На шее забилась, застучала артерия. И Тойтек испугался, что она не выдержит напора крови. Он понимал, насколько беспочвен и даже нелеп этот его страх, но справиться с ним никак не мог. Долго. Целых несколько секунд. Но страх отступил. – Он. Старше. Я… мать не хотела… поступать… я… поэт… ром-тично… А в биологии ничего романтичного нет. – Из дома… сбжал. Пступил… тесты… лучший результат, – с каждым словом говорить становилось легче, пусть и речь сбивала дыхание, но Тойтек справлялся. – Тлько… с окраины. Парень. Нкто не знает… он помог. Мне. Уже тогда… Он был весьма талантлив, приятель Мэйсон, пусть таланты его и лежали в областях иных, не связанных ни с биологией, ни с вирусологией. Однако он, наследник древнего славного рода, баловень судьбы, умудрялся становиться своим для самых разных людей. – Понимаешь, – сказал он как-то, в очередной раз ссужая Тойтека немалой для него, но пустяковой для истинного Мэйсона суммой, – дело в том, что я должен разбираться в семейном деле. И потому все это… ну, для понимания, и не более того. Как я могу оценить перспективность разработки, если не въезжаю, о чем мне говорят? А так… на большее не претендую, голова не потянет… Он говорил об этом легко, будто бы факт собственного несовершенства вовсе не задевал его самолюбия. – Псле… предложил работу. Лабораторию, – это не было исповедью, скорее Тойтек впервые за долгое время позволил чувствам взять верх. И теперь он понятия не имел, как справиться с ними. – Проект. Кто бы еще позволил вчерашнему выпускнику, пусть и лучшему за последние годы, если верить профессуре, возглавить собственный проект? Кто бы рискнул доверить ему и лабораторию, и людей. Деньги. А Мэйсон просто сказал: – Ты сможешь. Давай, покажи им всем, чего стоишь… И Тойтек показал. Полтора года от идеи до патента – это ничтожно мало. И еще год – для подтверждения докторской степени. И еще один, чтобы получить вторую… не то чтобы Тойтеку они так уж нужны были. Хотя… были, тешили самолюбие, и, глядя на бумаги – отдадут ли их матушке или оставят в галерее, рядом с портретом в изящной черной рамке, ведь «Фармтек» помнит заслуженных своих специалистов? – Тойтек вновь и вновь доказывал себе, что вовсе он не бесталанен, как утверждала матушка. У него получилось вернуть контроль над дыханием. И почти – над телом. – Семнадцать патентов за двадцать лет, – рыжая смотрела с сочувствием, но сей факт почему-то не оскорблял. – Насколько я знаю. И эти патенты, даже самые первые, продолжают приносить немалые деньги. Она кивнула самой себе: – Вам ведь идет процент? – Да. – А право передачи кому принадлежит? И оформляли ли возможность пролонгации? А перепродажи? Возможность изготовления по лицензии предусмотрена? – Н-не знаю, – вынужден был признать Тойтек. – Плохо, – с упреком произнесла она. – Однако вам принадлежат не только патенты, верно? Но и доля в фирме? – Д-да. – Сколько? – Треть, – Тойтек осторожно повернул голову влево, растягивая мышцы, которые казались теперь хрупкими, что хрусталь. Он не собирался лезть в бизнес. Просто… разработки требовали денег, вот он и согласился обменять гонорары на акции. Или как-то так? Главное, что лично ему деньги были не особо и нужны. В отличие от работы. – Это много… кому доля отойдет в случае вашей смерти? – М-маме. – А она… насколько хорошо разбирается в финансовых вопросах? – Н-не х-хрошо. Свсем, – голова повернулась и вправо, но вдруг застряла, мышцы ненадолго окаменели, судорогой схваченные, но отпустило раньше, чем Тойтек успел испугаться. – То есть если ей предложат эту долю продать, скажем… миллиона за два или три, она согласится? – рыжие бровки сошлись над переносицей. – Да. Еще как согласится. И будет счастлива. Матушке вечно не хватало денег, что странно, ведь творчество ее пользовалось успехом. Но вот… – А сколько она стоит на самом деле? – осторожно поинтересовался Кахрай. Он встал за спиной Тойтека и осторожно вернул голову на место. – Раз в двадцать больше… но тут аудит нужен. Аудит всегда нужен, – она поднялась и прошлась по каюте. Замерла, упершись пальцем в подбородок. – Скажите, а вы не хотите оформить доверенность? У меня есть надежный человек. И если вдруг с нами что-то случится, он просто не позволит обокрасть вашу матушку. Лотта бросила взгляд на часы. – Говорить вы способны. Мы выступим свидетелями. Пригласим кого-то из команды… врача обязательно, нужно будет оформить подтверждение, что вы находитесь в здравом уме. Тойтек закрыл глаза. Значит, деньги? Вот так взять и ради денег… но разве он, Тойтек, мало приносил корпорации? И разве не принес бы еще больше, если бы ему позволили работать? Он ведь большего не просил. Ему были неинтересны эти дрязги в верхах… он и акциями-то не распоряжался, отдав голоса Мэйсону. Выходит, что зря. Лотта остановилась и хлопнула в ладоши. – Действуем, – сказала она. – И еще… я думаю, в свидетели стоит пригласить человека независимого, обладающего большим весом, которого сложно будет упрекнуть в предвзятости или корысти. И она точно знала, где взять этого самого человека. Глава 32 Процедура и вправду не заняла много времени, пусть ничтожный человечишка, занимавший пост корабельного врача, и пытался отговориться недостаточной квалификацией, не позволяющей ему вынести вердикт об умственном состоянии пациента. Но снятый с руки золотой браслет вопрос решил, хотя человечишка и пытался отказаться, но делал он это как-то неубедительно, что ли. Хмыкнула Эрра. Заххара покачала головой, явно удивляясь этакой продажности, и лишь Некко осталась спокойной. Легким взмахом руки она поставила свою подпись под документом, сразу под подписью Данияра, и в этом ему почудился добрый знак. Он улыбнулся. Пусть женщина сомневается, женщины всегда полны сомнений, такова их натура, но он, Сотрясатель Вселенной, Повергатель Врагов и далее, далее по списку, точно знает, чего хочет. Осталось малое – добиться. И добьется, не будь он потомком Азура Великолепного и Аспара Кровавого. – Скорее всего, документ оспорят, – Лотта встряхнула тончайший лист пластика и посмотрела сквозь него, будто так пыталась разглядеть скрытые знаки. – Квалификация у врача действительно слабовата… – Тогда зачем все? Эрра устроилась на полу, скрестив ноги. – Им придется идти в суд. Их адвокат. Наши адвокаты… такие дела тянутся годами и весьма дурно сказываются как на репутации компании, так и на финансах. Так что, если у вашего приятеля есть голова, он предпочтет договариваться миром. И конечно, цену предложит ниже рыночной, но не совсем уж бросовую… Человек в кресле, уже, к слову, не похожий на мумию себя, что-то проворчал. И рукой дернул. А потом как-то неловко, рывком, подтянул эту руку к себе и произнес: – Их вакцина не работает. – Что за вакцина? – осведомилась Некко, опускаясь на диван рядом с Данияром. И тепло ее тела успокаивало.