Медуз давно уже экспортируют, – Заххара набросила на плечи подруги пушистое полотенце. – Медуз? – Точнее, их яд. Тебе же подавали проект по фермам, где их разводят. Кажется. Или точно? Совет вечно какие-то проекты норовит подсунуть, и если в первое время Данияр вполне искренне пытался вникнуть в каждый, то теперь… Отец оттаскал бы его за уши, а после и выпорол бы так, что Данияр неделю лежал бы лежмя, чтобы потом, когда он встанет, отправиться на край мира, в какую-нибудь богами забытую крепость, восстанавливать ее во славу диктатуры. – Яд используют для создания кремов. И уколов. И сердечных препаратов. Да много где… весьма выгодно… – Некко вытерлась и облачилась в легкое бледно-зеленое платье. Сквозь ткань его поблескивали камни. – Пытались вывезти и разводить, но оказалось, что твари эти только в наших условиях способны размножаться. Впрочем, часть поставляем живыми. В анабиозе. – И сколько? – По договору? Да около двухсот тысяч в год, – она легко пожала плечами. – Но сейчас строится цех переработки, что выгодней, чем платить за перевозку и хранение. Данияр лишь кивнул. И выбрался из ванны. Он ощущал себя не просто жалким, но еще и глупым. – Но все равно кто-то свой… – возразила Эрра. – Летели только мы, – Заххара стряхнула с рук пену. – С одной стороны, верно, с другой… Захи, помнишь, ты справку составляла для миграционной службы? – Сто двадцать тысяч, – ответила Заххара, ловко заплетая волосы в косу. – Что «сто двадцать тысяч»? – Данияр позволил раздражению прорваться наружу. Выходит… они все знали. Про фабрику. Миграцию. Про что еще? – Около ста двадцати тысяч граждан диктатуры ежегодно покидают планету, – миролюбиво отозвалась Заххара. – Кто-то на учебу, кто-то на работу, большей частью в подконтрольные нам компании, но иногда и просто так. Также ежегодно возвращается около ста тысяч, но во многом это временное возвращение. Мужчины ставят дом, покупают жен, а потом вновь отправляются на заработки. – Им дома мало? – Не то чтобы мало, но… с одной стороны, конечно, возможностей стало больше, – Заххара подала нижнюю рубашку, от которой Данияр отмахнулся. – Штаны дай. И что-то нормальное, а то хожу здесь… Спорить не стали, молча подали комплект из свободной туники и необычайно мягких брюк. – Так что там не так? – Все так. И все же… мы приближаемся к экономическому плато. Рост экономики замедляется, а внутренние ресурсы если не полностью исчерпаны, то весьма к тому близки, – Некко подхватила длинные волосы Данияра, завернула их в мягкое полотенце. Так и вышли в каюту. – Основная ставка сделана на туристическую сферу. И интерес держится. Во многом благодаря усилиям вашего дяди… и не только его. Но туризм, как показывает опыт, это не совсем надежно… Все трое опустились на подушки. И Данияру пришлось тоже садиться. – И многие это понимают, – Некко положила руки на колени, смотрела она мягко, кротко и, как показалось, с жалостью, что было совершенно недопустимо. Данияр нахмурился, но это не подействовало. Его возлюбленная одару лишь головой покачала, сделавшись в этот момент до боли похожей на наставника, которого Данияр в очередной раз расстроил. – И ищут альтернативные источники доходов. Те же фермы медуз… но беда, что они во многом механизированы и не требуют привлечения человеческих ресурсов. Да и мало кто хочет идти работать со столь опасными тварями. Одно дело – плясать для восторженных туристов и устраивать мнимые схватки, а другое – всерьез рисковать. Эрра кивнула. И Заххара присоединилась к ней. Заговор? И что Данияру с ним делать? – С третьей стороны, геологоразведка, которую проводили при вашем деде, да примут боги душу его, – Некко почтительно склонилась, коснувшись раскрытыми ладонями пола, – утверждает, что в пустыне сокрыто много ценного, особенно близ Канейских гор. Там по всем косвенным признакам имеются залежи артнидия, а его, как вы знаете, в природе мало. Данияр кивнул. Хотя он знать не знал, что за артнидий такой. Потом в сети посмотрит. Осторожненько. Ибо не к лицу диктатору и Познавателю Сущего пользоваться поисковыми системами. – Разработка месторождения даст весьма серьезный доход. Но вы объявили горы заповедником. – И поэтому меня надо убивать? – проворчал Данияр. – Тот, кто займет ваше место, может быть куда более сговорчивым. – Мне отец завещал. Прозвучало так, будто Данияр оправдывается. – Мой батюшка… если будет позволено сказать, – Некко провела ладонями по лицу, – был уверен, что это сделано, дабы сохранить наш мир пусть не в том виде, что достался нам от предков, но в весьма к нему близком. Ибо даже самые щадящие разработки оказывают на биосферу весьма разрушительное воздействие. Это да. Это возможно. И главное, на правду похоже. – Многие знали, что вы желаете нанести визит брату своему, – Эрра выставила точеную ножку и теперь шевелила пальчиками. На каждом поблескивал лунный камень. Щиколотку дважды обвивала тонкая цепочка, весьма невзрачная с виду, но стоившая едва ли не больше, чем весь драгоценный узор на коже Некко. – Информация, конечно, значилась как закрытая, но, сами понимаете, сборы не могли не остаться незамеченными. Данияр кивнул. И закрыл глаза, когда головы коснулись мягкие руки Некко. – Вычислить маршрут не так и сложно, – продолжила Эрра свою мысль. – Медузу… тоже не проблема, если есть доступ на ферму. Жаль, нельзя образцы отослать, там давно уже определенные линии выращивают, по генетическим маркерам можно было бы определить, она им принадлежит или это дикарь. Конечно, обращение требует определенных навыков, но тоже не сказать чтобы запредельно сложно. Данияр позволил заплести себе косы. И поднялся. Вздохнул. Взглянул на своих женщин, которые молчали, делая вид, что совершенно точно не имеют отношения к нынешнему разговору. И лишь Эрра проворчала: – Не шлялся бы ты по кораблю в одиночестве… Кивком подтвердила согласие с ней Заххара, а Некко заметила: – Если нравится кто, лучше сюда приводи… Все трое кивнули. И вот что с ними делать? Данияр поднялся и, обозрев гарем, сказал: – Прятаться я не собираюсь. По глазам было видно, что решение это восторга не вызывает. – Завтракать пора, – первой поднялась Эрра мягким текучим движением. Так двигается медная гадюка, хозяйка Дальних песков. – Как понимаю, мы идем? На тонком запястье зазвенели браслеты, аккурат что чешуя гадючья. Глава 13 Труди говорила. Много.